У Мишель Бурдье нет сил даже заплакать. Она лежит на бетоне – несчастное неподвижное создание, глядящее в пол, не способное ни шевелиться, ни думать. Вокруг себя она слышит голоса, чаще – грубый и угрожающий голос мужчины без лица, а временами – бесцветные, покорные голоса других заложников. Она отчаянно старается взять под контроль эмоции и жизненные функции, но тело ее и рассудок не поддаются. Кажется, что самое время затерялось в измерениях, ей неведомых. Поле зрения сужается по периферии, в уголках глаз – там, куда украдкой ускользают видéния, стоит нам только повернуть голову, – вспышки света…
И вдруг острая боль впивается зубами в руку Мишель и начинает терзать с жестокостью дикого зверя, так, что отдает даже в груди. Тело бедной женщины напрягается от корней волос до пальцев на ногах, она открывает рот в немом крике, выпучивает внезапно помутневшие глаза, всхлипывает, хрипит…
– Толстуха решила нас покинуть!
Внезапного недомогания домашней помощницы не замечает никто, кроме Жермен Дэтти.
– Молчать!
Жо присел на корточки в центральном проходе и собирает вещи в пакет, который ему только что передал Гийом. Он сосредоточен на том, что делает, поэтому смысл услышанного доходит до него не сразу.
– Если тебе плевать, что к вооруженному грабежу вот-вот добавится умышленное убийство, – твои проблемы, придурок! Но за грабеж дают меньший срок.
– Что?
На этот раз тревожный звонок все же пробивается сквозь грязь, которой забит в данный момент его склад нейронов. Жо поворачивает голову и смотрит на Жермен Дэтти, а та кивает на Мишель Бурдье. Пожилая дама лежит неподвижно, бледная как смерть, и рот у нее открыт, словно она хочет что-то сказать…
Вот только почему-то не говорит.
– Что с ней? – спрашивает Жо, приближаясь к несчастной осторожно, как к невиданному зверю.
– У нее сердечный приступ, – спокойно отвечает Жермен Дэтти. – Если ты не примешь меры – и быстро! – она умрет. И это будет умышленное убийство.
– Ты бредишь! Я ничего ей не сделал! – с обидой восклицает Жо.
Его лицо все еще скрыто под балаклавой, а глаза – за солнцезащитными очками, но по голосу слышно, что обвинение его возмущает.
– Нетрудно будет доказать, что приступ спровоцировал ты своими действиями. До того, как ты вошел, она прекрасно себя чувствовала, и я могу это подтвердить.
Момент критический, Жо это понимает, но все же не настолько отчетливо, чтобы что-то предпринять. Некоторое время он испуганно и беспомощно таращится на Мишель Бурдье, потом переводит взгляд на других заложников, словно надеется получить подсказку.
– Никто из вас не врач? – спрашивает он тоном, в котором не чувствуется былой уверенности.
Все молчат.
– Бордель! Да сделайте же что-нибудь! – раздражается он. – Вы что, не видите, что она концы отдает?
– И по чьей же это, интересно, вине? – язвительно замечает Жермен Дэтти.
На этот раз Жо теряется по-настоящему. Уже не помышляя о расправе и угрозах, он подходит к жертве.
– Мадам! Мадам, вы в порядке?
– Если думаешь, что она ответит…
– Заткни свою старушечью глотку! – изрыгает он.
– Я врач! – восклицает Алин Верду.
Все взгляды обращаются к ней. Жо смотрит на нее с надеждой, но у него еще остаются сомнения.
– Ты? Какой именно?
Алин отвечает после секундного колебания:
– Хирург.
– Можешь ее спасти?
– Для начала меня нужно развязать.
Это требование налетчику не по вкусу. Он смотрит теперь на Алин, но глаз его она не видит, а потому невозможно понять, что он сейчас чувствует. У его ног Мишель Бурдье стремительно теряет связь с реальностью, и Жермен Дэтти не упускает случая это прокомментировать:
– Я бы на твоем месте поторопилась! Через несколько минут некого будет спасать.
Жо смотрит вниз, на грузную даму, и ему приходится признать, что старуха права: Мишель Бурдье как-то побледнела и вся обмякла. И, кажется, не дышит.
– Проклятье! – морщится Жо, чувствуя, как его захлестывает паника.
Он подбегает к Алин Верду, кладет пистолет на пол и пытается ее развязать. Но узлы крепкие, и в толстых перчатках справиться с такими непросто, – особенно когда так дрожат руки.
– Ей нужно сделать искусственный массаж сердца! – заявляет Алин авторитарным тоном, пока Жо дергает веревку у нее за спиной.
Следующий вопрос она адресует Гийому:
– В вашем магазине имеется дефибриллятор?
– Что?
– Медицинский прибор, который позволяет перезапустить сердечную мышцу с помощью электрических импульсов.
