В следующую секунду «боль» и «Ницца» срослись, как сиамские близнецы: «Больница! Я в больнице, вот я где! Сейчас меня будут оперировать! Сейчас мне дадут наркоз, и я усну!»
— Ланцет! — Хирург похлопал меня по щеке. — Долго ждать?!
— Кишка, зараза, короткая! — отозвался его ассистент.
Хирург ухватил меня за ноги, подтащил к берегу и сбросил с причала. Холодная вода обступила меня со всех сторон. Сразу стало легче. Под водой я могу долго плавать. Так бы плыл и плыл, пока жабры не вырастут. Жаль, что воздух кончается... Задыхаясь, я вынырнул на поверхность, и все сразу встало на свои места.
— Очнулся, гаденыш?! — Надо мной склонилось лицо Виктора Сергеевича Музыканта. — Ну, здравствуй! Не знаю, как нервы, а башка у тебя крепкая!
Я лежал на мокром бетонном полу. Больница моя оказалась ярко освещенным гаражом, а доктора... Таких докторов самих лечить надо. «Будем лечить!» — подумал я, приподнимаясь на локтях.
Боль в затылке немного отступила, и соображать я, соответственно, стал быстрее. А главное — лучше. Ударили меня, очевидно, сзади сразу, как я вошел в комнату. И потом без хлопот отвезли туда, не знаю куда, чтобы сделать со мной то, не знаю что.
— Знакомься! — Виктор Сергеевич кивнул через плечо. — Это — Ланцет! Большой виртуоз по части вправлять мозги! Особенно таким засранцам, как ты!
Ланцет — баскетбольного роста детина с бритой макушкой — бросил на пол резиновый шланг, из которого продолжала бить упругая струя, и ощерился, как пятнистая гиена. Сходства с этой тварью добавлял ему грязный комбинезон в масляных разводах, какие обычно носят автомеханики. Пока экспедитор меня обыскивал, долговязый урод перекрыл воду и взялся хрустеть суставами пальцев.
В гараже стояло пять машин. Среди них я узнал только наше с Музыкантом «такси». Остальные были импортного разлива и стоили, судя по всему, недешево. Особенно вишневый «Кадиллак» с никелированной решеткой над бампером, тускло мерцавшей при свете переноски. На стенах гаража во множестве были развешаны инструменты и запчасти. Инструменты лежали также и на высоких металлических стеллажах.
Закончив беглый осмотр, я вернулся к своим баранам. Старший из них, сидя рядом на корточках, совал мне под нос переделанное удостоверение.
— ...Эту сволочь! — шипел побледневший от ярости Музыкант. — Язык, что ли, отсох?!
— На чем мы остановились? — Начало его тирады я, как водится, пропустил.
— Ты понял, да?! — Виктор Сергеевич снизу вверх воззрился на автомеханика, терзавшего мой слух тошнотворным хрустом. — Он меня даже не слушает! И что мне с ним сделать после этого?! Ты бы на моем месте что сделал?!
— Я-то?! — Ланцет поскреб небритый подбородок. — Убил бы!
— Иди ты! — Музыкант мне подмигнул: мол, сейчас хохма будет! — И как бы ты его, интересно, убил?!
— Я-то?! — Ражий дебил призадумался.
Было и мне над чем поразмыслить. Кого-то я сам себе напоминал в нынешнем своем положении... Ну, разумеется! Кого же еще, как не рассерженного братца Кролика? Вся эта эпопея с походом в «Третий полюс» была просчитана с самого начала! Вернее, сразу после того, как я отобрал у экспедитора его служебные документы. Для такого аса, как Игорь Владиленович, спрогнозировать мое поведение было проще простого. Знал он, что я не стану отсиживаться в норе и не побегу очертя голову из первопрестольной, а, наоборот, сунусь в самое пекло. Психологический мой портрет был составлен им вполне грамотно: дерзок, нетерпелив, самонадеян и, чего уж греха таить, туп как сибирский валенок. И никакие мои анкетные данные больше ему не требовались.
Достаточно было раскопать в архивах родного ведомства мое «боевое» досье, изучить его и спокойно дожидаться, когда я сам нападу на их «смоляное чучелко». Как там у дядюшки Римуса? «Отпусти меня, не то хуже будет!» — воскликнул братец Кролик, но смоляной человечек промолчал. Что же, братец Кролик стал грозить еще пуще: «Если ты не отпустишь меня, я так тебя вздую другой моею лапой, что из тебя дух вон!» Смоляной человечек ни слова не оборонил в ответ, и тогда братец Кролик огрел его изо всех сил другой своею лапой. И она пристала — не оторвать!»
Я невольно пошевелил запястьями, скованными «браслетами» за спиной. Наручники звякнули, выводя из оцепенения бритоголового автомеханика.
— Бензопилой! — В просветлевшем взоре Ланцета вспыхнуло торжество. — У меня кассета дома есть: «Убийство бензопилой»!
