Нола медленно побрела на кухню. Достала с полки коробку с чаем «Липтон». Это потребовало невероятных усилий. Пришлось встать на цыпочки, потянуться и так далее.
Может, действительно переехать к Кейт и Ричарду?
Нет, не к Кейт и Ричарду, а теперь уже к одной Кейт.
Нола опустилась на стул и вытерла слезы.
Ричарда нет. Разве такое возможно?
Она не представляла, что сказать Кейт, которую любила больше всех на свете. Просто болтала, лишь бы не заплакать. Потому что, если бы они обе заревели, это продолжалось бы несколько суток.
Нола никогда не видела Кейт такой и даже испугалась. Ее наставница, кумир, женщина, для которой не было ничего невозможного, сейчас стала беспомощной.
Она помрачнела еще сильнее, вспомнив Матта Браунштайна, студента выпускного курса Колумбийского университета. С ним Нола спала почти весь последний семестр. Этот наглый самонадеянный говнюк, видите ли, не любил презервативы. А она, дура, поддалась на уговоры. Узнав, что Нола забеременела, он начал настаивать на аборте, иначе, мол, он с ней не останется.
«Да очень ты мне нужен, идиот. Зачем только я с ним связалась?»
Прежде всего, наверное, потому, что он напоминал Ричарда. Высокий, худощавый, вьющиеся волосы. И тоже еврей.
Чтобы отвлечься от грустных мыслей, Нола принялась рассматривать репродукции картин, висящих на стенах. История искусств была ее призванием. И вот теперь с поступлением в Нью-Йоркский университет придется повременить. А тут еще такое несчастье. Оставалось надеяться, что Кейт найдет в себе силы и оправится.
Нола налила в чашку кипяток, опустила туда пакетик с чаем.
«Я должна быть сильной. Это нужно ребенку и Кейт».
Она представила себе, как Кейт, одна-одинешенька, лежит в огромной постели в своей огромной квартире, и снова заплакала. Наверное, все-таки нужно к ней переехать.
— Участвовать в расследовании убийства мужа? Вы с ума сошли?
— Я еще никогда в жизни не чувствовала себя более нормальной.
За минуту до этого две женщины стояли обнявшись посреди кабинета шефа полиции Нью-Йорка. Клэр Тейпелл как могла утешала старую приятельницу и коллегу. Но едва Кейт заговорила о расследовании, она отступила на три шага. А потом вернулась в свое кресло за столом, бросила взгляд на потолок и перевела дух.
— Кейт, позволить вам работать по этому делу было бы с моей стороны крайне безответственно.
— Но всего несколько дней назад вы сами просили меня помочь в этом деле!
— Это было до…
— Какая разница?
— А такая, что теперь это касается вас лично. Нет, Кейт, я была бы плохим администратором и еще худшим другом, если бы пошла на это.
— А год назад? Разве тогда дело не касалось меня лично? Но я справилась.
— Какой ценой!
— Не важно.
— И вы хотите снова пройти этот путь? — Тейпелл покачала головой. — При том, что Ричарда убили всего неделю назад и вы только-только оправились от шока.
— Это моя забота.
— Нет, Кейт, это моя забота. И Брауна, а также всех остальных, с кем вам предстоит работать. Копу нужно иметь холодную голову и… — Голос Тейпелл осекся. — Кейт, я очень хочу найти убийцу Ричарда. Даю вам слово, что приложу все силы, сделаю все возможное и невозможное…
— Клэр, я все равно не отступлюсь. — Кейт почти кричала. — Поймите, это единственное, что дает мне силы пережить потерю. Я буду держать себя в руках, обещаю.
— Ладно, — проговорила Тейпелл после молчания, которое, казалось, никогда не закончится, — я позвоню Брауну.
На одной стене красовались два довольно крупных шелковых панно Энди Уорхола. Мэрилин и Мао, соединенные фантазией художника. Напротив солидных размеров гравюра Дэвида Хокни. Плавательный бассейн, пальмы, сочное голубое небо. Виртуальное окно в Калифорнию. Над небольшим диванчиком в ряд располагались черно-белые фотографии Дайаны Арбус. Ее знаменитые «уроды», загородные сценки и «Еврейский Великан».[13] Этот диванчик Кейт сама выбрала для кабинета Ричарда вместе с письменным столом известной дизайнерши Флоренс Нолл. Очень удобная изящная мебель.
Она не думала, что будет так трудно.
Но это был тест. Кейт собиралась проверить себя. Доказать, что сомнения Тейпелл напрасны и она справится с этим.
Ее глаза еще раз медленно обвели кабинет мужа. Картины на стенах, его стол, кресло. Здесь уже, конечно, поработали детективы, но следов порошка для выявления отпечатков пальцев нигде не видно. Наверное, секретарша Ричарда, Анна-Мария, все после них вытерла. На письменном столе тоже чисто, никаких папок и бумаг. Они скорее всего уже у Энди, помощника Ричарда.
