– А теперь тихонько, легонько, – проворковал кудрявый вполголоса. – Иначе кровушкой изойдешь.
Три шага, и они уже у открытой задней дверцы темного «Бентли». Запихав Иэна внутрь, мужик обошел машину спереди и сел на сиденье.
Защелкнулись дверные замки, и машина тронулась с места.
Иэн сидел неподвижно, засунув руки в карманы.
Его внимание было приковано к человеку, что сидел рядом с кудрявым. Выглядел он старше, а одет был в темно-серый костюм с жилетом. Спина прямая, а в жестком взгляде зеленых, с карими крапинками глаз читалось: к непослушанию он не привык.
– У тебя есть нечто, что нужно мне, – отводя с морщинистого лба густую седую прядь, произнес он низким, с хрипотцой голосом. Дикция была безупречна.
– Я не имею дела с теми, кого не знаю.
– Надо же, – холодный, отстраненный взгляд аристократа перешел в снисходительную усмешку. – А я не имею дела с шалопаями-беспризорниками. Дай сюда флэшку.
– А что в ней такого важного?
– Этого я не считаю нужным объяснять.
По спине скатилась капелька холодного пота. Что-то при виде этих двоих повергало в неизъяснимое отчаяние.
Это Иэну не нравилось.
И он соврал:
– Я ее выкинул.
– Мелкие воришки вроде тебя ничего не выкидывают.
– Я мусора не держу.
– Убей его, – запросто сказал старший.
Кудрявый выхватил нож и приготовился к удару.
– Да ладно, ладно, – пошел на попятную Иэн. – У меня она.
Старший жестом пресек намерение кудрявого.
«Бентли» в транспортном потоке замедлил ход.
За сероватыми тонированными, в каплях дождя стеклами было видно, как машины вокруг замедляются: видно, где-то впереди загорелся красный свет. Час пик, тут супротив не попрешь. Иэн проворно взвесил шансы: получалось негусто. Кудрявый по-прежнему держал нож и не спускал с него глаз. Старший тоже смотрел внимательно, а салон машины стеснял свободу действий.
Иэн вынул левую руку и обнажил флэшку.
– Вам это, что ли, надо?
– Умница, – похвалил старший.
Иэн пошевелил правой рукой и едва сдержал улыбку.
Пальцы сжали газовый баллончик. Он чуть не выбросил его, считая бесполезным. Дурень: да ему сейчас цены нет…
Старший потянулся за флэшкой.
Выхватив правую руку, Иэн пустил густую аэрозольную струю – в лицо и ему, и кудрявому.
Оба взвыли, по-медвежьи огребая ладонями лица. Глаза им, судя по всему, жгло что надо.
– Кончай его! – натужно просипел старший.
Кудрявый, из глаз которого катились слезы, бросил нож и, не открывая глаз, на ощупь полез под пальто.
Наружу показался ствол.
Иэн дал еще одну струю, от которой кудрявый взвизгнул, ловко отомкнул ближний дверной замок и выскользнул на мокрый асфальт меж двумя соседними машинами, урчащими на холостом ходу. Прежде чем захлопнуть дверцу, он даже успел нагнуться и подхватить с коврика нож.
Женщина в соседней машине посмотрела на него как-то странно.
Ну и пусть.
Лавируя среди скопища машин, Иэн выбрался на тротуар и затерялся в мокром вечернем сумраке.
***
– Значит, ты там приворовывал, – заключил Малоун, выслушав рассказ.
– Ну, подрезал кой-чего… Короче, флэшку у того кренделя я вынул как раз перед тем, как тот хер пихнул его под поезд.
– Ты прямо видел, как он его толкал?
– Ну а как еще, – кивнул паренек. – Я в тот момент как-то растерялся, ну и побежал. А кончилось тем, что тот гад, который его пихал, поймал меня и сунул в «Бентли».
Демонстративно подняв пластиковый пакет, Малоун снова спросил:
– Так где, говоришь, та флэшка?
– Я ее, когда ноги из машины делал, оставлять не стал. Мало ли. Вдруг там что-нибудь ценное.
– А ворье вроде тебя ценных вещей не выбрасывает.
– Я не ворье.
Терпение Малоуна иссякало:
– Где она, черт возьми?
– У меня в специальном месте. Где я все свое держу.
Мобильник зазвонил так неожиданно, что тенькнуло по нервам. Черт, как некстати… А вдруг это Гэри? Малоун затащил Иэна глубже в постройку и, погрозив кулаком – мол, попробуй только сбеги, – кинулся разыскивать трубку.
– Гэри? – было первое, что он выдохнул.
– Твой сын у нас, – послышался голос, который Малоун узнал. Девейн…
– Ты знаешь, что нам нужно. И кто.
Как раз в эту минуту Малоун на него и смотрел.
– Данн у меня.
– Что ж, можем обменять.
Все это начинало доставать.
– Когда и где? – спросил Малоун в трубку.
9Вздернув ворот пальто, Антрим зябко ступил под мороcь дождя. Незнакомец, украдкой скользнувший в неприятный даже на ощупь промозглый сумрак, только что убил сотрудника американской разведки. Необходимо узнать, кто за этим стоит. И зачем.
