Они приближались к кольцевой развязке, где знаки справа указывали на Гамильтон, прямо вперед – на Варвик и Саутгемптон. В центре развязки стоял полисмен, регулируя усиливающееся к вечеру движение. Сандерс раздумывал, хватит ли у него времени, когда водитель замедлит движение на круге, открыть дверцу, вывалиться из машины и позвать на помощь. Но тут он увидел, как водитель помахал рукой полисмену, а тот улыбнулся ему в ответ.
Темнело, и когда они ехали вдоль Южной дороге, не превышая скорость двадцать миль в час, Сандерс едва различил знаки, указывающие на Элбоу-Бич, клуб “Апельсиновая роща”, Коралловый пляж и клуб “Принцесс-Бич”. Высоко на холме он увидел огромный отель “Саутгемптон Принцесс”, а затем маяк Гиббс-Хилл. Они проехали почти через весь остров.
Мрачное молчание, висевшее в машине, все больше нервировало Сандерса.
– Сколько еще ехать? – спросил он.
– Заткнись, – рявкнул Рональд.
Они пересекли мост Соммерсет, и еще один факт из прошлой работы в “Джиогрэфик” пришел на ум Сандерсу. Он полуобернулся к Гейл и сказал:
– Это самый маленький разводной мост в мире. Он расходится ровно настолько, чтобы прошла мачта парусной лодки.
Гейл не ответила. Попытка Сандерса убежать потрясла ее, и она боялась спровоцировать новое столкновение.
Рональд вновь употребил свой нож, чтобы Сандерс смотрел вперед.
– Ладно, если так необходимо, – сказал Сандерс, поворачиваясь обратно.
Машина свернула налево с главной дороги на грунтовку, следуя указателю “Общественная пристань”. Они выехали на открытое пространство – людную площадь, уставленную торговыми рядами, рыбными и овощными, и убогими лавчонками. В дальнем конце площади располагался обшарпанный док, в котором стояло полдюжины изношенных, залатанных лодок. На площади не было других машин, и детвора беззаботно бегала перед “моррисом”, так что водитель должен был пробираться на первой скорости. Он припарковался перед заведением, походившим на бакалейную лавку. Окна были загромождены доверху фруктами и консервами. Плакат, написанный от руки, рекламировал наживку и свиную кожу. Выцветшие буквы на сером известняке гласили, что это “Лавка Тэдди”.
Двое молодых темнокожих парней болтались у входа. Один из них ловко метал охотничий нож в грязь. Другой прислонился к дверному косяку, сложив руки на груди, и наблюдал за зеленой машиной; его рубашка была расстегнута до пояса, открывая свежий красный шрам от правой ключицы до нижнего края левой грудной мышцы – примета уличного забияки. Что-то знакомое почудилось Сандерсу в этом парне; он попытался вспомнить, но не смог.
– Ты выйдешь спокойно, – предупредил Рональд. – Никаких штучек, или они продырявят тебя. – Он качнул головой в направлении парней возле двери, затем вышел из машины и придержал заднюю дверь для Гейл.
Сандерс открыл переднюю дверь и ступил в грязь. Бриз продувал гавань, приятно холодя вспотевшее лицо.
– Внутрь, – сказал Рональд. Он последовал за ними через дверь, спросив человека со шрамом: – Что слышно?
– Ждем тебя, парень.
Именно интонация, с которой было произнесено слово “парень”, позволила Сандерсу вспомнить обладателя шрама: это был Слэйк, официант из “Апельсиновой рощи”. Сандерс обернулся, чтобы убедиться в этом, но его втолкнули вперед, в лавку.
Вступив в темное помещение, Дэвид не смог ничего рассмотреть. Казалось, по обе стороны прохода громоздились полки с товарами. Постепенно, по мере того как его зрачки приспосабливались к темноте, он заметил слабый свет, исходивший из-под двери в задней части лавки.
– Куда идти?
Рональд прошел мимо него.
– Следуй за мной.
Дойдя до двери, он стукнул один раз, потом дважды.
Голос изнутри сказал:
– Войдите.
Рональд открыл дверь и впустил Давида и Гейл. Он вошел вслед за ними, закрыл дверь и привалился к ней.
В дальнем конце комнаты стоял стол, за ним сидел молодой человек, лет около тридцати или чуть более, как показалось Сандерсу. На его лбу блестел пот, отчего черная кожа казалась сияющей. На нем были очки в золотой оправе и накрахмаленная белая сорочка. Он не носил ювелирных украшений на руках, но его шею обвивала тонкая золотая цепочка с подвешенным золотым пером длиной в дюйм. Двое крепких мужчин, постарше, чем те, которые встретили их снаружи, встали симметрично по обеим сторонам письменного стола, сложив руки на груди. Комната была загромождена картонными коробками, ящиками, папками с документами и пахла рыбой, пылью и перезревшими фруктами. Две голые электрические лампочки свисали с потолка.