«Час от часу не легче! — оторопел я. — Это ж надо додуматься! Опричник, сукин сын! Про гильотину бы еще вспомнил, потрошитель замоскворецкий! Фильмы ужасов он смотрит! Сел бы напротив зеркала и наслаждался до обморока!»
Окрыленный оригинальной идеей, Ланцет полез под верстак.
— Толковый парень! — похлопав меня по плечу, задышал мне в самое ухо Виктор Сергеевич. — Мы тебя рядом с Глыбой положим! В одну могилу!
— Большая честь, — отозвался я. — Надеюсь, у него изо рта меньше воняет.
— Надейся! — Музыкант открыл багажник «Волги» и достал мою сумку. — Подштанники не хочешь сменить?! Брюки-то вон как намочил!
Он вытряхнул из сумки вещи и подцепил носком ботинка полосатый галстук, привезенный мне соседом в подарок из очередного итальянского шоп-тура.
— Удавочка тебе нынче без надобности! Нынче у тебя другое будет наказание! Верно, Ланцет?!
Пока он веселился, я подобрал гвоздь, чуть раньше примеченный на полу гаража, и спрятал его в кулаке.
— Хорошая пила! — Сопя, Ланцет выполз из-под верстака и отряхнул с коленей пыль. — Умеют немцы делать! Я ею доски пилил у зятя на даче! Зверь-пила!
Бензопила в его руках действительно имела вид вполне устрашающий. А насколько она хороша, мне, вероятно, в ближайшем будущем предстояло выяснить.
Ланцет провел пальцем по сверкающему полотну и сунул его в рот.
— Ты чего?! — Экспедитор озадаченно глянул на подручного.
— Острая!
Дверь гаража заскрипела, и на пороге появился Варан. Тот самый Варан, чья «беретта» с глушителем лежала сейчас под подушкой в номере, где я провел последнюю ночь. Он окинул взглядом помещение гаража и быстро оценил обстановку.
— Вы чего копаетесь?! — обращаясь к членам своего убойного ордена, Варан мрачно покосился на меня. — Приключений на жопу ищете?! Шеф уже наверх доложил, что его убрали!
— Не гони волну. — Музыкант высморкался на пол. — У него свой счет, у меня — свой. Этот поганец легкой смерти не получит. Мало он нам крови попортил?
Ланцет между тем заправил свою механическую ножовку горючим и привел ее в действие. Рев бензопилы прокатился по гаражу, заглушая полемику экспедитора с Вараном. Виктор Сергеевич жестикулируя, продолжал что -то доказывать штатному киллеру «Третьего полюса».
-Да выключи ты эту дуру! — заорал он на долговязого пильщика.
-В общем, так! — В наступившей тишине Варан вынес мне окончательный приговор, не подлежащий обжалованию ни со стороны истца, каковым в данном случае выступал Виктор Сергеевич, ни со стороны ответчика, каковым, в свою очередь, мог выступить я. — Кончайте эту бодягу! Через полчаса вернусь, чтоб он в мешке лежал! Иначе пеняйте на себя!
— А ты чего?! Особого приглашения ждешь?! — напустился Виктор Сергеевич на своего подручного, когда Варан покинул гараж. — Полчаса у тебя!
«Интересно, — подумал я, — как он меня пилить собирается: вдоль или поперек?»
Когда-то, обучаясь на филфаке, я подрабатывал в шапито Центрального Парка отдыха и культуры имени писателя Горького. Монтаж хитроумного оборудования для воздушных гимнастов и отгрузка реквизита оставляли мне достаточно времени для постижения цирковой жизни с закулисной ее стороны. Так что фокус с распиливанием поперек я в общих чертах себе представлял. Представлял ли себе его Ланцет, было неизвестно, но он подошел к этому делу без затей. Он не стал использовать ящик с потайным отделением, а просто затянул на моих лодыжках петлю из буксировочного троса и, перекинув ее через блок, укрепленный под потолком для технических надобностей, вздернул меня вниз головой. Виктор Сергеевич при этом слегка побледнел.
— Ты начинай тут без меня! Пойду отолью! — Судя по тому, как он рванул в глубь ангара, терпел он долго.
— Сперва яйца ампутируем, — поделился со мной Ланцет своими планами, когда мы остались одни. — Ты не уходи никуда. Я корыто подставлю, чтобы кровью тут все не обделать.
— Только не бросай меня в терновый куст, — пробормотал я, когда мой палач-кустарь полез на стеллажи и загремел там хозяйственными товарами.
Ухватив большим и указательным пальцами гвоздь, я вставил его в замочное отверстие наручников. Гудини из меня, конечно, хреновый, но на такой трюк я еще был способен. Секунды через три «браслеты» звякнули о бетон, и я перешел к гимнастической части своей программы: сложившись пополам и ослабив стальную петлю на лодыжках, я грохнулся на пол. Аплодисментов, надо сознаться, это мое упражнение на галерке не вызвало. Ланцет все еще гремел корытом, вытаскивая его из завалов металлолома. Зато потом, когда он сполз со своей добычей по стремянке и обернулся ко мне, мое тщеславие было полностью удовлетворено.
