— Дженис мне вкратце рассказывала об этом, — сказал Джек. — Тебе не удалось обнаружить эмболию?
— Ничего!
— А сердце?
Лори перевела взгляд на Джека.
— И сердце, и легкие, и магистральные сосуды — абсолютно все в норме.
— Уверен, что-то обнаружится либо в проводящей системе сердца, либо в стволе головного мозга. Ты взяла соответствующие пробы для токсикологии?
— Да, — ответила Лори. — К тому же я помнила, что ему делали анестезию около двадцати четырех часов назад.
— Что ж, мне жаль, что у тебя все так печально. А у меня наоборот — сплошное развлечение.
— Развлечение?
— Именно! Полная противоположность тому, о чем все думали.
— Как так?
— В первом случае речь шла о хорошо известном психологе.
— Саре Кромвел.
— Предположительно — жестокое убийство сексуального характера.
— Я же сама видела нож!
— Так вот на это-то все и попались. Другого ранения у нее не было, и никто ее не насиловал.
— Как же могло из этой ножевой раны, которая к тому же оказалась и единственной, вытечь столько крови?
— Никак не могло.
Джек смотрел на Лори с выжидающей улыбкой. Она перехватила его взгляд, но была не в настроении поддерживать игру в «угадайку».
— Так откуда она взялась?
— Есть предположения?
— Почему бы тебе просто не сказать мне?
— Уверен, ты можешь догадаться, если чуть-чуть подумаешь. Ты же видела, какой она выглядела изможденной…
— Джек, если хочешь — говори, нет — мне надо работать. Я должна позвонить.
— Кровь была из желудка — там оказалось большое скопление пищи, что вызвало разрыв желудка и нижней части пищевода. Очевидно, дама страдала булимией и несколько переусердствовала с едой. Невероятно — все были уверены в том, что смерть была насильственной, а она оказалась случайной.
— А нож у нее в бедре?
— В нем-то и была загвоздка. Как выяснилось, она сама себя поранила. Но не умышленно. Незадолго до смерти, когда ее уже рвало кровью, она, убирая сыр, поскользнулась в своей собственной крови и упала, а нож сама же и держала. Ну как тебе? Говорю же — это один из случаев, достойных разбора на нашей конференции по четвергам.
Лори еще какое-то время продолжала смотреть на довольную физиономию Джека. Эта история показалась ей отзвуком прошлого. Смерть брата серьезно повлияла на ее самооценку; у нее был срыв, тоже приведший к булимии. Но это была ее тайна.
— А потом у меня был не менее интересный случай — двойное самоубийство, слышала?
— Так… что-то, — ответила Лори. Она все еще думала о прошлом.
— Хочу сказать, надо отдать должное старику Фонтуорту, — продолжал Джек. — Уж на что я всегда считал его, мягко говоря, не особо педантичным, но вчера он проделал просто фантастическую работу. Побывав на этом «двойном самоубийстве», он наткнулся на тяжелый фонарик «Мэглайт», лежавший на переднем сиденье внедорожника рядом с жертвами, и сообразил, что нужно притащить его вместе с ними сюда. И еще отметил, что водительская дверца была приоткрыта.
— Ну и что выдающегося в этом фонарике? — спросила Лори.
— Много чего, — ответил Джек. — Прежде всего у меня вызвало некоторое подозрение то, что была только одна предсмертная записка. При двойных самоубийствах обычно бывает две или одна, написанная обоими. Что мне кажется вполне объяснимым, поскольку они идут на это вместе. Так как записка была предположительно написана женщиной, я решил начать с нее. Я предполагал обнаружить отравление сильнодействующим веществом или что-то в этом роде — и не ожидал ничего по части «тяжких телесных». Но я ошибся. У нее на лбу — чуть выше линии волос — был явный рубец необычной формы.
Джек выдержал паузу. На его лице вновь появилась улыбка.
— Неужели рубец совпал с формой фонаря?
— Угадала! В точности совпал! Похоже, все это было тщательно спланировано ее мужем — он все продумал и, возможно, сам написал записку. Оглушив жену, он затащил ее на пассажирское сиденье внедорожника, завел машину, а сам, видимо, пошел в дом и стал ждать. Решив, что прошло уже достаточно времени, вернулся проверить, мертва ли она, но не ожидал, что окись углерода может подействовать так быстро, особенно если ее концентрация настолько высока. Сев за руль, он почти тут же потерял сознание и воссоединился со своей женой.
— Веселая история! — заметила Лори.
— Разве не ирония судьбы? Воистину судебная медицина полна сюрпризов.
Лори кивнула. Она вспомнила, что ей в голову пришла та же мысль, перед тем как она занялась случаем с передозировкой.
— Кстати, и «полицейское» дело тоже не оправдало ожиданий.
