Попрощавшись с сестрой, я выключила телевизор, и взялась за папки из манильской бумаги. Поскольку, я уже имела чёткое представление о том, что говорилось в соглашении о неразглашении, то открыла папку с вариантом «Б» лишь для того, чтобы убедиться в наличии чека на пятьдесят тысяч долларов. Я хотела просто взглянуть на него, но начала рассматривать. В графе «Получатель платежа» было напечатано «Виктория Конвей», в маленьком квадрате под моим именем – сумма, цифрами и прописью, вверху стояло имя Стюарта Харрингтона и его реквизиты, а в правом нижнем углу красовалась его небрежная подпись.
Дольше, чем хотела себе признаться, я держала чек в руках, обдумывая возможности. Конечно, с пятьюдесятью тысячами в кармане я не смогла бы послать свою мать подальше, но зато смогла бы закончить вуз и получить уверенность в будущем. Возможно, Мэрилин и нужны были дорогостоящие покупки, но мне – нет. Эту сумму я могла бы растянуть надолго. Но какой ценой? Сказал ли мне Стюарт правду? Действительно ли у Рэндала был настолько большой долг? Что случится, если я скажу нет? Придётся ли мне жить с чувством вины в ещё одной смерти? С каждой секундой, пока чек был в моих руках, тяжесть вины становилась всё меньше. В конце концов, сделали ли Рэндал или Мэрилин Саунд что-нибудь ради меня? Эти пятьдесят тысяч смогут помочь и Вэл… но, а что насчёт наших сводных братьев? Что насчёт Маркуса и Лайла?
Дрожащими пальцами я убрала чек обратно в папку, и потянулась за другой – той, в которой было соглашение на мою жизнь. Той, в которой было соглашение на покупку меня, чтобы сделать, как очень выразительно назвал это Стюарт, шлюхой. Я не позволила себе думать об открывающихся перспективах. Чёрт, я не могла о них думать. Моей сексуальной жизни почти не существовало. Я даже не читала тех книг, которые читали другие девушки в академии. Они краснели и хихикали, пересылая друг другу снимки экрана с выделенными абзацами, всё это время, не переставая ёрзать на своих местах. Мне трудно было поверить, что слова сами по себе могли иметь такой эффект на чьё-то либидо, но ведь именно это Стюарт и доказал. От одних лишь его слов и близости я была возбуждена так, как никогда в своей жизни.
Я медленно открыла вторую папку. Дьявол! Почему я вообще это обдумываю? Почему я сразу не рассмеялась ему в лицо, и не сказала, чтобы он пошёл куда подальше?
Застыв, я пыталась разобраться с ответом. На самом деле, мне не хотелось говорить своей матери и её дражайшему муженьку, чтобы они катились ко всем чертям; мне хотелось, чтобы она знала, что у меня была такая возможность. Я хотела, чтобы хоть раз она посмотрела на меня не как на ужасного монстра. Я хотела, чтобы она посмотрела на меня так, как она смотрела на Маркуса и Лайла. Я хотела того, чего у меня никогда не было. Вопрос в том, как далеко я готова была зайти, чтобы получить это?
Я таращилась на кипу страниц, которую держала в своих руках. Всё, что мне было известно о юридическом языке, можно было уместить в заголовок и-мэйла, и даже ещё осталось бы место. Прочитав название адвокатской конторы в верхней части страницы, я поняла, что вляпалась по самые уши. «Крейвен и Ноулз» – это звучало не только представительно, но и пугающе. Я начала читать:
"Настоящее соглашение заключено добровольно и без принуждения между Стюартом Алленом Харрингтоном, далее именуемым «Мистер Харрингтон», и Викторией Энн Конвей, далее именуемой «Мисс Конвей». Мистер Харрингтон и Мисс Конвей настоящим документом от…"
Я покачала головой, не веря своим глазам. Там стояла завтрашняя дата. Стюарт был либо очень уверен в моём согласии, либо излишне самоуверен. Продолжая читать, я начала понимать каким именно он был.
"Настоящее соглашение между Мистером Харрингтоном и Мисс Конвей обязательно для всех сторон и содержит следующие условия:
1. Мистер Харрингтон и Мисс Конвей соглашаются, что всё, что происходит в соответствии с условиями настоящего договора, является конфиденциальным и согласованным обеими сторонами."
У меня зашевелились волосы на затылке. Может, я и не знала многого о соглашениях, но мог ли он действительно заключить договор о моём согласии? Разве не должна я была давать согласие на каждый конкретный пункт?
"2. Определённая информация, касающаяся личной и сексуальной активности Мистера Харрингтона и Мисс Конвей, не может быть разглашена ни одной из сторон иным лицам, не участвующих в любой из данных активностей. Неисполнение данного условия повлечёт немедленный разрыв соглашения, а также лишение всех денежных компенсаций."
