Ознакомительная версия.
Следствие по делам Уигтона и Тейбора было прекращено. Уигтон относился к своему оставшемуся в прошлом прилюдному аресту на удивление спокойно, неизменно демонстрируя хладнокровие, присущее сотрудникам Kidder, Peabody старой закваски. Когда началось слушание на предмет заявления Фримена суду и обвинители объявили о прекращении дел Уигтона и Тейбора, Уигтон занимался на велотренажере в загородном оздоровительном клубе; до этого он предупредил, чтобы его не беспокоили. Несколько позже, узнав новость, он, как ни в чем не бывало, продолжил свою обычную партию в гольф на территории клуба. Позднее он сказал, что обвинители, по его мнению, поступили «по-джентльменски».
* * *
Сигел сидел на кухне и разбирал покупки, сделанные им в уже привычной для себя роли домохозяйки, когда зазвонил телефон и его адвокат Одри Стросс сообщила ему о признании Фримена. Сигел был поражен. Ему не верилось, что он прошел через такое тяжелое испытание только ради того, чтобы Фримен сделал признание в одном преступлении, исключающее судебное разбирательство. А он-то надеялся, что скоро будет давать свидетельские показания в суде. Он собирался говорить только правду и был убежден, что присяжные ему поверят. Сигел рассчитывал, что в конечном счете ему будет вынесен оправдательный приговор, которого, по его мнению, он заслуживал, и общественность поймет, что он встал на путь исправления.
Прекращение дела Фримена уничтожило остатки веры Сигела в государственных обвинителей, которые, как он некогда предположил, должны были сделать ради него все от них зависящее. Хуже того, ему все еще не могло быть назначено наказание, поскольку теперь его держали в резерве как потенциального свидетеля для слушания на предмет вынесения приговора Фримену. Сигел выразил крайнее недовольство Картушелло, и тот сказал ему, что пытался отстоять заявление о признании самое меньшее в двух преступлениях. «Я не могу заявить об этом на открытом суде, – сказал Картушелло Сигелу и Ракоффу, – но мы провели это дело абсолютно не так, как надо».
* * *
Через неделю после предъявления Милкену обвинения, когда свыше 3000 человек прибыли в «Беверли-Хилтон» на Бал хищников 1989 года, его преданные сторонники снова вступили в конфликт с Джозефом из-за видеофильма, посвященного их кумиру. Возглавляемые Лоррейн Спэрдж, они встретились с Джозефом в его гостиничном номере и сказали, что демонстративно откажутся от участия в конференции, если он не разрешит показ фильма. Джозеф вновь оказался перед неразрешимой задачей руководства фирмой, в которой преобладало влияние Милкена. Как уже не раз случалось в прошлом, он пошел на попятный. В четверг вечером фильм, задуманный как эмоциональная дань, был показан. Происходящее на экране сопровождалось закадровыми комментариями самого Милкена и волнующей музыкой. Даже не присутствуя на Балу хищников, Милкен оставался его звездой.
Над всем происходящим реял транспарант с надписью: «DREXEL BURNHAM ПРЕДСТАВЛЯЕТ ВЫСОКОДОХОДНЫЙ ГОРОД 2089 ГОДА»; под ним был установлен макет некоей орбитальной станции, оснащенной продукцией клиентов Drexel. Но у Дона Энгела было предчувствие, что этот Бал хищников станет последним. Даже эстрадный сюрприз – певица Шина Истон – казался второсортным. На презентации RJR Энгел из-за отсутствия Милкена чувствовал себя в одиночестве и изоляции. Когда заседание закончилось и его участники вышли из зала, Энгел опустил голову и заплакал.
Вскоре после конференции Drexel наконец завершила переговоры с КЦББ, и были обнародованы условия урегулирования. В мировом соглашении с множеством пунктов КЦББ разве что не возглавила Drexel. Наиболее ошеломляющим было заявление о том, что Джон Шэд, недавно оставивший пост председателя КЦББ, станет председателем правления Drexel. Джозеф оставался главным управляющим. От одобренных КЦББ руководителей Drexel требовалось критически изучить все направления деятельности фирмы. Drexel выиграла битву за сохранение высокодоходного отдела в Беверли-Хиллз, но урегулирующее соглашение по-прежнему содержало пункт об отчуждении Милкена и Лоуэлла и требовало от Drexel выкупить у них обыкновенные акции фирмы и больше не иметь с ними никаких дел.
«Допуская, что эти соглашения одобрены должным образом, – сообщил Джозеф служащим фирмы, – можно считать, что наши жизни и карьеры не пострадали. Думаю, все мы можем гордиться тем, как мы вышли из сложившейся ситуации. Девяносто шесть процентов важнейших сотрудников остались в фирме. Полагаю, это великолепный результат».
