— А когда ты рассмотрел руки этого человека?
— Когда он… — Мальчик снова сглотнул. — Он заставил меня встать с дивана и пересесть на один из стульев в кухне. Вот тогда я и увидел второго парня. Он стоял в кухне. Он направил на меня девятимиллиметровую пушку, пока мужчина из «Селтикс» привязывал меня к стулу.
— Ты узнал его пистолет?
— Я смотрю много сериалов про полицейских. «Си-эс-ай», «Закон и порядок» и тому подобное. Копы всегда вооружены девятимиллиметровыми пушками. А когда они допрашивают жертвы, то всегда просят сообщать даже малейшие детали. — Голос его звучал еле слышно. — Поэтому когда я… Когда все происходило, какой-то внутренний голос подсказывал мне, что я должен обращать внимание на все. Маленькие подробности помогут поймать этих людей.
— Джон, ты просто молодец. И очень помог нам. Расскажи мне о человеке, который стоял в кухне.
— На нем был костюм — не тренировочный, а такой, как носят банкиры и адвокаты. Хотя галстука у него не было. Он был белым и не то что бы толстым… нет, но у него был жирок. Я помню, он все время поглядывал на часы.
— На руках у него были перчатки? Джон кивнул,
— Голубые, из тех, что в телесериалах носят эксперты-криминалисты.
— Ты не помнишь, какого цвета у него была рубашка?
— Белого.
На трупе, который она видела в лесу, была белая рубашка и голубые латексные перчатки.
— Эти люди разговаривали с тобой?
— Только парень в тренировочном костюме, — ответил Джон. — Он сказал, что ему нужно осмотреть дом, а он не сможет этого сделать, если будет караулить меня. «Расслабься, парень, все закончится так быстро, что ты и опомниться не успеешь» — вот что он мне сказал. А потом он заклеил мне глаза клейкой лентой и похлопал по плечу. После этого он больше со мной не разговаривал.
— А ты сам ничего не слышал? Может быть, ты запомнил, как их зовут? Как они обращались друг к другу и о чем говорили?
— Их имен я не расслышал. Они много ругались. Они начали обыск с кухни, выворачивая ящики и сбрасывая на пол тарелки. Я слышал только звон бьющейся посуды.
— Что они искали?
— Не знаю. Мне показалось… Нет, я уверен, что слышал, как зазвонил телефон, и после этого звон посуды прекратился. Еще я знаю, что открылась дверь гаража, потому что слышал это, А потом все вдруг стихло. А дальше они схватили маму.
Мальчик снова проглотил комок в горле. Глаза Джона расширились от испуга, когда перед его мысленным взором поплыли страшные картины того, что сделали с его матерью.
Дарби поспешила отвлечь его от воспоминаний.
— Так почему ты хотел поговорить именно с моим отцом?
Джон не ответил. Он смотрел на салфетки, зажатые в кулаке, и глаза его метались из стороны в сторону, словно в поисках ответов, которые он случайно обронил.
Дарби наклонилась к нему.
— Ты можешь доверять мне, Джон,
Он протянул руку к магнитофону и выключил его.
11
Дарби ждала, пока мальчик снова заговорит, боясь, что если надавить на него, то он замкнется окончательно.
Две минуты спустя он все-таки разлепил губы, но при этом избегал смотреть на нее.
— Я пообещал маме. Я обещал ей, что расскажу всю правду только Томасу МакКормику
— Правду о чем?
— О моих дедушке и бабушке, — сказал он. — О том, почему их убили.
«Только не спеши, иначе ты потеряешь его».
Дарби терпеливо ждала.
— Я знаю, кто это сделал, — сказал он. — Я знаю, как их зовут.
— Посмотри на меня, Джон.
Когда мальчик поднял на нее глаза, Дарби продолжала:
— Ты больше не одинок в своем горе. Что бы ни случилось, теперь я могу помочь тебе. Ты можешь доверять мне
— Шон.
— Так звали одного их тех людей, которые убили твоих бабушку и дедушку?
— Нет. Это мое настоящее имя, Его никто не должен знать. Об этом знает только ваш отец. Мама…
Мальчик оборвал себя на полуслове, прислушиваясь к громким голосам, раздавшимся вдруг у дверей его палаты. Он явно был напуган.
Дверь открылась. Мальчик вздрогнул, отпрянул назад и ударился затылком о стену.
