Похоже, она была слегка удивлена.
— Да.
— В каком контексте?
На улице загудел клаксон. Дора никак не отреагировала.
Райан посмотрел на меня. Якивнула.
Он рассказал Мириам о Кесслере и о фотографии. Вдова внимательно слушала. По ее лицу невозможно было определить, о чем она сейчас думает.
— Есть ли какая-то связь между скелетом и смертью моего мужа?
— Прямая или косвенная?
— Прямая.
Райан нахмурился.
— Убит человек. Незнакомец предъявляет фото и клянется, что это и есть причина смерти. А потом исчезает, — сказал он жестко. — Далее выясняется, что на снимке скелет из Масады. Это раз. Жертва занималась перепродажей антиквариата, поступающего из Израиля. Это два. Йосси Лернер однажды имел дело с этим скелетом и являлся одним из товарищей жертвы.
— Другой был священником.
Мы все обернулись к Доре.
Она говорила задумчиво, глядя куда-то в пространство.
— Другой мальчик был священником, — повторила старая женщина.
— Какой другой мальчик? — осторожно спросила я.
— У Авраама было двое друзей. Йосси, а немного позже появился и еще один товарищ, — проговорила Дора, почему-то сжимая руку в кулак. — Он был священником.
Мириам подошла к свекрови, однако не дотронулась до нее и ничего не сказала.
Я припомнила сцену в комнате ожидания в морге. Женщины сидели рядом, но между ними сохранялась дистанция. Они не касались и не обнимали друг друга. Молодая не утешала и не поддерживала старшую.
— Они были очень близки, — продолжала Дора.
— Ваш сын и его друг? — уточнила я.
Я впервые увидела улыбку на лице несчастной матери.
— Пытливые умы. Всегда читали, разговаривали, спорили. Иногда ночами напролет.
— Как звали священника? — спросила я.
— Он родом из Босе. Это я помню.
— Где они познакомились?
— В Нью-Йорке. Авраам и Йосси только что закончили университет. Тогда Авраам был более религиозным. Собирался стать раввином. Священник преподавал на курсе религии Ближнего Востока или что-то в этом роде. Они сошлись по интересам. К тому же, как я думаю, Авраам был там единственным канадцем. — Тут Дора нахмурилась. — Был ли он уже тогда священником? — проговорила она будто бы про себя. — Или стал им позже?.. — Женщина стиснула кулак еще сильнее. Рука задрожала. — О, мой родной! О, мой мальчик!..
Мириам шагнула к Райану:
— Детектив, прошу вас.
Райан перехватил мой взгляд.
Мириам выставила Райана за дверь со стандартным набором прощальных слов:
— Найдите того, кто это сделал, детектив. И пожалуйста, не расстраивайте мою свекровь, когда она одна.
— Во-первых, миссис Дора выглядит скорее задумчивой, чем расстроенной. Во-вторых, расследование не ждет. Но мы постараемся не быть навязчивыми.
Вернувшись в машину, Райан спросил, почему я упомянула Лернера.
— Не могу объяснить, — пожала я плечами.
— Хорошая интуиция, — хмыкнул мой приятель.
— Да уж.
Мы обменялись еще несколькими репликами, пришли к выводу, что Лернер заслуживает особого внимания, и на некоторое время замолчали.
Пока Райан вел машину, я прослушала голосовые сообщения. Три. Все — от Джейка Драма.
Я раздобыл информацию о Йосси Лернере. Перезвони.
Я поговорил с Йосси Лернером. Перезвони.
Потрясающие новости! Перезвони.
Каждое «перезвони» звучало взволнованнее предыдущего. Я прочитала Райану сообщения.
— Перезвони, — сказал он.
— Думаешь?
— Да. Хочу побольше разузнать о Лернере.
— Я тоже жду не дождусь, когда услышу Джейка. Мы скоро будем дома, лучше связаться оттуда. Звонить с мобильного на мобильный хуже, чем в Замбию.
— Ты звонишь в Замбию?
— Каждое утро. И каждый вечер, дурень.
Через десять минут Райан высадил меня у дома.
— Я опаздываю на дежурство. В эти выходные у нас рейд, — сказал он, потом взял меня за подбородок и провел большим пальцем по щеке. — Сообщи, что конкретно Джейк выяснил по поводу Лернера.
— Опять рутинная слежка? — спросила я.
— Ты же знаешь, мне нравится подглядывать.
— Не уверена.
Райан поцеловал меня.
— Я твой должник.
— Учту, — подмигнула я.
Посюсюкав с Берди и Чарли, я переоделась в джинсы и заварила чашечку чаю с бергамотом. Затем взяла телефон и плюхнулась в кресло, собираясь позвонить Джейку.
Он ответил мгновенно.
— Ты все еще во Франции? — спросила я.
— Да.
— Рискуешь опоздать на раскопки.
