Ознакомительная версия.
Анатолий Геннадиевич смотрел на Рубцова с равнодушным презрением.
– Я вижу, встреча с главой государства произвела на тебя впечатление!..
Вдруг он опять положил руку Антону на плечо и больно сжал его. Чтобы так сдавить надо обладать поистине железной хваткой!
– Моя фамилия Холмогоров! Запомни ее, придурок!.. Ты думаешь, если встретился с президентом, то дальше ты в полной безопасности?!.. Ничего не изменилось!.. Я вижу президента каждый день!.. И это ничего не значит. Это значит только то, что мы все – и в том числе теперь и ты – находимся в святая святых Кремля. Мы здесь работаем, понимаешь?..
Он легонько двинул Антона кулаком в солнечное сплетение. Рубцов согнулся пополам.
– И президент здесь работает… Понимаешь?.. – продолжал Анатолий Геннадиевич. – Мы все делаем одно дело. Каждый на своем месте… Мы служим Родине. И ты будешь служить!.. Я забираю тебя в армию!.. Ты ведь не служил?..
– Я младший лейтенант запаса! – едва в силах говорить, сдавленным голосом прохрипел Рубцов.
– Я тебя уже разжаловал в рядовые. Потому что ты – дурак. Я же тебе сказал – ты подопытная крыса. И даже президент не в силах изменить этого. Тем более что…
– Что?.. – прохрипел Рубцов.
– Он не все сказал тебе!.. – Анатолий Геннадиевич шипел, как змея. Правая рука его по-прежнему крепко сжимала плечо Рубцова. – Ты понял, рядовой Рубцов?!.. Президент передал тебе не весь текст предсказания. Этого чертового предсказания, которое неожиданно стало сбываться.
* * *
– Ну здравствуй! Зазнался, не замечаешь?! – Мацыгин, завзятый биржевик, владелец широко известной в кругах финансистов брокерской фирмы только что хлопнул по плечу проходившего мимо темноволосого человека с умным лицом и мягким взглядом, вводившим в заблуждение многих.
Его удивила реакция на его дружеский удар: поприветствованный отчаянно вздрогнул.
«Э-э, да нервишки у тебя не совсем в норме!» – подумал Мацыгин.
Казалось бы заурядное обстоятельство – кого нынче удивишь взвинченными нервами – показалось биржевику исполненным особого, зловещего смысла.
Темноволосый человек через силу улыбнулся, обнажив в улыбке кривые, заостренные зубы хищника. Он больше не казался добрым. Артур Гаспарян хоть и обладал состоянием меньшим, чем то, которым мог похвастаться Мацыгин, неустанно и вполне успешно догонял его по этому главному показателю, – единственному, имевшему ценность в их среде. Денежные счета Артурчика непрерывно увеличивались.
– Что ты так неожиданно! – пробормотал Гаспарян. – Я тебя просто не видел!.. Зачем обижаешься?
Вопреки дружеским словам он оценивающе, точно впервые увидел, с ног до головы оглядел давнего знакомого. Словно собирался купить Мацыгина целиком: приобрести вместе с дорогим костюмом, – сшит лондонским портным, но мерка снята с Мацыгина здесь, в Москве. Плюс итальянские ботинки «Зеня», которые биржевик купил этой зимой во время поездки в Милан. Галстук долларов за сто пятьдесят – неброская светло-розовая гамма, рубашка из высококачественной хлопковой материи.
– Я не обижаюсь! С тобой ссорится опасно… – Мацыгин криво усмехнулся.
Гаспаряну показалось: в этой улыбке мелькнул едва заметный оттенок презрения.
– Ты ведь у нас теперь влиятельная личность… С тобой надо дружить. Крепнешь и богатеешь на глазах.
– А тебе, признайся, завидно!.. – со злой веселостью проговорил Гаспарян и в свою очередь хлопнул знакомого по плечу.
«Мог бы и поуважительней! Выскочка!..»
Удар был злым и гораздо сильнее первого, что предварил разговор.
– Ты хочешь, чтобы только тебе везло!..
Теперь казалось уже Мацыгину: в словах Гаспаряна есть какая-то затаенная злость. Оба были слишком умны, чтобы превратиться в открытых врагов, но острое соперничество, всегда существовавшее между двумя биржевиками, становилось в последние месяцы беспощадней и беспощадней. Рыночная поляна по своим размерам в реальности гораздо меньше, чем казалось в конце прошлого века. Особенно это стало заметно в начале века нынешнего.
Мацыгин считал себя пионером – из тех, кто первым начинал сразу после объявления экономических свобод. Артурчик – гораздо моложе. Его финансовая мощь пока только приближалась к той, что обладал Мацыгин. Старейший биржевик чувствовал – Гаспарян, как представитель нового поколения гораздо злей и беспринципней – пройдет немного времени и он может смотреть на ветеранов свысока.