– Откуда мне знать?
– Парень никогда не смотрел «Доктора Хауса»! – констатирует Жермен Дэтти и награждает Гийома презрительным взглядом.
– Без дефибриллятора у нее нет шансов, – говорит Алин. – Нужно вызывать «скорую».
Жо цепенеет над наполовину распутанным узлом.
– «Скорую»? Ты издеваешься?
– Нужна «скорая», или она умрет! – отвечает женщина, глядя ему прямо в глаза, хотя и скрытые за отражающими очками, и этот взгляд не оставляет сомнений в ее правдивости.
Налетчик теряет контроль над своими мыслями и действиями. Встает, так и не освободив руки Алин от пут, хватает пистолет и пластиковый пакет с деньгами и личными вещами покупателей и бредет вглубь магазина, судя по всему, в поисках выхода.
– Что вы делаете? – вопит Алин и пытается сбросить с рук веревку. – Развяжите меня, или ее смерть будет на вашей совести!
Жо поворачивает назад, возвращается к заложникам. Перед ним дилемма, и походка у него такая же шаткая, как и его мысли.
– Да не слушай ты никого, парень! – саркастически замечает Жермен Дэтти, глядя на свою домашнюю помощницу. – Game over[10], как говорит нынешняя молодежь!
И правда, можно подумать, что Мишель Бурдье мертва.
– Нет! – восклицает Алин Верду. – У нее инфаркт, но остаются еще две-три минуты, когда человека можно спасти! Развяжите меня, и я сделаю ей непрямой массаж сердца! А вы в это время уйдете через вон тот служебный вход! – добавляет она, кивая в сторону двери за кассами.
Перспектива покинуть помещение через запасной выход помогает Жо взять себя в руки. Он возвращается к Алин, кладет оружие и добычу на пол и принимается за веревку.
– Твою мать! – вопит он, теряя терпение. – Кто тебя учил узлы вязать?
– Но вы сами сказали, чтобы я вязал крепко, – бормочет сконфуженный Гийом.
Жо нервно дергает за веревку. Ему хочется побыстрее с этим покончить и скрыться. Все его внимание сосредоточено на том, что он делает. Наконец узел поддается. Еще пара секунд – и Алин уже сама может сбросить с рук веревку.
Жо издает победный крик и собирается встать, забрать пистолет и пакет с ценностями и линять отсюда на всех парусах…
Он поднимает голову и первое, что видит, – это дуло пистолета, который держит в руках мальчишка лет пятнадцати.
– А этот откуда взялся? – мямлит потрясенный Жо.
– Тео! – кричит Алин, которая тоже удивлена. – Как ты сюда…
Испытывая изумление и чувство огромного облегчения, она сбрасывает наконец с запястий веревку, вскакивает на ноги, подбегает к сыну и обнимает его.
– Все хорошо, Тео, все хорошо… Дай мне пистолет!
– Все нормально, мам… Я не маленький, – отвечает подросток.
Держа грабителя на мушке, он отстраняется от матери и приказывает:
– Эй ты! Лечь на пол! Быстро!
– Тео! – не сдается еще не отошедшая от шока мать. – Это не компьютерная игра! Отдай мне пистолет!
– Делай, что мать говорит, пацан! – хрипит Жо, и в его голосе уже нет и намека на металл.
– На пол, я сказал! – кричит подросток, не обращая внимания ни на приказы матери, ни на мольбы грабителя.
– Тео, не надо все усложнять! – начинает терять терпение Алин. – Я…
– Господи, ей совсем плохо! – восклицает Софи Шене, которая не сводит глаз с неподвижного тела Мишель Бурдье.
– Это еще легко сказано, – насмешничает Жермен Дэтти.
Алин не знает, куда бежать. Взгляда на пожилую даму на полу хватает, чтобы понять: положение и вправду критическое. Она смотрит на сына. Тот все еще держит под прицелом грабителя, в котором не осталось ничего от наглого хищника, каким он представлялся еще несколько секунд назад. Он стоит сгорбившись, выставив перед собой, словно щит, дрожащие руки.
– Лежать, кому говорят! – орет Тео.
– Я ложусь, пацан! Ложусь… – И Жо распластывается на полу.
– Тео, успокойся! – отдает распоряжение Алин, которая все еще не может решить, что же предпринять в первую очередь.
Она возвращается к Мишель Бурдье, которая не подает признаков жизни, и пытается сделать самое необходимое.
– Проследи, чтобы он не сбежал, а я пока займусь этой женщиной! И позвони в «скорую». Быстро!
Алин опускается на колени возле бесчувственной Мишель и начинает делать непрямой массаж сердца.
– И как, интересно, я это сделаю? – возражает Тео. – Как я без телефона позвоню в «скорую»?