— Они не начнут без меня. Я же босс.
— Совсем забыла.
— То, что я нашел здесь, намного важнее.
Берди прыгнул ко мне на колени, я погладила его по голове. Кот вытянул лапу и принялся ее вылизывать.
— Я говорил с Йосси Лернером.
— Это было понятно из твоих сообщений.
— Лернер по-прежнему живет в Париже. А родом он из Квебека.
Получается, это тот самый Йосси Лернер, о котором рассказывала Дора.
— Когда скелеты привезли в музей, Лернер работал там на полставки и параллельно писал докторскую диссертацию, — начал Джейк. — Ты готова?
— Рассказывай уже, Джейк!
— Предупреждаю: это тебя шокирует.
Я затаила дыхание.
— В начале немного истории. Этот Лернер — странный парень. Семьи нет. Завел хорька. Занимается археологией от случая к случаю. Израиль. Египет. Иордания. Получил грант — и стал заниматься раскопками, писать статьи и все в таком роде. Спас много интересного.
— То есть вытаскивал ценные вещи из-под бульдозеров, строящих новые районы и дороги?
— Ну, что-то в этом роде.
— Лернер сотрудничал с какой-нибудь организацией?
— У него было несколько временных соглашений, но он не хотел постоянной работы. Находил, что она слишком ограничивает личную свободу.
— Да, постоянный доход — большая ответственность.
— Этому парню нет дела до денег. Он живет в доме, построенном в семнадцатом веке чуть ли не для мушкетеров. Вся квартира не больше фургончика. Винтовая каменная лестница. Зато прекрасный вид на Нотр-Дам.
— Итак, ты пошел, чтобы поговорить с ним.
— Когда я позвонил, Лернер ответил, что работает по ночам, но все-таки пригласил меня. Мы провели два часа, прославляя Солнечного Короля.
— В каком смысле?
— Нанесли серьезный урон бутылке «Мартеля».
— Сколько лет этому парню?
— Думаю, изрядно за пятьдесят.
Аврааму Феррису было пятьдесят шесть.
— Еврей?
— Да, но не очень религиозный.
— Что ты знаешь о нем?
— О Лернере?
— Нет, о Людовике Четырнадцатом!
Я уселась поудобнее в кресле. Берди пристроился у меня на груди.
— Сначала Лернер был неразговорчив, но после четвертой рюмки преобразился. Не хочешь послушать историю о пианистке?
— Нет.
— Лернер проработал в Музее истории человечества с семьдесят первого по семьдесят четвертый год, то есть пока писал диссертацию.
— Тема?
— Свитки Мертвого моря.
— Наверное, использовал много литературы?
— Лернер отбирал материал медленно и очень серьезно. Тогда он был весьма религиозен.
— А изменила его взгляды мисс Пианистка?
— Я разве упомянул о ней?
— Ладно, давай ближе к костям из Масады.
— В семьдесят втором Лернера попросили помочь в инвентаризации некоторых музейных экспонатов. Выполняя это задание, он изучал папки с их описанием, накладные и фотографии.
— В накладной указывается, что груз из Масады?
— Да.
— Что с датой?
— Ноябрь шестьдесят третьего.
Пещера чуть ниже крепости, на южной вершине Масады. Перепутанные кости. Нетронутый скелет. По словам информатора Джейка, «пещеру-2001» обнаружили и исследовали в октябре 1963 года, месяцем ранее, чем указано в накладной. Я почувствовала легкое возбуждение.
— Подпись присутствовала?
— Да, но вот чья, он не помнит. Лернер все изучил, нашел скелет и составил отчет, где указывались условия и место хранения экспонатов. Но ему не давал покоя следующий момент: зачем целый скелет прислали в музей? И почему запаковали в коробку так, чтобы никто не видел?.. Ты что, храпишь там, что ли?
— Это кот.
— А-а. Так вот. В следующем году Лернер прочитал книгу австралийского журналиста Донована Джойса. Джойс предположил, что Иисус не умер на кресте.
— Ага. Вернулся в свой уютный домик на острове.
— Он якобы прожил до восьмидесяти лет и погиб, сражаясь с римлянами в Масаде.
— Оригинально.
— Это еще не все. Находясь в крепости, Иисус составил манускрипт, содержащий его последнее желание и завещание.
— И как такие интересные подробности стали известны Джойсу?
— В декабре шестьдесят четвертого Джойс находился в Израиле, дописывая книгу. Там к нему обратился некий профессор Макс Гроссет, участник экспедиции Игаэля Ядина. Гроссет утверждал, что у него есть древний манускрипт из Масады, и умолял Джойса помочь нелегально вывезти добычу из страны. Профессор клялся, что манускрипт имеет фантастическую важность, одно только авторство делает его бесценным. Джойс в этом деле участвовать отказался, но упомянул, что собственными глазами видел манускрипт и даже держал его в руках.