Что, чёрт возьми, означало «не участвующих в любой из данных активностей»?
Я подошла к столу в углу комнаты и пошарила по ящикам. Отыскав бумагу и ручку, я вернулась обратно к соглашению и начала делать пометки. Если я действительно собиралась рассматривать это дурацкое предложение, то мне хотелось получить ответы на свои вопросы. Через два часа у меня кружилась голова, но имелось два листа вопросов, включая номера пунктов и цитаты из приложений к соглашению. Стук в дверь вывел меня из состояния сосредоточенности. Рассердившись, я выпрямилась и уставилась в сторону звука. Что ни говори, но в этих четырёх стенах я почувствовала себя в безопасности. Это действительно было так. Я была поглощена соглашением, его пунктами и приложениями, которые так обстоятельно формулировали мою будущую жизнь, но, сидя на шикарном, обитом шёлком диванчике, откуда открывался такой же восхитительный вид, как в гостиной, я чувствовала себя защищённой. Стюарт пообещал мне, что, пока я не приму решения, секса у нас не будет. Вернее, нет, он сказал, пока я не попрошу или не начну его умолять. Это казалось невозможным…хотя какое из последних событий вообще было возможным? А что, если стучался он? Хотела ли я, чтобы за дверью оказался Стюарт? Если бы я вновь его увидела, помогло бы мне это принять решение?
Покинув его кабинет, уже как, я посмотрела на свои часы, пять часов назад, я не видела никого, кроме Лизы. Стук повторился.
– Минутку, – крикнула я, направившись к двери.
Чуть приоткрыв её, я просунула голову в образовавшуюся щель.
– Мисс Конвей?
Я выдохнула, даже не осознав, что всё это время задерживала дыхание.
– Лиза, это вы?
Я открыла дверь шире. Улыбаясь, добрая женщина ответила:
– Да, мисс. Я уже собралась идти спать. Но сначала хотела убедиться, что у вас всё хорошо. Могу я что-нибудь для вас сделать?
– Лиза, я бы хотела, чтобы вы зашли ко мне, ненадолго.
– Конечно.
Она переступила через порог. Её улыбка стала шире, и от этого её светлые голубые глаза засияли.
– Вижу, вы нашли одежду. Я рада, что она вам подошла.
Я опустила глаза на свои босые ноги, выглядывающие из-под моего наряда – штанов для занятия йогой и невероятно мягкой футболки, спадающей с одного плеча. Именно такие вещи я и любила надевать по вечерам в общежитии, и они были гораздо комфортнее каблуков и платья, в которые я по просьбе родителей нарядилась на эту таинственную встречу.
– Да, я нашла все вещи. Спасибо вам.
– Не за что. Тем более, что это и не я. Это всё мистер Харрингтон. Он хотел, чтобы вы почувствовали себя здесь максимально комфортно.
Я подошла к окну, и указала в сторону диванчика и кресла.
– Не возражаете присесть на пару минут? Я потратила несколько часов на это соглашение, и у меня возникло очень много вопросов.
И тут же мне вспомнился пункт о неразглашении. Будет ли разговор с Лизой нарушением этого пункта? Не окажется ли всё это бесполезным, даже если я выберу соглашение, позволяющее уйти?
Должно быть, эти вопросы отразились на моём лице. Лиза коснулась моей руки, и обнадёживающе произнесла:
– Всё в порядке. Вы можете говорить со мной об этом. Мистер Харрингтон показал мне документы. И он предположил, что вам будет удобнее обсудить их со мной, нежели с ним.
– З-значит… если мы будем говорить об этом, то пункт или соглашение о неразглашении не будут нарушены?
– Нет.
Лиза села и посмотрела в сторону стола, на котором я оставила соглашение и свои записи.
– Очень хорошо, что вы серьёзно отнеслись к делу. Я сомневалась, что вы так поступите, учитывая ваш…
– Возраст? – спросила я, заканчивая её предложение.
– Да. Но я не хотела оскорбить вас, милочка. Просто, мистер Харрингтон - мужчина серьёзный. Он не предлагает что-либо необдуманно. Это соглашение было проанализировано и разобрано до последней буквы. И, до того, как я познакомилась с вами, – добавила она, кивнув в мою сторону, – я беспокоилась, что вы можете подумать об этом предложении, как о чём-то легкомысленном.
Я закрыла глаза. От всех этих размышлений у меня разболелась голова.
– Уверяю вас, Лиза, я отнюдь не неразумное дитя. Пусть мне всего восемнадцать лет, но меняющие жизнь решения я научилась принимать раньше, чем должна была. Родители как-то не очень мне помогали.
