– Не знаю, – пролепетала Уэнди.
– Еще как знаете, ну да ладно, отвечу за вас. Этому кому-то вроде меня – хорошо, пусть это будет мужчина – поручают припугнуть человека вроде вашего мужа. Далее мой подручный Хеши – видите его? – бьет его, может, даже ноги ломает – словом, что-нибудь в этом роде. Но не до смерти. Таково правило на телевидении: «С мертвеца долга не взыщешь». Вам ведь приходилось слышать подобное, верно, Уэнди?
Лидия вновь выжидательно замолчала.
– Допустим, – проговорила наконец Уэнди.
– Только, видите ли, все это не так. Возьмем для примера Джимми. У вашего мужа была болезнь. Карты. Верно? На них все ушло, так? Страховая компания принадлежала вашему отцу. Джимми отнял ее. И теперь ее нет. Как корова языком слизнула. Банк готов был наложить арест на ваш дом. У вас с детьми едва на хлеб хватало. А Джимми все не мог остановиться. – Лидия покачала головой. – Мужчины… Вы меня понимаете?
У Уэнди слезы навернулись на глаза. Голос, когда она смогла наконец заговорить, звучал еле слышно:
– Так это вы убили его?
– Боюсь, мне никак не удается объяснить вам, что к чему. – Лидия грустно покачала головой и потупила взгляд. – Вам приходилось слышать когда-нибудь такое выражение: «Холодный, как лед»?
И снова замолчала в ожидании ответа. Уэнди кивнула. Довольная Лидия, продолжила:
– Ну так вот, это и есть наш с вами случай. Я хочу сказать – именно таков Джимми. Я могла бы велеть Хеши обработать его – в подобных делах Хеши толк знает, – ну и что с того? У Джимми не было денег. А уж такой суммы и подавно. – Лидия выпрямилась и положила руки на стол. – А теперь, Уэнди, я хочу, чтобы вы подошли к этому делу практически, то есть не как женщина, а как бизнесмен. Совершенно не обязательно быть отчаянной феминисткой, но на равных с мужчинами выступать надо.
Лидия вновь улыбнулась. Уэнди съежилась.
– Ну а коли так, что мне – умному деловому человеку – прикажете делать? Естественно, я не могу оставить долг неоплаченным. Для меня, как профессионала, это означает самоубийство. Если кто-то задолжал моему работодателю, следует платить. Двух мнений быть не может. В данном случае проблема заключается в том, что у Джимми за душой нет и цента. – Лидия замолчала и улыбнулась шире. – Но зато у него есть жена и трое детей. И еще он занимался страхованием. Догадываетесь, к чему я клоню, Уэнди?
Вдова затаила дыхание.
– Полагаю, догадываетесь. Страховка. Чтобы быть совсем точной, страхование жизни. У Джимми был полис. Сразу он в этом не признался, но в конце концов пришлось. Хеши, надо отдать ему должное, умеет убеждать людей. – Уэнди скосила взгляд на окно и вздрогнула. Лидия заметила это и подавила улыбку. – В общем, выяснилось, что у Джимми целых два полиса на общую сумму почти в миллион долларов.
– И вы убили его, чтобы завладеть страховой суммой?
Лидия щелкнула пальцами:
– Наконец-то, подруга.
Уэнди открыла рот, но ничего и не сказала.
– Что дальше, Уэнди? Позвольте мне быть до конца откровенной. Долги Джимми вместе с ним не ушли. Мы обе это понимаем. Банк по-прежнему требует оплатить кредит. И процент растет. – Лидия пожала узкими плечами и подняла руки ладонями кверху. – Так почему же мой работодатель должен действовать иначе?
– Вы что, всерьез?
– Первый чек по страховке вы должны получить примерно через неделю. К тому времени долг вашего мужа составит 280 тысяч долларов. Именно эту сумму я и рассчитываю получить в тот же день.
– Но одни лишь расписки, которые остались после него…
– Ш-ш-ш. – Лидия вновь прижала палец к губам Уэнди. Голос понизился до доверительного шепота. – Честно говоря, меня это не интересует. Я только что дала вам редкую возможность выбраться из ямы. Если надо, объявите себя банкротом. Вы живете в шикарном районе. Смените его. Пусть Джек… ведь так зовут вашего старшего?
Услышав имя тринадцатилетнего сына, Уэнди подскочила на месте.
– Пусть Джек в этом году не ездит в летний лагерь. Пусть работает после уроков. Или что еще. Все это не мое дело. А вы, Уэнди, заплатите, сколько следует, и на том покончим. Вы никогда меня больше не увидите. И не услышите обо мне. Ну а если откажетесь… Посмотрите-ка получше на Хеши. – Она замолкла, давая Уэнди возможность последовать ее совету.
Взгляд за окно произвел на вдову должный эффект.
