Хьюго почувствовал запах ее тела и ее духов еще до того, как она заговорила, и чувство невозвратимой потери овладело им. Он повернулся. Она была здесь, эта прекрасная и необыкновенная женщина: блестящие черные волосы, безупречная кожа, огромные глаза, груди, вкус которых он до сих пор ощущал на губах, грациозное и любимое тело. Загадка из загадок.
– Это для Бутса, – сказала она. – Мягкая игрушка, борец-сумо. Я думаю, она ему понравится. Или он уже слишком большой?
Фицдуэйн подумал о Бутсе, подумал о том, как здорово было обнимать его, и внезапно ему захотелось поскорей оказаться дома.
– Нет, – он с улыбкой покачал головой. – Он еще не вырос из мягких игрушек. Ему только три года, и он очень любит обниматься.
Чифуни молчала, и Фицдуэйн остро почувствовал все то, что осталось недосказанным. В ее карих с золотой искрой глазах блестели слезы, а одна соленая капелька сползла вниз по щеке.
– Я помню… – сказала она наконец.
Мимо них с извинениями протиснулся только что поднявшийся на борт пассажир, и Чифуни еле заметно улыбнулась.
– Как рука? – спросил Фицдуэйн. Он знал, что рана несерьезная, но на своей шкуре испытал, насколько неприятная штука – ранение.
– Заживает, – с легкой улыбкой ответила она. – Но пока приходится беречь руку.
Стюардесса напомнила Фицдуэйну, что самолет взлетает через несколько минут, и он спросил:
– Ты тоже летишь, Чифуни?
Впрочем, он заранее знал ответ. Чифуни покачала головой.
– Я хотела увидеться с тобой наедине, – сказала она сквозь слезы. – Сотрудник “Кванчо” всегда может подняться на борт отлетающего самолета. Но сейчас мне действительно пора…
– Иначе тебя заставят отработать свой проезд, – заметил Фицдуэйн с вымученной улыбкой. Ощущение потери снова охватило его, но он понимал, что сейчас бессмысленно что-то говорить.
Он шагнул вперед и развел руки, чтобы обнять Чифуни, но она отступила.
– Нет, Фицдуэйн-сан, – всхлипнула она, низко поклонилась и исчезла.
…А вместо нее Фицдуэйн вдруг увидел перед собой Адачи. Это было немыслимо, невозможно, потому что Адачи был мертв, но он улыбнулся, и Фицдуэйн почувствовал, как по его щекам потекли слезы. Адачи протянул ему руку, и Фицдуэйн ощутил теплое, дружеское пожатие.
– Друзья зовут меня Аки, – проговорил детектив и тоже исчез.
Фицдуэйн положил подарок для Бутса на пустующее кресло рядом с собой и постарался справиться со своими эмоциями. Он подумал о де Гювэне, о Майке Берджине, об Аки Адачи и других товарищах по оружию, о том, какими они были незаменимыми людьми и какой честью для него было сражаться с ними плечом к плечу. Он вспоминал Итен, Чифуни и других женщин, которых он знал и любил.
Потом он припомнил тех, кто был жив, и на память ему пришли слова Килмары: “У меня нет ответов, но зато полно дел”.
Вскоре он уснул, и ему снились замечательные, счастливые сны. Проснулся он от того, что склонившаяся над ним стюардесса напомнила ему о необходимости пристегнуть ремень. Самолет заходил на посадку в Лондоне. Еще один перелет, и он будет в Дублине. Там он сядет в свой “Айлендер” и полетит на запад, домой…
Ирландия, Дублинский аэропорт, 16 июля
Во время короткого перелета из Лондона в Дублин Фицдуэйн размышлял о цепи событий, которые завершились в Японии.
Корни всего, что случилось, следовало искать в далеком прошлом, возвращаясь назад примерно на семьдесят лет. Мировая политика, которая, казалось, не могла иметь к этому никакого отношения, на самом деле была непосредственно связана со всем происшедшим. Действия и поступки отдельных лиц повлекли за собой ужасные, непредвиденные последствия.
Кто мог представить, что судьба наконец настигнет Ходаму, могущественного куромаку? Он пережил так много, и лишь для того, чтобы погибнуть в зените своего могущества и власти, расплачиваясь за вполне заурядное злодеяние, совершенное несколько десятилетий назад.
Если бы отец братьев Намака не был казнен, если бы они не оказались брошены на произвол судьбы в голодном, разрушенном войной городе, разве стали бы они преступниками? Скорее всего нет. Они благополучно бы закончили университет Тодаи и стали бы образцовыми гражданами.
Что касается Кацуды, то и его подтолкнули на преступный путь японская оккупация Кореи, страшная гибель семьи и те притеснения, которые терпели в Японии этнические корейцы. Этим человеком двигала жгучая ненависть, но, учитывая все обстоятельства, и его судьба была понятна.
