Послышался одобрительный смех. Однако Окума и не думал сдаваться:
— Господин адмирал, — обратился он к Фудзите, — я предлагаю новыми двигателями оснастить прежде всего мои торпедоносцы. Их набор и укреплять не надо.
— Вы, подполковник, кажется, собирались идти на врага с голыми руками? — саркастически осведомился Мацухара. — Вы что, специалист, инженер?
— Нет, но я консультировался с…
— Мне неинтересно, с кем вы консультировались.
— Ну, хватит! — Фудзита стукнул кулачком по столу. — Без истребителей бомбардировщики беззащитны, а потому мы поставим новые моторы на наши «Зеро».
Окума с угрюмым видом опустился в кресло. Сайки скорчил недовольную гримасу, но не произнес ни слова.
— Подполковник, вчера вы сбили предателя, капитана Кеннета Розенкранца, — продолжал адмирал.
— Он выбросился с парашютом и упал в залив. Из лазарета его доставили сюда и содержат под караулом.
— Его самолет разбился в самом центре Токио?
— К сожалению, это так, господин адмирал. И его Ме-109 и «Зеро» моего ведомого, которого сбил Фрисснер.
— Почему вы не пришли на помощь Таку Исикаве, когда два «Мессершмитта» поливали из пулеметов его парашют? — спросил Тасиро Окума.
— Как вы смеете бросать мне такое обвинение?!
— Да-вот так и смею!
Брент Росс, зная, что старый адмирал поощряет прямой и откровенный обмен мнениями без оглядки на субординацию, был все же поражен тем, как сгустилась атмосфера ненависти в кают-компании. А адмирал словно устранился, занял позицию стороннего наблюдателя по отношению к офицерам, глядевшим друг на друга с непримиримой и нескрываемой злобой. Может, так учит запутанный кодекс бусидо? Или привыкший за десятилетия изоляции обходиться без женщин старик находит какое-то странное, полуизвращенное удовлетворение, стравливая людей?
— Вы не можете утверждать, что у вас кончились патроны! — продолжал Окума. — Я насчитал в магазинах двадцать два двадцатимиллиметровых и сорок восемь — калибра семь и семь.
Пошатнувшись, Йоси Мацухара залился от шеи до лба густой краской. Глаза его вылезли из орбит, на лице выступила испарина, дыхание стало прерывистым.
— Вы… вы шпионили за мной?! Шарили в моем самолете? Мы с вами… я так этого вам не спущу. Одному из нас не жить.
— Да! — вдруг послышалось от дверей.
Все обернулись и, не веря своим глазам, уставились на Таку Исикаву, который стоял, привалившись к переборке. Голова и левая нога от ступни до бедра у него были забинтованы.
— Да! Я тоже спрашиваю вас, подполковник Мацухара: почему вы бросили меня в беде?
Брент взглянул на адмирала, но старый моряк хранил молчание, а на лице Тасиро Оку мы лейтенант впервые за те три месяца, что они плавали вместе, заметил улыбку.
— Таку, — моляще произнес Мацухара. — «Мессершмитт» снес мне закрылки левого крыла, машина не слушалась…
— Но сесть в аэропорту Токио вы, однако, смогли?!
— Да, но…
— Вы обязаны были хотя бы попытаться! Сделать хоть что-нибудь. Так поступил бы самурай! Нет, я вижу, ты не забыл, Йоси, Китай, не забыл летную школу в Цутиуре…
— Таку, ты ответишь за свои слова! Когда поправишься, мы…
Исикава вдруг покачнулся, поднес руку к забинтованному лбу. Через комингс шагнул часовой.
— Довольно! — воскликнул адмирал, которому наконец наскучила эта забава. — Капитан, возвращайтесь в лазарет. — Он сделал знак часовому. — Матрос Катари, помогите капитану.
Тот подхватил Исикаву под руку и повел к сходному трапу.
Довольно долго адмирал посматривал то на Мацухару, то на Окуму, словно сравнивал противников. Брент Росс глубже вдавился в неудобное кресло, чувствуя, как кают-компанию обволакивая все и вся, заполняет вязкая тишина. Наконец раздался голос адмирала:
— Я приказываю вам забыть свою вражду. Прежде чем мы начнем убивать друг друга, нужно прикончить еще десяток или два арабов и их наемников. Ну, а потом уж… — он пожал плечами и поднял обе руки ладонями кверху, скользнул взглядом по застывшим в ожидании лицам офицеров. — Теперь надо выяснить, где базируются эти «Дугласы»? В Сибири? Вероятно. Дальности полета им хватит. А «Мессершмиттам» — нет! Они не могут одолеть такое расстояние.
