Уиллард заколебался, опустив глаза вниз. Только сейчас он обратил внимание на то, что ботинки его остались в камере. Грязные носки были когда-то белыми, сквозь дыры из каждого торчало по большому пальцу. И вовсе даже не опасный вопрос, подумал он.
— Да, я знаю его.
— И вчера вы были вместе?
— Угу.
— Где же вы были?
— На озере.
— Когда вы оттуда уехали?
— Около трех.
— И какую же машину вы вели?
— Я не вел никакую машину.
— А на чем вы ехали?
Опять сомнения. Уиллард внимательно изучал большой палец правой ноги.
— Что-то мне расхотелось говорить дальше.
Оззи нажал другую кнопку, и магнитофон остановился. Он сделал энергичный выдох, подался к Уилларду:
— Ты когда-нибудь бывал в Парчмэне?
Тот отрицательно покачал головой.
— А знаешь, сколько там сидит черномазых?
Молчание.
— Около пяти тысяч. А белых?
— Нет.
— Примерно тысяча.
Уиллард уронил голову на грудь. Оззи дал ему с минуту на осмысление этой информации, затем подмигнул лейтенанту Гриффину.
— А ты можешь себе представить, что эти ниггеры сделают с белым парнем, когда узнают, что он изнасиловал черномазую девчонку?
Никакого ответа.
— Лейтенант Гриффин, расскажите мистеру Уилларду, как в Парчмэне относятся к белым.
Пройдя через кабинет, Гриффин уселся на край стола шерифа Оззи Уоллса, смерил взглядом сидевшего на стуле Уилларда.
— Лет пять назад белый парнишка в округе Хелена, это в самой дельте, изнасиловал чернокожую девчонку. Ей было двенадцать лет. Когда парнишку привезли в Парчмэн, заключенные уже поджидали его. Знали, кого везут. В первую же ночь на него набросились человек тридцать ниггеров, привязали к огромной металлической бочке, а потом стали трахать его по очереди. Охрана наблюдала за этим и смеялась. Насильников не очень-то жалуют даже в таких местах. Так продолжалось каждую ночь в течение трех месяцев, а потом его убили. Сначала кастрировали, а потом запихнули в ту самую бочку.
От страха Уиллард съежился, затем, чуть придя в себя, откинул голову назад и тяжело задышал в потолок.
— Послушай-ка, Пит, — обратился к нему Оззи, — ты нам вовсе ни к чему. Нам нужен Кобб. Я охочусь за ним с того самого момента, как его выпустили из Парчмэна. Он мне нужен позарез. Ты поможешь нам добраться до него, а я, в свою очередь, помогу тебе, чем только смогу. Не буду ничего обещать, но у меня неплохие отношения с прокурором округа. Так что ты мне Кобба, я же постараюсь, чтобы прокурор не был очень уж зол на тебя. Просто расскажи нам, что у вас там произошло.
— Требую адвоката, — заявил Уиллард.
Оззи опустил голову вниз и издал протяжный стон.
— А чем тебе поможет адвокат, Пит? Не даст ниггерам прикоснуться к тебе? Я пытаюсь помочь тебе, а ты корчишь из себя образованную задницу.
— Ты бы, сынок, послушал шерифа, — вступил Гриффин. — Ведь он хочет спасти твою жизнь.
— У тебя и в самом деле есть шанс получить всего несколько лет и отсидеть их в этой самой тюрьме, — пришел на помощь Рэди.
— А здесь будет поспокойнее, чем в Парчмэне, — вставил Празер.
— Выбирай, Пит, — сказал Оззи. — Либо подохнуть в Парчмэне, либо остаться здесь. Мы бы могли подружиться с тобой, если бы ты хорошо себя вел.
Опустив голову к коленям, Уиллард тер виски.
— Ладно, согласен.
Оззи нажал красную кнопку.
— Где вы увидели девчонку?
— На какой-то покрытой гравием дороге.
— Что за дорога?
— Не знаю. Я был пьян.
— И куда вы ее повезли?
— Я не знаю.
— Вас было двое — ты и Кобб, верно?
— Да.
— Кто из вас ее трахал?
— Мы оба. Первым был Билли Рэй.
— Сколько раз?
— Не помню. Я курил травку и пил.
— Значит, трахали ее оба?
— Да.
— Куда вы ее потом дели?
— Не помню. Клянусь, я не помню.
Оззи нажал другую кнопку.
— Сейчас это перепечатают и дадут тебе подписать.
Уиллард задергал головой.
— Только не говорите ничего Билли Рэю.
— Не скажем, — пообещал ему шериф.
Перси Буллард нервно ерзал, сидя в кожаном кресле за столом из полированного дуба у себя в кабинете, расположенном позади зала суда, где уже собрались люди на слушание дела об изнасиловании негритянской девочки. В небольшой соседней комнате вокруг аппарата для варки кофе сидели юристы и обменивались последними слухами о деталях преступления.