Дарби в ярости вскочила с кровати. Когда в палате вспыхнул свет, она уже стояла на ногах.
В дверях столкнулись Пайн и патрульный. Такое впечатление, что они запыхались. Они что-то говорили ей, но Дарби не слышала их, сосредоточив все внимание на человеке, остановившемся в ногах кровати. На нем был строгий темно-коричневый костюм и цветастый галстук, в коротко подстриженных темных волосах блестели капли дождя.
Федеральный агент. Самодовольно-наглое выражение лица выдало его еще до того, как он махнул перед носом Дарби своим удостоверением.
— Я специальный агент Филлипс, — произнес он спокойным и каким-то женственным голосом. — Я вынужден просить вас покинуть комнату, доктор МакКормик. Я официально забираю у вас это расследование.
Дарби оттолкнула федерала от кровати.
— Вы никуда его не заберете!
— Осмелюсь возразить. Его мать — лицо, скрывающееся от правосудия. Они пересекли границу штата, что автоматически переводит это расследование в ранг федерального. И вам следовало подумать дважды, прежде чем допрашивать мальчика в отсутствие взрослых.
— Вы идиот, он же не подозреваемый!
Филлипс взглянул на мальчика.
— Я отвезу тебя в наше подразделение в Олбани в Нью-Йорке. Мы поместим тебя…
— Я предоставлю вам возможность выбора, — перебила его Дарби. — Или вы выходите отсюда собственными ногами, или вас вынесут на носилках.
Пайн шагнул вперед и откашлялся.
— У него есть ордер на арест преступника, скрывающегося от правосудия, Дарби.
— У меня нет времени выслушивать всю эту чушь, — заявил Филлипс и оттолкнул ее в сторону.
Это было ошибкой.
Она схватила его за запястье и заломила ему руку за спину. Второй рукой Дарби ухватила его за воротник рубашки, протащила через всю комнату и с размаху припечатала лицом к стене.
Федеральный агент охнул от боли. Но Дарби не собиралась отпускать его. Она сильнее надавила ему на руку, сгорая от желания сломать ее, но вместо этого склонилась к его уху и негромко заметила:
— А ты плохо меня слушал, правда?
Она оторвала агента от стены, подтащила к дверям и вышвырнула в коридор. Он упал на пол, застонав от боли. На лбу у Филлипса блестели крупные капли пота, когда он поднял голову и с ненавистью взглянул на нее.
— Пошел вон отсюда! — сказала Дарби.
В глазах у агента она разглядела то же самое выражение, которое до этого видела уже много раз: страх и неуверенность мальчика, оказавшегося в теле взрослого мужчины. Типы, подобные Филлипсу, затаят зло и будут холить и лелеять свое оскорбленное самолюбие. А потом выберут подходящий момент и отомстят по полной программе.
— Успокойся, — раздался из-за ее спины голос Пайна. — Никто не хочет причинить тебе вред.
Дарби обернулась и увидела, как патрульный Родман потянулся за своим табельным пистолетом.
Мальчишка держал в руках маленький револьвер 38-го калибра и целился из него в Пайна.
«Откуда, черт возьми, у него взялся револьвер?!»
— Все назад! — выкрикнул Джон, нет, Шон. — Я никуда с ним не поеду!
Дарби встала перед Пайном и подняла руки, словно сдаваясь.
— Не волнуйся, ты никуда с ним не поедешь.
— Вы не можете меня заставить! ВЫ НЕ МОЖЕТЕ ЗАСТАВИТЬ МЕНЯ СИЛОЙ!
— Посмотри на меня, — сказала Дарби. — Посмотри на меня!
Мальчик повиновался. Губы его дрожали. Слезы текли у него по щекам, а ствол оружия ходуном ходил в руках.
— Обещаю, тебе не придется никуда ехать с ним. — Сердце бешено билось у Дарби в груди, но не от страха. — И я обещала помочь тебе, помнишь? Ты можешь доверять мне.
Мальчик не ответил, только обвел внимательным взглядом лица людей, стоявших вокруг него.
Дарби полуобернулась и скомандовала:
— Выйдите из комнаты! Пайн заколебался.
— Делайте, как я говорю, — сказала Дарби. — Быстрее!
Когда все вышли из комнаты, она медленно отступила к двери и закрыла ее.