Фицдуэйн не знал, какие огрехи и перекосы воспитания повлияли на Шванберга. Откровенно говоря, ему было наплевать. Вьетнам никого ничему не научил и ни в чем не изменил существующее положение вещей. Слишком стремительно разворачивался военный сюжет, и слишком много откровенных посредственностей в неразберихе и суете оказались на руководящих должностях. Сознавая недолговечность своего взлета, они злоупотребляли своей властью и положением. В этой войне сражались много храбрых мужчин и женщин, и все же это была не лучшая из войн.
В конечном итоге, все, с чего начинались эти события, не имело для Фицдуэйна решающего значения. Он столкнулся с уже существующей ситуацией, приложил все силы для ее разрешения и был готов принять все последствия. И вот теперь все закончилось.
Когда самолет приземлился в Дублине, Фицдуэйну на первых порах даже показалось, что он перепутал рейсы и прилетел не по назначению. Стояла отличная погода, небо было синим, дул легкий ветерок, а воздух казался божественно теплым. Впечатление было таким, будто он оказался на юге Франции. Фицдуэйн ожидал даже, что вот-вот увидит красное пламя буганвиллы, вдохнет аромат гибискуса и олеандра и что его окружит толпа загорелых и беспечных людей.
Но он был разочарован. Служащие, встречающие и отлетающие пассажиры в Дублинском аэропорту были бледными от хронического недостатка солнца, но, как всегда, приветливыми. Фицдуэйн подумал даже, что ирландцы, откровенно говоря, странный народ. Похоже, они очень любили свой дождь, свои туманы и свой ветреный край.
Он улыбнулся. Хорошая погода была недолговечна, совсем как мираж, как иллюзия, зато Кэтлин и Бутс, бегущие ему навстречу, были настоящими.
Он подхватил сына на бегу, крепко обнял его и несколько раз поцеловал. Скоро и Кэтлин оказалась в его объятиях, и Фицдуэйн, чувствуя, как она прижимается к нему, вдруг подумал, что возвращается к нормальной жизни, к надежным и вечным ценностям, на которые можно опираться и с которыми можно строить свою будущую жизнь.
Бутс, переполненный радостью и нетерпением, скакал вокруг них, и Фицдуэйн немедленно вручил ему подарок Чифуни. Маленькое личико Бутса просияло, когда он увидел большую мягкую куклу. По выражению в глазах сына Хьюго понял, что это – любовь с первого взгляда.
– Это сумо, Бутс, – сказал он. – Японский борец сумо.
– Зумо! Зумо! Зумо!!! – закричал Бутс и стал носиться кругами, то обнимая своего нового друга, то подбрасывая его высоко вверх.
Кэтлин, оставшись с Фицдуэйном наедине, обняла его за шею и, откинувшись назад, посмотрела на него снизу вверх. Она уже успела позабыть, какой он высокий и большой. Хьюго выглядел бледным, усталым, и он был рад вернуться домой. Вместе с тем он казался ей каким-то особенно величественным, и Кэтлин с гордостью подумала, что ее любимый выглядит именно так, как и должен – настоящим воином, воином, который вернулся с победой.
– Ну что, мой любимый? – лукаво спросила она. – Как там, в Японии? Как тебе понравились сакуры и гейши?
Перед глазами Фицдуэйна стремительной чередой пронеслись тысячи образов, пронеслись так быстро, что он не успел их осмыслить. Вскоре они исчезли, и он почувствовал рядом с собой живое, настоящее тепло Кэтлин.
Фицдуэйн засмеялся.
– Там был очень дождливо, – сказал он. – Дьявольски дождливо и пасмурно. Я чувствовал себя почти как дома.
[1].50 – обозначение калибра в долях дюйма, примерно 12,7 мм.
[2] Ярд – мера длины, равная трем футам, или 91,44 сантиметра.
[3] Канюля – толстая полая игла.
[4] Суперинтендант – старший полицейский офицер, следующий чин после инспектора.
[5] Примерно 1 метр 80 сантиметров.
[6] Японские национальные крепкие напитки.
[7] Дерьмо! (фр.)
[8] Пачинко – японская азартная игра, разновидность бильярда-автомата.
[9] Кевлар – зарегистрированная торговая марка корпорации Дюпон, обозначающая сверхпрочные синтетические волокна, которые применяются, в частности, в бронежилетах.
[10] Сепуку – ритуальное самоубийство в Японии.
[11] Habeas corpus – неприкосновенность личности (лат.).
[12] Тет – трехдневный вьетнамский праздник, связанный с празднованием Нового года по Лунному календарю
[13]Энтeб6e – город на озере Виктория, бывшая столица Уганды. В… году израильские коммандос проводили там крупную спасательную операцию по обезвреживанию террористов, захвативших и угнавших…ский самолет с заложниками.