От этого зависит многое. Если не всё.
Под стать плотному движению транспорта были густые, спешащие толпы на тротуарах. Вечерний час пик в восьмимиллионном городе набирал обороты. Где-то внизу под ногами неслись во всех направлениях поезда; потоки людей стекались туда, где светятся знаки метро – красные круги, пересеченные синими планками. Все это было хорошо знакомо: первые четырнадцать лет своей жизни Блейк прожил в Лондоне. Его отец тридцать лет, пока не вышел на пенсию, проработал в дипслужбе Госдепартамента. Родители снимали квартиру возле Челси, а их сын мальчишкой шарился по Лондону.
Послушать его отца, так тот проделал всю черновую работу для того, чтобы был положен конец холодной войне. Реальность, впрочем, сильно отличалась от его слов. В своем ведомстве он значился мелкой сошкой, должность занимал третьестепенную – даже не втулка, а спица в массивном дипломатическом колесе. Умер он пятнадцать лет назад в Штатах, израсходовав половину своей правительственной пенсии. Матери досталась вторая половина – через развод в Иллинойсе, который она получила после тридцати шести лет супружеской жизни. До этого ни один из них не удосужился даже уведомить сына о своем разрыве, подводящем итог их существованию как семьи.
Трое чужих друг другу людей. Во всех смыслах.
Мать – болезненно неуверенная в себе, боящаяся мира – всю свою жизнь пыталась угождать отцу, поэтому терпела все его крики, уколы, оплеухи. Что оставляло отметины не только на ней, но и на памяти сына.
Блейк и поныне терпеть не мог, чтобы к его лицу прикасались.
Начало этому было положено отцом, шлепнувшим его по щеке по какой-то пустяковой (если она вообще была) причине. А мать допустила. Хотя как она могла поступить иначе? Она и о себе-то была низкого мнения, что уж говорить о ребенке…
По Флит-стрит он гулял множество раз. Первый – чуть ли не сорок лет назад, еще двенадцатилетним. Это был его своеобразный способ бегства от родителей. Обоих. Названная когда-то по имени одной из подземных речек города, эта улица долгое время считалась домом лондонской прессы. А в восьмидесятых годах газеты отсюда съехали и обосновались на окраинах. Вместе с тем суды и адвокатские конторы остались, все так же, и даже еще вольготнее, квартируя в четырехугольниках смежных зданий. Ощущение складывалось такое, что они расплодились на целый квартал. В свое время, по молодости лет, Блейк Антрим подумывал о юридической школе, но вышло так, что попал он на госслужбу. И не в Госдепартамент, а прямо-таки в ЦРУ. Вот так, сумел ввинтиться… Отец дожил до тех дней, когда об этом узнал, но ни словом, ни даже чихом не выразил своему сыну своей похвалы. Что до матери, то она давно уже утратила связь с реальностью и существовала как бы в тумане. Однажды Блейк навестил ее в доме престарелых, но впечатление оказалось таким гнетущим, что он предпочитал о том визите не вспоминать. Себя он тешил мыслями, что все страхи в нем от матери, а смелость от отца, но случались моменты, когда думалось, не наоборот ли.
Между тем сейчас цель Блейка размеренно двигалась метрах в двадцати впереди.
В глубине души он паниковал.
Кто-то уже приступил к операции «Ложь короля», но не с этой, а, похоже, совсем с другой стороны.
Блейк внимательно огляделся.
В нескольких стах метров слева несла свои воды Темза, впереди всего в нескольких кварталах находилось здание Королевского суда. Это был Сити – автономный район, город в городе, с тринадцатого столетия живущий по своим законам и под обособленным управлением. Кто-то называл его «квадратной милей», с первого еще века оккупированной римлянами. Здесь в эпоху Средневековья были основаны великие ремесленные гильдии, преобразовавшиеся со временем в мировые торговые компании. Для британских финансов и торговли Сити был и оставался наиважнейшим, сущностным средоточием; оставалось лишь гадать, с кем мог быть косвенно связан тот убийца – с первыми или со вторыми.
Человек повернул налево.
Пришлось ускорить шаг. Чувствуя на лице щекочущие дождевые струйки, Блейк смотрел, как он через знаменитые каменные ворота прошел во двор «Судебных иннов».
Это место Блейк знал.
Когда-то это место было резиденцией рыцарей-тамплиеров и оставалось им до начала XIV века. Но через два столетия Генрих VIII распустил все духовные ордена и отдал рыцарскую резиденцию своим законникам – это и дало начало «Судебным иннам». В конце концов король Яков I своим рескриптом окончательно закрепил это место за судебными властями. Мальчишкой Блейк часто бродил по лабиринту этих древних строений и их внутренних двориков. Помнились платаны, разноцветие люпинов, зелень лужаек, спускающихся к набережной. Те закоулки с арочными сводами были поистине легендарны. Одни названия чего стоят: переулок Королевской скамьи, галерея Мидл-Темпл…