Drexel согласилась выплатить Милкену за его долю акций фирмы 70 млн. долларов. Милкен объявил, что он организовал новую компанию, International Capital Access Group. Он выпустил подготовленный в Robinson, Lake пресс-релиз, где говорилось, что компания направит свои ресурсы «на создание возможностей появления в акционерном капитале компаний долей рядовых служащих, представителей национальных меньшинств и профсоюзов». Лерер отрицал, что Милкен пытается таким образом привлечь на свою сторону потенциальных присяжных из рабочей среды и нацменьшинств.
Одной из проблем внутри Drexel оставались разногласия на почве отношения к Милкену. Дабы удержать ведущих сотрудников, Джозеф продолжал покупать их преданность щедрыми премиальными. Он гарантировал, что в 1989 году, независимо от прибыльности фирмы, каждый ее служащий получит денежное вознаграждение, составляющее по меньшей мере 75 % от полученного в 1988 году. Блэку, к примеру, причиталось 20, а Киссику – 11 млн. долларов. Киссик возглавил бывшую империю Милкена, а Блэк стал сопредседателем отдела корпоративных финансов. Они перестали быть членами внутрифирменного комитета по развитию андеррайтинга – группы оценки качества потенциальных сделок – и были заменены молодыми сотрудниками, которым скудость опыта и реальных заслуг не позволяла подвергать сомнению доводы старших управленцев, независимо от того, насколько рискованными им казались те или иные сделки. Это был готовый рецепт катастрофы.
Очевидно, что еще до того, как Drexel заключила сделку о признании вины, Блэк и Питер Аккерман взяли курс на совершение сделок и получение гонораров авансом вне зависимости от последствий и будущих рисков. Осенью 1988 года Drexel по настоянию Блэка согласилась поддержать враждебное поглощение West-Point Pepperell сторонником Милкена Уильямом Фарли, чья Fruit of the Loom была уже перегружена обязательствами по бросовым облигациям, ранее размещенным Drexel. В начале января 1989 года Аккерман внес на рассмотрение комитета по развитию андеррайтинга сделку, предложенную бывшим инвестором Боски Мешуламом Риклисом, – выкуп за 175 млн. долларов компании Trans Resources, которая владела израильской Haifa Chemical Co.
Узнав о предполагаемых сделках с West-Point и Trans Resources, Стивен Уэйнрот, член комитета, в свое время выступавший против финансирования Боски, пришел в ужас. Против его возражений яростно ополчились Блэк и Аккерман, позиция которых при молчаливом попустительстве более молодых членов комитета одержала верх. Испытывая отвращение, Уэйнрот перестал посещать заседания. Привлечь внимание Джозефа ему не удалось: главный управляющий был слишком занят, ведя переговоры с прокуратурой и пытаясь реорганизовать фирму ради ее выживания по достижении урегулирования.
Новые сделки показали, что без Милкена, который продавал облигации, давая при необходимости взятки покупателям, сейлсмены из Беверли-Хиллз не могут найти для них рынка сбыта. Эпоха, когда Милкен принудительно размещал облигации у «порабощенных» клиентов, прошла. Потенциальные покупатели начали по-настоящему тщательно изучать предлагаемые Drexel сделки с облигациями и в ряде случаев были шокированы. Drexel дошла до того, что стала покупать большинство бросовых облигаций, используя собственный капитал, в результате чего рос объем ее собственного портфеля облигаций. В одни только облигации Фарли фирме пришлось вложить 250 млн. долларов – почти четверть собственного капитала. К концу лета Drexel имела огромный портфель бросовых облигаций таких компаний, как Resorts International, Braniff, Integrated Resources, SCI Holdings, Gillett Holdings, Simplicity Pattern, Consolidated Oil and Gas, Hillsborough и Southmark – все эти покупки потребовали от фирмы привлечения крупных заемных средств.
Джозеф испытывал тревогу. Он сумел помешать Блэку профинансировать разорительно дорогостоящее тендерное предложение о поглощении клиента Drexel Беннетта Лебоу компании Prime Computer и попытался обуздать Аккермана после убыточного частного размещения облигаций Paramount Petroleum, обошедшегося Drexel в 50 млн. долларов. Аккерман был взбешен и, невзирая на гарантированные ему 100 млн. долларов, прекратил всякую активную деятельность. Он перевелся в лондонский офис – якобы для развития возможностей ведения бизнеса в Европе. Однако коллегам Аккерман сказал, что планирует начать работу над книгой. В Беверли-Хиллз распространилась карикатура, на которой Аккерман, спасаясь бегством, ночью перелезает через стену с большим мешком денег.
Ознакомительная версия.