Человек, сидевший за столом, встал.
– Мистер и миссис Сандерс, – сказал он, улыбаясь. – Я рад, что вы согласились зайти.
Сандерс распознал акцент говорившего: он слыхал его в Гваделупе; то был акцент людей, родным языком которых был французский карибский, а английский они учили в церковных школах.
– Было бы неточно назвать это приглашением, – возразил Сандерс.
– Да. Но я рад, что вы решили не сопротивляться. Я – Анри Клоше. – Он повременил, ожидая, что на Сандерсов произведет впечатление его имя. Когда никакой реакции не последовало, он продолжил: – Имя вам ничего не говорит? Ну что ж, тем лучше. – Он взглянул на Гейл. – Простите меня, мадам. Не хотите ли присесть?
– Нет. – Гейл глядела прямо на Клоше, надеясь, что он не заметит ее испуга. – Зачем мы здесь?
– Ах да, – сказал Клоше и протянул руку: – Ампула.
– У нас ее нет, – сказал Сандерс.
Клоше глядел то на Дэвида, то на Гейл, улыбаясь и протягивая руку. Наконец он щелкнул пальцами.
Сандерс почувствовал, как сильные руки сжали его запястья и завернули локти за спину. Один из мужчин, стоявший у стола, шагнул к нему, схватил за воротник рубашки и оторвал его, рассыпая по полу пуговицы. Руки позади него стащили рубашку со спины.
Другой мужчина двинулся было к Гейл, но Клоше остановил его движением руки.
– Снимите с себя всю одежду, – сказал он. – Вы оба. Сейчас же.
Гейл заставила себя не сводить взгляда с Клоше. Она медленно расстегнула пуговицы блузки и бросила ее на пол. Один из людей Клоше поднял ее и осмотрел, прощупывая швы, сгибая встроенные в углы воротничка косточки. Она расстегнула свою короткую юбку. Человек протянул руки, чтобы взять юбку, но она бросила ее на пол ему под ноги. Все еще глядя на Клоше, не отрывая глаз от его лица, она расстегнула бюстгальтер и бросила его на пол. Мужчина поймал его на лету и прощупал чашечки, проверяя тонкую подкладку.
Сандерс раздевался менее размеренно, стряхивая с себя одежду и позволяя стоящим за его спиной снимать с него вещи. Только оставшись совсем нагим, он заметил, как Гейл смотрит на Клоше. Ее большие пальцы были спрятаны под резинкой трусиков. Сандерс пытался не смотреть на нее, но физическое возбуждение оцепеневших мужчин было столь заразительным, что он почувствовал, как тепло хлынуло ему в пах. Он закрыл глаза, пытаясь побороть неуместное чувство.
Клоше не сводил глаз с лица Гейл.
– Ничего, – сказал мужчина, стоявший за спиной Сандерса.
Это слово прорвало оцепенение, и Клоше отвел глаза от тела Гейл.
– Оденьтесь, – бросил он.
Гейл нагнулась, чтобы собрать одежду с пола.
– Я мог бы произвести настоящий осмотр вас обоих, – едко заметил Клоше, – но не стоит тратить на это время. Предполагаю, что ампула находится у Ромера Триса. Одна ампула не делает погоды.
– Тогда зачем вся эта комедия плаща и шпаги? – спросил Сандерс, надевая брюки.
– Вы знаете Бермуды, мистер Сандерс?
– До некоторой степени.
– Тогда, возможно, вы помните бывшего губернатора – покойного губернатора, вынужден отметить, – который столь нежно любил датских догов.
Сандерс вспомнил. В теплую ночь 1973-го сэр Ричард Шарплс, британский губернатор Бермуд, вышел на ночную прогулку со своим любимым догом. Человек и собака были найдены зверски убитыми в саду Дома правительства.
– Какое отношение имеет эта история к нам? – спросил он.
– Он вмешивался не в свои дела. Отказывался участвовать в бизнесе. Мне не нравится, когда человек, к которому я обращаюсь, отказывается участвовать в бизнесе.
– Бизнес?
– Я хотел увидеть ампулу исключительно для того, чтобы подтвердить мои подозрения на сей счет. Тот факт, что ее у вас не оказалось, что вы доверили ее Ромеру Трису на сохранение, а я полагаю, что именно это вы и сделали, подтверждает эти подозрения совершенно недвусмысленно. Сколько ампул вообще там находится?
– Я не знаю.
– Сколько штук вы нашли?
Сандерс взглянул на Гейл, но ее лицо оставалось все таким же бесстрастным.
– Две.
– Знаете ли вы, что в них содержится?
– Наверняка не знаем.
– Но вам известна легенда или, вернее, история, так как легенда, кажется, становится правдой?
– Да.
– Мистер Сандерс, я намерен получить все эти ампулы. Все до одной.
