class="p1">— А мы не могли бы ехать быстрее?
Водитель с удовольствием прибавил скорости. Из-за рёва двигателя пассажиру приходилось говорить громче.
— И знаете что? — продолжил Джейсон. — Ведь никто из них так и не признался. До последнего выли, орали, что они не виноваты ни в чём. Все эти дети, девки, мужики. Старики и старухи до последнего пытались меня обмануть. До последнего вздоха врали! Ох, это нелегко всё, правда. Нет, я не хвастаюсь. Знаю, что мир не оценит моих стараний при моей жизни, и умру я, скорее всего, не сам.
— Ваши жертвы тоже умерли не своей смертью, — напомнил водитель.
— А, да и что с того, — махнул рукой Джейсон, — всё равно они считали себя лучше других.
— Ну и что?
Джейсон запнулся.
— Как это «ну и что»? Такие, как они, обижают других всю жизнь! Таких, как я! Не за что! Ведь люди им ничего не сделали!
— Все те люди, которых вы замучили и убили, могли бы сделать немало хорошего. Например, та девушка, о которой вы говорили. Она была юристом. Хорошим юристом, между прочим. И через пару лет с её помощью был бы оправдан невиновный человек. А настоящий подонок был бы пойман и не совершал бы больше зла.
А тот мальчик, которого вы сожгли заживо? Он бы вырос великолепным пианистом и вдохновил бы столько людей на великие дела! Вместо этого вы облили его керосином и подожгли, наслаждаясь его криками и вдыхая запах жжёной плоти.
Помните старушку, которую вы забили до смерти кочергой? Её дочь тронулась умом после этого и уже никогда не родит ребёнка, который бы смог победить рак головного мозга навсегда.
Кажется, Джейсон не слушал. Он бормотал что-то, изредка вскидывая взгляд на водителя. Но таксист заметил искорку сомнений в безумных глазах. Что-то зашевелилось в больной душе. Это «что-то» давно было похоронено под тушей чёрного безумия и только сейчас, робко посмело зашевелиться. Джейсон посмел усомниться, что делает всё правильно.
— Знаете, — наконец пробормотал пассажир. — Кажется, я понимаю, о чём вы. Да, у них гордость, но в их душах есть и чуточку добра, верно? Я понял, что…
Такси резко остановилось и пассажир ударился о переднее сиденье. Дыханье с всхлипом выскочило из его груди.
— Приехали, — резко сказал водитель, не глядя на него. — Я не намерен вас слушать. И здесь, куда мы прибыли, вас слушать тоже никто не станет.
В такси сел крупный мужчина. Он аккуратно закрыл дверь и постарался устроиться поудобнее, что получалось не очень хорошо из-за его габаритов. На нём были рабочие штаны со светоотражающими полосами и чёрная футболка. Кажется, одежда была запачкана бетонной крошкой или какой-то пылью. Он вертелся на сиденье, осматривался вокруг себя, видимо выбирая позицию, при которой он нанесёт такси минимум ущерба.
— Прохладно у вас тут, — клиент поёжился.
— Извините, проветривал после прошлого, гм, пассажира, — водитель поморщился, вспоминая Джейсона.
— Ясно. Ну ничего, сейчас напу́каем и станет теплее, — весело сказал пассажир. — Я Чейз.
Водитель кивнул и такси отправилось в путь. Чейз легко вздохнул, осмотрелся вокруг себя в поисках чего-нибудь интересного и стал тереть ладонь о ладонь, стараясь согреть руки. Время от времени он водил могучими плечами и морщился.
— Что-то мышцы сводит сегодня, — сообщил он. — Не в обиду, но до чего ж тесное у вас такси. Жуть.
— Уж какое есть, — беззлобно улыбнулся водитель. — Стандартная модель. У вас такая развитая фигура. Кем вы работаете? Вы спортсмен?
— Не, спорт не для меня, — Чейз тоже улыбнулся. — Это ж тренировки каждый день, диеты всякие, а я покушать вкусно люблю. Я спасатель. Ну или пожарный. Как вам больше нравится. Но только не пожарник. Я вам не жук! Ахаха!
Он легко рассмеялся громовым смехом, показав ряд ровных белых зубов.
— Ого, это очень полезная работа. Вы молодец.
— Спасибо. Знаете, по мне, так это лучшая работа на Земле. Что может быть лучше? Когда вытаскиваешь человека из огня, тащишь его на воздух, на свет. И кажется, что надежды нет. Что ты опоздал. Начинаешь делать реанимацию, краем глаза видишь, как к тебе спешат парамедики, но ты понимаешь, что времени мало и всё зависит от тебя. И ты остаешься один на один со смертью. В такие моменты я прямо вижу её физически!
Водитель блеснул глазами и внимательно посмотрел на спасателя, занявшего весь салон его такси.
— И что она говорит?
— Кто? — не понял Чейз. — Смерть? Я ж это фигурально.
— Не берите в голову, — быстро сказал таксист. — Извините, я вас перебил. Что было дальше?
— Дык вот, склоняешься над человеком и понимаешь, что между этим Светом и тем есть только ты. Есть только твои руки, твои знания и твоя воля. Разрываешь на пострадавшем рубашку, твоя кислородная маска летит в сторону, кто-то что-то кричит где-то позади, но ты не слышишь. Весь мир перестаёт существовать для тебя. Ты, этот человек и смерть между вами. И ты понимаешь, что она уже празднует победу. Уверена, что сейчас заберёт этого человека и никто не сможет ей помешать. А вот хрен ей!
Громовой голос Чейза сотряс старенькое такси так, что оно подпрыгнуло.
— И ты начинаешь непрямой массаж сердца, — продолжил пассажир, — ты вдыхаешь в него жизнь из своих лёгких. И не сдаёшься. Никогда нельзя сдаваться! А тут уже поспевают парамедики, облепляют тебя и пострадавшего. И ты чувствуешь, что смерть испугалась. Что она отступает, потому что силы неравны. И вот, человек начинает дышать! Он делает первый, рефлекторный, судорожный вдох. И ты понимаешь, что с этим первым глотком воздуха в него возвращается жизнь. Что вы победили!
О, это ни с чем несравнимое чувство! В этот момент чувствуешь себя Богом. Ну, может, не самим Богом, но начинаешь понимать его, потому что ты возвращаешь жизнь. Без тебя это был бы просто кусок мёртвого мяса на битом асфальте, а ты вернул жизнь. Ты победил. Чувствуешь, как прямо через тебя, — Чейз поднял могучие руки и жестами пытался показать бурю своих эмоций, — проходит свет. Понимаешь, что все твои предыдущие дни, да и будущие уже могут ничего не значить. Что ты родился на Свет не зря.
Водитель внимательно слушал пассажира. Глаза вновь блеснули и он чуть отпустил педаль акселератора. Пассажир разволновался, переживая сильные эмоции, он хватал ртом воздух, а глаза светились азартом победы над смертью.
— Но спасти удаётся не всех? — спросил водитель.
— Конечно, не всех, — легко согласился Чейз. — На то она и борьба, верно? Когда-то побеждаю я, когда-то — она.