– Сначала мы убьем Джека. Затем, через два дня, Лилу. Если о нашей встрече и этом разговоре узнает полиция, мы убьем Джека, Лилу и Дарлин. Всех троих в порядке убывания возраста. А потом, когда вы похороните детей – слушайте внимательно, Уэнди, ибо в этом заключается изюминка дела, – я все равно заставлю вас заплатить.
Уэнди остолбенела.
Лидия сделала большой глоток крепкого кофе и удовлетворенно вздохнула.
– Чу-удесно, – протянула она, поднимаясь со стула. – Славно потолковали, а, Уэнди? Надо бы снова увидеться, да не откладывая. Как насчет пятницы, шестнадцатого?
Уэнди опустила голову.
– Вы меня поняли?
– Да.
– Ну и что собираетесь делать?
– Собираюсь вернуть долг.
– Еще раз примите мои самые искренние соболезнования.
Лидия подарила ей ослепительную улыбку и направилась к выходу. Оказавшись на улице, она глубоко вздохнула и оглянулась. Уэнди Барнет неподвижно сидела за столиком. Лидия сделала ей ручкой на прощание и зашагала к Хеши. Росту в нем было почти шесть с половиной футов. В ней – пять футов один дюйм. Он весил 275 фунтов. Она – 105. Его голова походила на искривленную тыкву. Она напоминала восточную статуэтку из дорогого фарфора.
– Проблемы? – осведомился Хеши.
– С чего бы это? – отмахнулась Лидия. – Вперед, за более крупной дичью. Нашел клиента?
– Да.
– Пакет с ним?
– Естественно.
– Отлично. – Лидия вдруг почувствовала резь в желудке и сморщилась.
– Что-нибудь не так? – обеспокоился Хеши.
– Да нет, просто какое-то странное ощущение.
– Может, отложим?
– Ни в коем случае, Медвежонок! – улыбнулась Лидия.
– Итак?
Она ненадолго задумалась.
– Итак, посмотрим на доктора Сайдмана.
– Довольно с тебя яблочного сока, – заявила Черил двухлетнему сынишке Коннеру.
Скрестив на груди руки, я стоял за боковой линией футбольного поля. В Нью-Джерси было по-осеннему влажно и холодно, так что поверх бейсболки я натянул еще и капюшон спортивного свитера. На носу у меня сидели солнцезащитные очки. Очки и капюшон – прямо персонаж комикса про полицейских.
Мы пришли на матч восьмилетних футболистов. Ленни был старшим тренером. Ему потребовался помощник, вот он меня и ангажировал по той, скорее всего, причине, что я оказался единственным, кто разбирается в футболе еще меньше, чем он. Тем не менее, наши побеждали. Счет, по-моему, был 83:2, хотя, возможно, я и ошибаюсь.
– А почему мне нельзя больше сока? – заканючил Коннер.
– Потому, – с материнским терпением объяснила Черил. – От него у тебя понос.
– Правда?
– Правда.
Ленни, стоявший справа от меня, без устали подбадривал ребят:
– Здорово, Рийки, ты лучше всех! Пийти, вперед! Дэйви, не суетись!
К любому имени он добавлял «й». Честно говоря, это раздражало. Однажды, придя в особенное возбуждение, он назвал меня «Марки»! Слава Богу, только однажды.
– Дядя Марк!
Я почувствовал, что кто-то дергает меня за брючину, и, посмотрев вниз, увидел Коннера.
– Да, приятель?
– От яблочного сока у меня бывает понос.
– Буду знать.
– Дядя Марк!
– Да?
– Понос мне не друг. – Коннер бросил на меня самый угрюмый из своих взглядов.
Я посмотрел на Черил. Она подавила улыбку, но и участие в ее взгляде тоже мелькнуло. Я перевел взгляд на Коннера.
– Хорошо сказано, малыш.
Он кивнул, явно довольный моим ответом. Я люблю его. Он разбивает мне сердце и доставляет радость – одновременно и в равной мере. Два года и два месяца от роду. На два месяца старше Тары. Я следил за его ростом с благоговением и страстью, от которой костер зажечь можно.
Коннер повернулся к матери. Рядом с Черил валялась всякая всячина (мамаши привыкли нагружать себя, как мулы). Коробки с соком. Плитки шоколада. Сухие (в противоположность «мокрым», что ли?) памперсы, пропитанные экстрактом алоэ, хорошо воздействующим на разборчивые детские попки. Изогнутые детские бутылки от Ивенфло. Корица. Тщательно очищенная морковь. Поделенные на дольки апельсины. Виноград без косточек. Наконец, кучки чего-то очень похожего на сыр, тщательно сложенные в целлофановый пакет.
Ленни – старший тренер – тем временем давал стратегические указания игрокам. Если команда нападала, он орал: «Забивай!» Если защищалась, рекомендовал идти на перехват. И периодически, как, например, сейчас, демонстрировал глубокое понимание сути игры:
