— Доброе утро, — приветствовал их брат Лазарь. — Надеюсь, вы хорошо выспались, джентльмены.
— Что за работа нас ждет? — спросил Уэйн.
— Работа? — переспросил брат Лазарь.
— Я им так это объяснил, — сказал брат Фред. — Возможно, несколько расплывчатое определение.
— Куда уж лучше! — усмехнулся брат Лазарь. — Никакой работы, джентльмены. Можете положиться на мое слово. Мы сами выполняем всю работу. Ложитесь на столы, и мы возьмем образцы вашей крови.
— Зачем? — спросил Уэйн.
— В научных целях, — пояснил брат Лазарь. — Я намерен отыскать способ воздействия на эти бактерии, чтобы мертвецы могли полностью вернуться к жизни, а для этого мне надо изучать живых людей. Идея может показаться немного безумной, не так ли? Но, могу вас заверить, вы ничего не потеряете, кроме нескольких капель крови. Ну, может быть, чуть больше чем несколько капель, но ничего серьезного.
— Воспользуйтесь своей кровью, — предложил Калхаун.
— Мы так и делаем. Но надо же ее с чем-то сравнивать. Вот мы и берем немного здесь, немного там… А если вы откажетесь, вас убьют.
Калхаун, резко развернувшись, ударил брата Фреда по носу. Удар получился довольно мощным, и монах грохнулся на задницу, но тотчас поднял помповик и направил дуло на Калхауна.
— А ну-ка, — воскликнул он, не обращая внимания на текущую из носа кровь, — попробуй еще разок!
Уэйн уже пригнулся, чтобы броситься на помощь, но быстро передумал. Он мог стукнуть брата Фреда по голове, даже не сходя с места, но это не предотвратило бы выстрела, и тогда пришлось бы попрощаться с обещанной за Калхауна наградой. Кроме того, он дал слово этому болвану, что будет помогать ему остаться в живых, пока они не выберутся из этой переделки.
Второй монах, сцепив руки в замок, ударил Калхауна в висок, и тот свалился на пол. Брат Фред поднялся и, не давая Калхауну встать, несколько раз стукнул его прикладом по голове, да так сильно, что бедняга уткнулся лбом в пол, потом перекатился на бок и затих, только веки подрагивали, словно крылья бабочки.
— Брат Фред, ты должен учиться подставлять другую щеку, — заметил брат Лазарь. — А теперь подними этот мешок дерьма на стол.
Браг Фред оглянулся на Уэйна, желая убедиться, что тот не доставит ему неприятностей. Уэйн засунул руки в карманы и улыбнулся.
Монах приказал двум мертвецам поднять Калхауна на стол. Брат Лазарь пристегнул его ремнями.
Монахиня принесла поднос с иглами, шприцами, флаконами и ватой и поставила все это на стол, у головы Калхауна. Брат Лазарь закатал рукав на руке Калхауна, вставил в шприц иглу, воткнул ее в вену и набрал крови. Затем проткнул иглой резиновый колпачок флакона и перелил содержимое шприца.
После этого он обернулся к Уэйну:
— Надеюсь, с тобой будет меньше хлопот.
— А я получу после этого стакан апельсинового сока и немного крекеров? — осведомился Уэйн.
— Ты уйдешь отсюда без шишки на голове, — ответил брат Лазарь.
— Что ж, придется удовольствоваться и этим.
Уэйн взобрался на стол рядом с Калхауном, и брат Лазарь тоже пристегнул его ремнями. Монахиня принесла следующий поднос, и брат Лазарь повторил процедуру. Монахиня стояла рядом и смотрела на лицо Уэйна сверху вниз. Он попытался что-нибудь понять по ее выражению, но лицо женщины оставалось безучастным.
Закончив с забором крови, брат Лазарь потрепал Уэйна за подбородок:
— На мой взгляд, вы оба здоровые парни, но никогда нельзя быть в этом уверенным. Мы проведем несколько анализов. Тем временем сестра Уорт проведет с тобой еще кое-какие тесты. А я присмотрю за твоим приятелем. — Он кивнул в сторону лежавшего без сознания Калхауна.
— Он мне не приятель, — сказал Уэйн.
Его отстегнули от стола, и сестра Уорт в сопровождении брата Фреда и его ружья привела Уэйна в другую комнату.
Вдоль стен здесь стояли стеллажи с инструментами и бутылками. Освещение было скудным, в основном из разбитого окна, хотя, кроме него, под потолком имелась еще и слабенькая лампочка. В воздухе густо кружились пылинки.
В центре комнаты вертикально стояло огромное колесо. На верхнем краю и снизу с обода свисали ременные петли. Внизу под креплениями стояли деревянные плашки. Позади к колесу была прикреплена металлическая полоса с переключателями и кнопками.
Брат Фред заставил Уэйна раздеться и загнал на деревянные подставки, поставив его спиной к центру колеса.