— То есть? — удивилась Лори.
— Все предполагали, что убийство было делом рук полицейских, и полиция признала факт перестрелки, однако Келвин рассказал мне: это самоубийство. Установлено, что жертва сама пустила себе пулю в сердце, еще до того как ее подстрелили полицейские.
— Это должно утихомирить округу.
— Есть надежда, — согласился Джек. — В общем, утро выдалось по меньшей мере интересным, и я подумал, тебе будет любопытно узнать, что сегодня у нас по странному совпадению были случаи, когда смерть носила характер, полностью отличный от предполагаемого. И теперь, когда все сказано, хочу спросить: ты собираешься спуститься пообедать?
— Не знаю. Я не слишком голодна, и у меня полно работы.
— Ладно. Если не встретимся там — увидимся позже.
Лори помахала ему вслед. И вновь переключилась на телефонный номер Шона Макгиллина-старшего. Она вспомнила фразу Джека о сюрпризах судебной медицины и задумалась над странной смертью Шона Макгиллина-младшего. Она предполагала, что его смерть носила естественный характер — сгусток крови, эмболия или даже врожденная аномалия, — но ничего подобного обнаружить не удалось — по крайней мере на данный момент. Смерть могла наступить и в результате несчастного случая — например, непредвиденного позднего осложнения, вызванного анестезией. Однако если причина смерти окажется полностью противоположной, как в только что описанных Джеком случаях, значит, это может квалифицироваться как убийство.
Идея показалась ей несколько надуманной. Однако она тут же вспомнила о Саре Кромвел и о том, насколько невероятной всего несколько минут назад могла бы показаться мысль о ее случайной смерти. Аутопсия Шона-младшего уже преподнесла ей сюрприз в виде полной дезориентации. Неужели это дело могло еще больше удивить ее? Хоть она и сомневалась, но не могла полностью исключить такую возможность.
Несмотря на все опасения Лори, ее телефонный разговор с доктором Макгиллином оказался не слишком тягостным. К тому, что аутопсия не выявила никакой патологии, он отнесся на удивление спокойно. Он воспринял эту информацию словно комплимент, подтверждающий абсолютное совершенство обожаемого сына как снаружи, так и внутри.
Ожидая услышать упреки за невыполненное обещание или по крайней мере слова горького разочарования, Лори почувствована еще большее уважение к этому человеку, умевшему сохранять самообладание. Он даже не забыл поблагодарить ее за заботу об их сыне и за то, что она смогла уделить им время в трудную для них минуту. И если она и раньше была готова действовать в обход правил, то теперь уже поставила себе целью добыть для него эту информацию.
Закончив телефонный разговор, Лори уставилась невидящим взглядом на пробковую доску с различными записками, памятками и визитными карточками. Она пыталась найти способ как-то ускорить этот процесс, но у нее были связаны руки. Ей оставалось только ждать вестей от Морин и Питера и надеяться, что они выполнят ее просьбу.
Время утекало незаметно. Пришла Рива и, поприветствовав ее, вывалила на стол кучу карточек, прежде чем сесть. Лори, не оборачиваясь, машинально ответила ей. К тому времени она уже мысленно переключилась на Джека с его раздражающе безразличной веселостью, никак не сочетавшейся с характером их отношений. Становилось все более очевидно, что он доволен ее решением уйти.
Мысли о Джеке вновь вернули ее к делу Макгиллина, когда она вспомнила фразу о том, что судебные медики частенько приходят к заключениям о причинах смерти, прямо противоположным первоначальным. Лори опять подумала о вероятности убийства. Она невольно вспомнила несколько печально известных эпизодов, связанных с убийствами в медицинских учреждениях, один из которых произошел недавно и непростительно долго оставался нераскрытым. Нельзя было исключить и такой сценарий, хотя в упомянутых случаях речь шла о престарелых, хронически больных людях и лишь предполагаемых мотивах преступления. Однако среди жертв не нашлось ни одного крепкого, здорового двадцативосьмилетнего парня, у которого вся жизнь была еще впереди.
Считая версию с убийством весьма маловероятной, Лори не собиралась долго ломать над ней голову, тем более что Питер при помощи токсикологического исследования мог установить передозировку либо инсулина, либо дигоксина, либо какого-нибудь другого смертельно опасного препарата сродни тем, что упоминались в связи с предыдущими смертельными исходами в медучреждениях. В конце концов, именно в этом и состояла задача токсикологического исследования. По ее мнению, смерть юноши могла быть либо естественной, либо — и это казалось ей наиболее вероятным — случайной. А если и микроскопические, и токсикологические исследования окажутся безрезультатными? Это был редкий случай в ее практике, когда — пусть и в двадцативосьмилетнем теле — не удавалось обнаружить никакой патологии, даже не имеющей отношения к причине смерти.