— Прошу разрешения, господин адмирал, — сказал, вставая, полковник Ирвинг Бернштейн. — Я только что получил шифровку из Тель-Авива. Один из наших Р—51 сбил над аэропортом «Бен-Гурион» ливийский «Мессершмитт», оснащенный устройством для дозаправки в воздухе. Как вы знаете, «сто девятые» создавались для европейского театра и дальность у них всего 660 километров. — Он взглянул на Брента. — То есть 410 миль. А когда Хосни Мубарак выгнал ливийцев из Египта, они поставили на свои машины дополнительные емкости — сразу за двигателем и перед пожарной стенкой. Эскадрилья, атаковавшая наш аэропорт, должна была пролететь в оба конца самое малое полторы тысячи миль. Теперь нам известно: они обходили Египет с севера и над Средиземным морем состыковывались с заправщиками. — И добавил с горечью: — Они застали нас врасплох, а потому натворили в аэропорту Бог знает что.
Фудзита понимающе покивал и повернулся к адмиралу Аллену:
— Хотелось бы знать ваше мнение, адмирал.
Американец медленно поднялся. Бренту показалось, что на его лице прибавилось много новых морщин.
— Господин адмирал, — сказал Аллен, окинув Фудзиту взглядом водянистых глаз. — Два самолета, упавшие на Гинзу, вызвали страшные разрушения и жертвы. «Зеро», которым управлял ведомый подполковника Мацухары — Иназо Нитобе, — взорвался на углу Сотобори-Дори и Харуми-Дори и сжег первые три этажа в штаб-квартире «Сони». А «Мессершмитт» Розенкранца рухнул совсем неподалеку от императорского дворца и врезался в небоскреб Син Мару-билдинг.
Впервые Брент увидел смятение на обычно невозмутимом лице японского адмирала.
— Императорский дворец невредим! — он стукнул кулаком по столу. — Он неуязвим для врага!
— Вот свежие данные, — продолжал Аллен. — По меньшей мере сто восемьдесят семь мирных граждан погибли в огне и под обломками. Больше четырехсот ранено.
— О Благословенный!.. — воскликнул Фудзита. — Неужели столько жертв?!
— Да, сэр. Мое ведомство предупреждает, что следует ждать злобных нападок на нас в газетах и ТВ. Начнут во всем винить «старых маразматиков, заигравшихся в „морской бой“.
— Ох уж эти электрические ящики с, экранами, в которые люди смотрят с утра до вечера, пока мозги не отсохнут, — сказал адмирал. — Нынешние японцы совсем разучились думать…
— Верно! — выкрикнул Окума.
Адмирал сердитым взмахом руки заставил его замолчать и продолжал:
— …не читают «Хага-куре», им нет дела до священной особы императора и до тех жертв, которые приносят его самураи. Они счастливы, когда проклятый ящик скажет им, что они счастливы, и когда у них есть на что купить бензин для всех этих «Хонд» и «Тойот». — Он угрюмо помолчал и, выбросив вперед сцепленные в замок руки, со стуком бросил их на стол. — А за этот бензин мы платим кровью наших храбрецов.
— За нами — император, господин адмирал, — сказал Окума. — А больше нам ни до чего дела нет.
— Хорошо сказано, подполковник, — суровое лицо Фудзиты немного смягчилось. — Прошу продолжать, адмирал Аллен. Есть ли у военно-морской разведки данные по арабским авиабазам? Откуда прилетели «Дугласы»? По сообщениям ЦРУ, Каддафи договорился с русскими и арендует у них пятьдесят квадратных километров вот в этом квадрате, — он ткнул пальцем в висящую на переборке карту.
— В Сергеевке, сэр, около семидесяти миль севернее Владивостока. Мы так и думали. Дальности бомбардировщиков вполне хватает, а истребители они дозаправляют в воздухе над Японским морем, примерно вот здесь, западней Хонсю. — На мгновение задумавшись, он взглянул на карту: — То есть в Ниигате, менее чем в двухстах милях от Токио, они вторгаются в воздушное пространство Японии.
— А что значит «арендуют»?
— Впервые эта идея пришла в голову президенту Рузвельту еще до вступления США в войну, когда надо было, формально соблюдая нейтралитет, помогать союзникам бить страны «оси», — Аллен покраснел, понимая, что сорок лет назад сидящие сейчас в кают-компании старики были его злейшими врагами и его слова им неприятны.
Фудзита подался вперед:
— Наша авиация расторгнет эту аренду!
— Это необязательно, сэр. Американский представитель в ООН уже заявил официальный протест.
— Эта ваша ООН — вздорная бабья говорильня!
— Допускаю, сэр, но мы пригрозили передать наши базы в Турции и Греции израильтянам и японцам.
— А-а, это дело другое, — кивнул адмирал. — Тогда, может, и послушаются.
— Арабы уже отозвали своих летчиков и сейчас грузят оборудование во Владивостоке на два парохода.