Что делать с мебелью и картинами? «Наверное, я все продам», — подумала Кейт. Во всяком случае, держать это дома немыслимо. Это означало бы ежедневные слезы.
Она посмотрела в окно на величественные небоскребы, огромный рекламный щит Келвина Кляйна на Таймс-сквер. Лет тридцать назад, если бы кто-нибудь рискнул появиться здесь в таком наряде, его бы немедленно арестовали.
Кто-то позади нее откашлялся. Кейт развернулась и увидела Энди Стоукса. Он стоял в дверном проходе, смущенно теребя подтяжки, поддерживающие брюки из дорогой ткани в очень тонкую полоску. Двубортный пиджак расстегнут.
Типичный выпускник частной школы из состоятельной семьи. Красавчик-блондин, «истинный американец». Не во вкусе Кейт, но наверняка многие женщины находят его очень привлекательным.
Эндрю Стоукс появился в офисе Ричарда примерно два года назад, когда практика разрослась настолько, что понадобился помощник. Ричард ожидал, что со временем молодой человек станет его компаньоном, но ошибся. Стоукс работал вяло, без инициативы. Не проявлял никаких амбиций. Но выполнял все указания и умел работать с клиентами. Большинство женщин, независимо от возраста, приходили от него в восторг. В общем, с Эндрю Стоуксом было несколько легче, чем без него.
— Я собирался позвонить вам после похорон, — сказал Стоукс. — Но так и не решился.
Похороны Ричарда. Неужели это было лишь несколько дней назад? Кейт почти ничего не запомнила. Масса людей, среди них много знаменитостей, все в черных костюмах и платьях от известных модельеров, речи, родственники Ричарда из Бруклина. Его мать, прилетевшая из Флориды, не отпускала руку Кейт. Раввин, невероятно похожий на Салмана Рушди, читал кадеш, еврейскую поминальную молитву.
Единственное, что врезалось в память и, наверное, на всю оставшуюся жизнь, — это глухой звук, какой издавали комья земли, ударяясь о крышку гроба. Дядя Ричарда, Луки, подал Кейт лопату и нежно погладил по спине. «Так надо, дорогая». Она зачерпнула лопатой немного красновато-коричневой разрыхленной земли и бросила в темный прямоугольник, впервые по-настоящему осознав, что Ричард там, в этой черной дыре, что она хоронит его.
— Кейт, — подал голос Стоукс.
— Извините. — Она через силу улыбнулась. — Спасибо за цветы, Энди. Они очень красивые.
— Хотите кофе?
— Спасибо, Энди, не нужно. Я вот… — Только сейчас вспомнив, зачем пришла сюда, Кейт порылась в сумочке и достала бумажку с желтой наклейкой. — Ричард, очевидно, намеревался передать это вам.
Энди бегло просмотрел бумажку и недоуменно пожал плечами:
— Справка о банковском балансе? Не знаю, зачем он хотел мне это показать.
— А разве финансовыми делами вы не занимаетесь?
— Конечно, нет.
— Смотрите, вот здесь цифры обведены кружками. — Кейт показала. — Снят со счета почти миллион. А спустя несколько дней еще шестьсот пятьдесят тысяч. — Она посмотрела на Энди. — Довольно крупные суммы, не так ли?
— Ничего не могу сказать. — Стоукс снова пожал плечами. — Возможно, Ричарду пришлось за что-то заплатить.
— И он не советовался с вами?
Стоукс улыбнулся очаровательной мальчишеской улыбкой:
— Что вы, ведь Ричард был моим боссом. Чего ради ему советоваться со мной, как поступать со своими деньгами.
— Это, конечно, верно, но… — Кейт замолчала, не зная, что сказать. — Энди, какие у вас сейчас планы?
— Планы? — Он слабо улыбнулся, провел рукой по волосам. — Вы имеете в виду на будущее?
— Да.
— Ну… — Энди замялся, рассматривая свои туфли. — Хм… есть несколько дел, их нужно уладить… но если честно, то я об этом еще не думал. Возможно, на некоторое время возьму тайм-аут, предамся своему хобби. Я ведь большой любитель порисовать на досуге.
— Неужели? Я этого не знала. А ваша работа, адвокатская практика? Естественно, вам выплатят значительное выходное пособие, но…
— С этим у меня будет все в порядке. — Стоукс широко улыбнулся. — Просто здор-р-р-рово!
Кейт удивленно посмотрела на него.
— Это у меня такая привычка передразнивать Тигренка Тони. — Его улыбка растаяла. — Извините. Мне не следовало так дурачиться. Как может быть здорово, если… если… случилось такое.