Сестра Уорт крепко пристегнула ремнями его лодыжки, потом Уэйну пришлось поднять руки, и его запястья тоже привязали к ободу.
— Надеюсь, будет немного больно, — сказал брат Фред.
— Вытри с лица кровь, — посоветовал ему Уэйн. — А то ты выглядишь очень глупо.
Брат Фред показал ему средний палец, что не имело ничего общего с религией, и вышел из комнаты.
8
Сестра Уорт повернула выключатель, и колесо начало вращаться, сначала медленно, потом быстрее, и перед глазами Уэйна замелькало окно, и столбики пыли в лучах солнца, и тени, отбрасываемые спицами и ободом колеса.
После первого же оборота он закрыл глаза. Это уменьшало головокружение, особенно в перевернутом положении.
Оказавшись наверху, он открыл глаза и увидел, что сестра Уорт стоит перед колесом и наблюдает за ним.
— Почему? — спросил он и снова закрыл глаза, когда колесо пошло вниз.
— Потому что так приказал брат Лазарь, — ответила сестра Уорт после такой длинной паузы, что Уэйн уже успел забыть о заданном вопросе.
По правде сказать, он и не ждал ответа. Он сам удивился, что решил заговорить, и чувствовал себя немного неловко.
На очередном подъеме он опять открыл глаза, но монахиня прошла к обратной стороне колеса и пропала из поля зрения. Он услышал щелчок какого-то переключателя, и тут в него ударила молния, так что он невольно вскрикнул. Изо рта, словно раздвоенный змеиный язычок, вылетел небольшой разряд.
Колесо завертелось быстрее, молнии жалили чаще, а его крики становились слабее, а потом и совсем затихли. Он погрузился в странное оцепенение. Уэйн парил над землей в одних сапогах и ковбойской шляпе и быстро поднимался вверх. Вокруг него летали старые машины. Он присмотрелся внимательнее и отыскал свой "шевви-57", а за рулем сидел Поуп. Рядом со стариком расположилась проститутка-мексиканка, еще две шлюхи выглядывали с заднего сиденья. По их виду было ясно, что они немного перебрали.
Одна из девиц на заднем сиденье задрала подол, чтобы показать ему свою киску. Ее промежность напоминала пирожок тако и нуждалась в стрижке.
Он улыбнулся и попытался подойти, но "шевви" сделала широкий разворот и стала удаляться. В зеркале заднего вида он еще мог рассмотреть лицо Поупа. Тот медленно обернулся и печально помахал рукой. А потом скрылся за фигурой шлюхи с заднего сиденья.
Остальные машины тоже стали удаляться, словно увлекаемые пустотой, образовавшейся после ухода "шевви". А он оставался на одном месте, как приколотый к доске мотылек. Машины вскоре исчезли вдали, оставив его привязанным к вертящемуся колесу посреди россыпи холодных равнодушных звезд.
— …как проходят тесты… все записывать… результаты в таблицу… ЭКГ, излучения мозга, внутренности… все… это плохо, потому что брат Лазарь хочет… думает, я не знаю… считает меня медлительной… я медлительная, но не глупая… соображаю… раньше была научным сотрудником… до несчастного случая… брат Лазарь не святой… он безумец… сделал это колесо в память об инквизиции… очень много знает об инквизиции… считает ее необходимой… для таких, как ты… нечестивцев, как он вас называет… я знаю…
Уэйн открыл глаза. Колесо остановилось. Сестра Уорт продолжала свой монотонный монолог, объясняя тест на колесе. Он вспомнил, что три тысячи лет назад задал ей вопрос.
Сестра Уорт опять смотрела на него. Она подошла ближе, и Уэйн ожидал, что колесо снова завертится. Но монахиня вынесла длинное узкое зеркало и установила его у стены напротив колеса. Она поставила свои маленькие ступни на деревянные плашки и поднялась к самому колесу. Затем подняла подол одеяния и спустила маленькие черные трусики. Сестра Уорт приблизила свое лицо к Уэйну, словно что-то искала в его глазах.
— Он планирует забрать твое тело… по частям… кровь, клетки, мозг, твой член… абсолютно все… он хочет жить вечно.
Она держала трусики в руке и мяла их в пальцах, а потом отбросила в сторону. Уэйн проводил взглядом клочок ткани, упавший на пол, словно мертвая летучая мышь.
Она отыскала ладонью его член и сжала его. Рука была сухой и прохладной, и Уэйн чувствовал себя не лучшим образом, но пенис начал твердеть. Она зажала его между ногами и потерлась бедрами. Ноги тоже были сухими и холодными, как и ладони.
— Я теперь знаю его… знаю, что он делает… вирус мертвецов… он пытался как-то преобразовать бактерии, чтобы жить вечно… они заставляют мертвецов возвращаться… но не дают ощущения жизни и не освобождают от прожитых лет…