Коротенькая судейская мантия Булларда висела в углу, у окна, выходящего на Вашингтон-стрит. Крошечные ступни его ног, обутые в кроссовки, едва касались пола. Маленький и нервный, он вечно дергался перед первичным слушанием, да и вообще перед тем, как выйти в полный народу зал. Просидев тринадцать лет на судейской скамье, он так и не научился расслабляться. К счастью, он не должен был вести большие судебные процессы — эта обязанность лежала на главе выездной сессии суда.
Буллард был лишь окружным судьей, он уже достиг своей вершины.
В дверь кабинета постучали. Это был Пейт, судебный чиновник, уже одряхлевший на своей должности.
— Входите! — требовательно произнес Буллард.
— Уже полдень, судья.
— Много там черномазых? — отрывисто спросил он.
— Ползала.
— Это же не меньше сотни! Убийства и те собирают меньше народу. Что, интересно, им нужно?
Пейт только покачал головой.
— Видимо, они думают, что сегодня будет разбирательство.
— Наверное, просто взволнованны.
— Это чем же? Я еще пока никого не выпустил на свободу. Сегодня первичное слушание. — Немного успокоившись, Буллард повернулся к окну. — Семья пострадавшей здесь?
— По-моему, да. Я заметил несколько знакомых лиц, хотя родителей ее я не знаю.
— Как насчет мер безопасности?
— Шериф держит всех своих людей рядом. Мы проверяем каждого входящего в зал.
— Нашли что-нибудь?
— Нет, сэр.
— Где парни?
— У шерифа. Он прибудет с ними с минуты на минуту.
Ответ судью удовлетворил. Сделав шаг, Пейт положил перед ним на стол написанную от руки записку.
— Что это?
Пейт набрал воздуху в легкие.
— Телевизионщики из Мемфиса обращаются с просьбой снять на пленку первичное слушание.
— Что?! — Лицо Булларда налилось кровью, он резко развернулся во вращающемся кресле. — Камеры! У меня в суде?! — Разорвав записку в клочки, он швырнул их в сторону пепельницы. — Где они?
— В холле.
— Прикажи им немедленно убраться из здания суда.
Пейт вышел.
Карл Ли Хейли сидел в предпоследнем ряду кресел. Его окружали родственники и друзья, занявшие почти всю правую половину зала. Левая половина была почти пуста. По центральному проходу расхаживали заместители шерифа, при оружии, настороженно поглядывающие на темнокожую аудиторию, и в особенности на Карла Ли, который сидел согнувшись, упираясь локтями в колени и уставившись пустыми глазами в пол.
Подойдя к окну, Джейк бросил взгляд на здание суда. Был ровно час пополудни. Как обычно, он отказался от обеда. В суде у него сегодня никаких дел не было, просто хотелось пройтись по свежему воздуху. И хотя он не испытывал ни малейшего желания знакомиться с деталями изнасилования, тем не менее не допускал и мысли о том, чтобы пропустить первичное слушание. Судя по тому, что вся стоянка перед зданием уже была забита, в зале тоже, наверное, полным-полно, пронеслась у него в голове мысль. Еще Джейк заметил, что у заднего входа топчутся несколько репортеров с фотоаппаратами: через эту простую деревянную дверь должны ввести обвиняемых — Кобба и Уилларда.
Здание тюрьмы находилось в паре кварталов от площади, у автострады, ведущей на юг. Оззи сидел за рулем, на заднем сиденье помещались Кобб и Уиллард. Спереди и сзади их сопровождали патрульные автомобили. Наконец процессия свернула с Вашингтон-стрит во двор здания суда. У задней двери машины остановились. В окружении шести заместителей Оззи арестованные прошли мимо репортеров внутрь. Поднявшись по маленькой крутой лестнице, группа людей оказалась в небольшой комнате, расположенной за стеной зала суда. Здесь им предстояло ждать.
Джейк подхватил со спинки стула пиджак, не обращая внимания на Этель, выбежал из офиса и бросился на противоположную сторону улицы. Воспользовавшись той же дверью и той же лестницей, он попал в коридор, который вел в комнату присяжных, и через боковую дверь, совсем неприметную, вошел в зал заседаний в тот самый момент, когда Пейт подводил его честь к судейской скамье.
— Суд идет, прошу всех встать! — провозгласил Пейт.
Публика поднялась с мест. Буллард подошел к стулу с высокой спинкой, уселся.
— Можете садиться, — разрешил он. — Где обвиняемые? Где они? Введите же их.
Из соседней с залом комнатки ввели Кобба и Уилларда, в наручниках. Были они небриты, помяты и выглядели довольно-таки жалко. Уиллард был не в силах отвести взгляд от заполненной чернокожими правой половины зала. Кобб же сразу повернулся к ним спиной. Луни снял с них наручники и усадил рядом с Дрю Джеком Тиндэйлом, общественным защитником, за длинный стол, где обычно сидела защита. Сбоку помещался такой же длинный стол, над которым возвышался окружной прокурор Рокки Чайлдерс, делавший какие-то записи в блокноте. Вид у него был весьма важный.
