Стивен подумал, что легко может проверить существование альтернативных источников финансирования научных работ Росса, получив доступ ко всем финансовым операциям «Медик Экосс». И, возможно, узнать, какую сделку заключило за кулисами руководство больницы с «Медик Интернэшнл». Однако вопрос, почему Росс повел себя так странно, все равно остался бы открытым. И вот это нужно было выяснить в первую очередь.
Выйдя из ванны, Данбар решил еще раз просмотреть досье хирурга. Он не планировал сегодня выходить на улицу и даже спускаться в гостиничный бар, поэтому просто натянул свитер и джинсы, не озаботившись поиском носков. Сел, скрестив ноги, на кровати, разложил перед собой бумаги и повернул прикроватный торшер под нужным углом.
На сегодняшний момент карьера Росса представляла собой длинный список наград и почестей, обозначавших его путь начиная со школы в Лондоне и заканчивая работой в лучших больницах Великобритании и Соединенных Штатов. Уже в начале своей научной деятельности Росс был переведен в главную медицинскую школу Нью-Йорка, где его допустили к участию в программе, которая сделала его доктором наук одновременно с получением ученой степени в области медицины. Предметом его исследований, за которые он получил докторскую степень, была иммунология. Этим объяснялся большой интерес Росса к трансплантологии, подумал Данбар, и его высокое положение в научной среде, а не только в сфере медицины.
Научных работников и всевозможных исследователей было сейчас полно, но времена великих открытий, совершаемых при свете свечи в маленькой каморке, давно ушли — вместе с сюртуками, медными монетами и монокулярными микроскопами. Чтобы преуспеть в условиях жесткой конкуренции, существующей в сфере медицинских исследований в последние годы двадцатого века, для начала нужно быть грамотным научным работником и обладать полагающимися фундаментальными знаниями. Росс был именно таким человеком. Тот факт, что он получил и степень доктора наук, и ученую степень в области медицины одновременно, позволял предположить, что он был исключительно одарен в интеллектуальном отношении.
Разумеется, при этом он вполне мог оказаться управленцем-неудачником, продолжал размышлять Данбар. Он знал несколько умственно одаренных людей, чьи попытки руководить отделением в университете закончились бесславно просто потому, что — им не хватило управленческих способностей. Если бы Росс был именно таким научным работником, оторванным от реальности, тогда можно было бы ожидать нарушений в работе его отделения, но, опять же, все было совсем наоборот. Отделение трансплантологии «Медик Экосс» считалось одним из самых успешных в стране, а Росс отнюдь не был рассеянным профессором. Он был очень даже практичным руководителем, и сомнительно, чтобы в его отделении могли пересадить человеку несовместимый орган.
В папке было немного информации о личной жизни Росса. Он был женат на американке, враче-рентгенологе по профессии, с которой познакомился, работая в Бостоне, но семейная жизнь у них не сложилась. Они развелись четыре года назад после трех лет брака. Детей не было. Его бывшая жена вернулась в Штаты, где вскоре снова вышла замуж, а Росс до сих пор оставался холостяком. Он жил в фешенебельной квартире под крышей небоскреба в районе Келвингроува, хотя по работе часто совершал поездки в Женеву в качестве клинического консультанта.
По данным на апрель прошлого года, за год Росс заработал восемьдесят семь тысяч фунтов. Он ездил на двухлетнем БМВ пятой серии и числился членом двух клубов. Кроме того, он ежегодно читал в университете Глазго цикл из четырех бесплатных лекций по иммунологии для студентов-выпускников.
К досье Росса прилагались репринты четырех его последних научных работ. Одна касалась раздела трансплантологии, называемого «иммуноподготовкой»; три остальные статьи были посвящены изучению использования близких человеку видов животных в качестве источника органов для пересадки. Стивен отложил их, чтобы прочесть, когда будет время. Чтение научных работ наверняка потребует полной концентрации, поскольку иммунология и трансплантология были довольно далеки от собственных знаний Стивена в области медицины.