Мацыгин и правда в тайне опасался Артура, – сегодня он впервые, – как будто в шутку, – сказал об этом. Прежде не хотел признаваться даже себе. В этот день его холодил иной страх, – новый, – перед которым отступали все прежние. Даже возможность в один несчастный день оказаться разоренным в конкурентной борьбе с Гаспаряном – и та выглядела менее реальной, а потому не такой ужасной.
– Есть сигареты? Свои забыл в офисе… – вдруг произнес Артурчик.
Мацыгин с готовностью, даже как-то очень торопливо полез в карман «лондонского» пиджака. Вытащил бордовую коробку «данхил», протянул Гаспаряну.
Тот мягко, снисходительно улыбнулся – привычки Мацыгина – даже пристрастия к чопорной, подчеркнуто аристократической марке английских сигарет, – казались ему старомодными. Но опытный биржевик уже не обращал на улыбки внимания. Все казалось ему теперь мелочами по сравнению с главным.
Мацыгин тоже вынул из пачки сигарету, сунул ее в рот. Из кармана пиджака вытащил зажигалку. Артурчик внимательно рассмотрел: дорогая вещь, покрытая толстым слоем позолоты. Сам Гаспарян пользовался дешевыми одноразовыми зажигалками, продаваемыми в любом табачном киоске за рублевую мелочь. Все в коллеге казалось Артуру несовременным, но теперь удержался от улыбки. Чувства меры лишен не был…
Опытный биржевик обрадовался перекуру – давал возможность переброситься парой слов.
– Слушай, хорошо, что пересеклись… – начал Мацыгин.
– Я очень спешу… – не удержался, чтобы не унизить старшего коллегу Гаспарян.
– Нам надо поговорить! – нервно воскликнул Мацыгин.
Артурчик вскинул глаза. Что-то в тоне знакомого показалось ему необычным. «Что ему нужно?..»
– У меня такое чувство: на рынок надвигается беда… – Мацыгин глубоко затянулся сигаретой.
Глаза Артурчика раскрылись пошире. Даже приблизительно не мог ничего предположить. «А ничего и не может быть…» – тут же пронеслось в голове. – «Что-то он крутит…» Гаспарян был человеком весьма рациональным и жестким…
– В чем она заключается? – молодой бизнесмен холодно посмотрел на Мацыгина.
– Понимаешь, несколько моментов… Во-первых чутье…
Гаспарян с откровенным презрением усмехнулся. Какое еще чутье?! Бред!..
– Во-вторых… Ты работаешь с «Маклинз Консалтинг»?..
– Что они мне?.. Я не очень нуждаюсь в их услугах.
– Значит, не получаешь их отчетов и аналитических справок.
– На всей бирже эту дребедень приобретаешь у них только ты…
– Послушай, Артурчик, мне кажется, когда встретились, у тебя было не очень хорошее настроение. Более того, ты нервничал!.. – пошел в атаку Мацыгин.
– Какое твое дело?! – взорвался Гаспарян. – К рынку не имеет отношения. У всех полно причин нервничать. Может, личное!..
– Этот отчет… – продолжал биржевик. На несколько мгновений сделал паузу. Он знал – Гаспарян, не имея глубоких теоретических познаний в экономической науке, удачно ориентируется лишь в сиюминутных выгодах. Чтобы объяснить ему что-то выходящее за пределы сегодняшнего дня, требуется подобрать простые и доходчивые слова. Они никак не находились. – «Маклинз Консалтинг» отслеживает многие показатели экономики… Сейчас есть новая теория… Ты слышал? Экономических кризисов?
Артурчик неожиданно помрачнел. Мацыгин не рассчитывал добиться успеха с первых фраз.
Просторный холл в здании биржи начал постепенно заполнять народом. Некоторое запустение, связанное с окончанием рабочего дня, сменялось толчеей. В здании было назначено собрание акционеров одной крупной фирмы…
– Что ты хочешь мне сказать?.. Не понимаю!.. Давай поужинаем что ли? – устало предложил Гаспарян и вытащив из кармана черных брюк широкий, отлично отглаженный носовой платок, развернул его и вытер пот со лба.
– Давай… Угощаю!.. А то может скоро произойдет такое… Не то что пожрать в удовольствие… Будешь считать за счастье, если сумеешь вовремя выброситься с двадцатого этажа вниз. Покойники по крайней мере не мучаются.
* * *
Звезды… Млечный путь – действительно как будто размазанная по небу дорожка из молока. Мрачная, пугающая чернота далеких галактик. Пространство космоса, непостижимое для человеческого сознания, бесконечное и в то же время, как утверждают астрономы и физики – замкнутое. Скрученное в восьмерку кольцо, знак беспредельности – мир, в котором никогда не наступает предел, но в то же время конечный…
Ознакомительная версия.