Единственный сын супружеской пары из Камберленда — школьного учителя и учительницы музыки, Стивен Данбар вырос в Озерном Крае, в маленькой деревеньке под Гленриддингом на берегу озера Аллсуотер. После школы он пошел в медицину, закончил две ординатуры — одну в Лидсе по общей хирургии, вторую в Нюкастле по неотложной медицине. Примерно в это время Стивен вдруг задался вопросом, какие мотивы заставили его заниматься медициной, и начал задумываться о других вариантах своего будущего. Он осознал, что с тех пор, как закончил школу, вся его жизнь представляла собой сплошную беговую дорожку. Учителя и родители восторгались его успехами на вступительных экзаменах в медицинский университет, а он постоянно стремился завоевать одобрение окружающих и угодить им. Никто, включая, признаться, и самого Стивена, никогда не задумывался, хочет ли он быть врачом. Как-то в разговоре друг предложил ему подумать об армии в качестве альтернативы врачебной деятельности. Именно тогда будущее Данбара обрело конкретную форму.
Стивен терпеливо сносил невзгоды службы в десантном полку, и получил хорошую подготовку, вначале в качестве солдата, а затем на поприще военной медицины. Следующие несколько лет судьба посылала ему все физические испытания, о каких он только мог мечтать, служа в своем полку, и периодически он проходил стажировку в войсках специального назначения. Однако такая жизнь не могла продолжаться бесконечно, и когда пришло время остановиться, Стивен был к этому морально готов. Теперь перед ним встал большой вопрос — что делать дальше.
Армия проводила курсы для офицеров, вернувшихся в гражданскую жизнь, но Данбара туда не приняли. Он был врачом, и предполагалось, что, оказавшись на гражданке, он снова займется медициной. К счастью, он признался однажды приятелю-офицеру, что не имеет желания возвращаться в медицину, по крайней мере, в ближайшее время. Приятель посоветовал Стивену попробовать себя в роли сотрудника Инспектората «Сай-Мед». И вот теперь, проработав в «Сай-Мед» четыре года, Стивен вполне был доволен своим выбором.
За все это время у него не было двух одинаковых заданий, каждое дело требовало индивидуального подхода, а поскольку занимался Данбар исключительно медицинскими проблемами, ему поневоле приходилось быть в курсе последних достижений в своей профессии. Готовность в любой момент приступить к выполнению задания была одним из условий работы, в какой бы части Великобритании не происходило дело.
Единственным серьезным недостатком такого образа жизни было то, что Стивен редко находился на одном месте достаточно долго, чтобы завязать серьезные отношения с женщиной. В свои тридцать пять он до сих пор был неженат.
Данбар открыл тоненькую папку с делом Эми Тисдэйл. У девочки с рождения были почти постоянные проблемы с почками. В ожидании подходящего органа для пересадки, она побывала во множестве различных больниц, но ее состояние постепенно ухудшалось до тех пор, пока, после особенно тяжелого обострения, ее не приняли в «Медик Экосс». Врачам больницы удалось стабилизировать состояние Эми на срок, достаточный для того, чтобы найти подходящий орган.
К сожалению, эта история имела несчастливый конец. Вскоре после операции у девочки началось резкое отторжение пересаженной почки, несмотря на компьютерный подбор органа. В качестве причины смерти руководство «Медик Экосс» назвало сильный иммунный ответ на введение в организм инородной ткани, несмотря на удовлетворительные результаты анализа на совместимость in vitro. Совместимость донорского органа составила восемьдесят четыре процента. Понятно, почему заявление медсестры Фэйрфакс о том, что Эми пересадили несовместимый орган, звучало не слишком убедительно, подумал Данбар.
Затем он занялся папкой самой Лизы Фэйрфакс. Можно было предположить, что заявления медсестры были вызваны ее глубокой привязанностью к юной Эми Тисдэйл и, соответственно, сильным потрясением из-за ее смерти — как нередко случалось с персоналом детских отделений. Лиза явно была уверена, что развившаяся у ее подопечной иммунологическая реакция, свидетелем которой она оказалась, была вызвана тем, что ребенку был пересажен несовместимый орган, но эта уверенность могла быть результатом горя и внутренней потребности найти объяснение событию, тяжелому в эмоциональном отношении.
Несмотря на уверения администрации больницы, что никакой путаницы не было, и Эми была пересажена совместимая почка — как показали лабораторные анализы — Лиза Фэйрфакс настаивала на своем заявлении, в результате чего их дороги разошлись. Все это выглядит как классический пример медсестры, позволившей себе слишком привязаться к своей пациентке, подумал Данбар.
