Фрэнк развернулся на стуле, когда хлопнули низкие двери, отделявшие приемную от комнаты сотрудников. Это вошла Сара с портфелем в руке. На ней было светло-голубое платье, похожее скорее на длинную футболку. Тенниски на босую ногу завершали наряд. Джеффри заметил, что она даже ноги не побрила.
Мужчины смотрели, как она идет к кабинету. Волосы у нее были в полном беспорядке. Джеффри подумал, что она с утра, скорее всего, не причесалась. Сара никогда не интересовалась модой и редко делала макияж. Иногда это выглядело сексуально, иногда – неряшливо, словно ее больше интересовала карьера, а не желание быть настоящей женщиной. Когда она подошла поближе, Джеффри увидел, что даже очки на ее носу сидели криво. По какой-то причине это раздражало его больше, чем все остальное.
Фрэнк встал, когда она вошла в комнату, поэтому Джеффри последовал его примеру.
– Привет, – сказала она, нервно улыбаясь.
Джеффри обрадовался ее смущению.
– Привет, – ответил Фрэнк и застегнул пиджак.
Сара улыбнулась Фрэнку и сказала:
– Я звонила Нику Шелтону.
Она имела в виду агента из бюро расследований штата Джорджия.
– Попросила его поискать случаи повреждения половых органов. Он сказал, что к среде все подготовит.
Джеффри промолчал, за него ответил Фрэнк:
– Хорошая мысль.
– Обзвонила больницы, – продолжила Сара. – По поводу послеродовой помощи вчера никто не обращался. Оставила на всякий случай телефон отделения.
Фрэнк дернул себя за ворот рубашки.
– Значит, вы думаете, что девочка не могла сама себе это сделать? Обрезание?
– Нет, что вы! – воскликнула Сара. – Кстати, это не обрезание. Это, скорее, кастрация. Клитор и малые губы полностью удалены, а то, что осталось, зашито.
– Господи!
Фрэнку явно стало не по себе. Сара поджала губы.
– Это – все равно, что отрезать мужской половой член.
Фрэнк растерянно переводил взгляд с Джеффри на Сару и обратно.
– Во всяком случае, я готова к собранию.
Сара указала на свой портфель.
– Собрание откладывается.
Джеффри слышал, что его голос звучит жестко, но ничего не мог с этим поделать. Когда он позвонил и попросил Сару прийти пораньше, то не объяснил, почему. Сейчас он сказал:
– Дотти Уивер будет здесь через пятнадцать минут. Я хочу, чтобы она ушла отсюда как можно быстрее.
– Вот как! – удивилась Сара. – Хорошо, тогда я в клинике займусь бумагами. Думаю, вам двух часов хватит?
Он отрицательно покачал головой.
– Я хочу, чтобы ты посидела здесь во время беседы.
Сара осторожно на него посмотрела и произнесла:
– Я ведь не полицейский.
– Зато Лена – полицейский, – сказал он. – Беседу будет проводить она. Я хочу, чтобы ты была здесь, потому что она тебя знает.
Она уперла руку в бедро.
– Лена или Дотти?
Фрэнк кашлянул.
– Я должен сделать несколько звонков, – сказал он, вежливо поклонился Саре и вышел из комнаты.
Когда он ушел, Сара вопросительно глянула на Джеффри.
– Это у тебя что, ночная рубашка? – осведомился он.
– Что?
– Я о том, что на тебе надето, – он указал на платье. – Похоже на ночную рубашку.
Сара смущенно рассмеялась.
– Нет, – сказала она, словно он пошутил.
– Ты могла бы надеть что-нибудь посолиднее, – заметил он и подумал о том, что на ней было накануне.
Вчера это были спортивные штаны и поношенная футболка. А ноги у нее были волосатее, чем у него.
– Неужели тебе так трудно нормально одеться?
Сара понизила голос. Это бывало, когда она начинала сердиться.
– С какой стати ты говоришь со мной, словно ты моя мама?
Он испытал такой сильный приступ гнева, что сжал губы, боясь сказать лишнее.
– Джефф, – сказала Сара, – что происходит?
Он обошел ее и плотно закрыл дверь.
– Можешь ты оказать мне услугу?
– Услугу?
Она покачала головой, словно он нес чепуху.
– Посидеть здесь во время интервью, – напомнил он. – С Уивер.
Она опустила плечи, и он понял, что такой реакции от него она не ожидала. Попытался придумать, что ей сказать. На ум ничего не пришло.
Она кивнула.
– Я сделаю все, что ты попросишь.
Джеффри стоял в комнате для наблюдений и смотрел сквозь одностороннее стекло. Видел, как Сара утешает Дотти Уивер. Он не мог долго злиться на Сару, потому что Сара не позволила бы ему этого.
Дотти Уивер была крупной женщиной со смуглой кожей. Длинные темно-каштановые волосы уложены на затылке в аккуратный узел. Прическа была старомодной, но ей она шла. Лицо у нее, по мнению Джеффри, было старообразным: человек с такой внешностью выглядит одинаково и в десять, и в сорок лет. Лишний вес, фунтов на двадцать больше, чем следует. На лбу глубокие вертикальные складки. Они придавали ей суровый вид, даже когда она плакала.
Джеффри глянул на Лену. Она стояла подле него со сложенными на груди руками. Лена смотрела на то, что происходит в соседней комнате, с характерным для нее напряженным выражением лица. Они с Джеффри были самыми эмоциональными людьми в отделении, но на них лежала ответственность за выяснение обстоятельств дела. Джеффри знал, что его просьба к Саре – явное проявление эгоизма.
Джеффри повернулся к Лене.
– Я тебя использую.
Она промолчала, что не было удивительно. Шесть месяцев назад она бы бурно отреагировала. Ходила бы по отделению с гордым видом, гордясь тем, что шеф поручил ей провести интервью. Сейчас она просто кивнула.
– Потому, что ты женщина, – пояснил он. – И потому, что недавно сама пострадала.
Она взглянула на него. В ее глазах была пустота, и это поразило его в самое сердце. Десять лет назад, в академии в Мейконе Джеффри видел, как Лена преодолевает полосу препятствий, словно выскочившая из ада летучая мышь. Она была самой миниатюрной студенткой в группе, но она шла к победе усилием воли. Ее целеустремленность и напор привлекли в тот день его внимание. Глядя на нее сейчас, он сомневался, проявит ли нынешняя Лена восхитившие его когда-то черты характера.
Лена снова перевела взгляд на Сару.
– Да, думаю, она меня пожалеет, – произнесла она тусклым голосом.
Джеффри расстроило то, что она, похоже, ничего не чувствует. Он бы даже предпочел видеть ее в гневе. Куда лучше, чем робот, в которого она превратилась.
– Действуй не спеша, – посоветовал он и подал ей папку с делом. – Нам нужно получить как можно больше информации.
– Что-нибудь еще? – спросила она бесцветным голосом, будто они обсуждали погоду.
Джеффри ответил отрицательно, и она вышла, не произнеся ни слова. Он повернулся к зеркалу, дожидаясь, когда Лена войдет в комнату для переговоров. Когда молодая женщина вернулась на работу, Джеффри сказал, что ей нужно пройти курс терапии для преодоления того, что с ней случилось. Насколько ему было известно, Лена этого не сделала. Ему нужно настоять на этом. Только вот как это сделать, Джеффри не знал.
Скрипнула дверь: в переговорную вошла Лена. Она держала руки в карманах легких хлопчатобумажных брюк. На ней была фирменная темно-синяя рубашка. Каштановые волосы длиною до плеч аккуратно зачесаны за уши. В тридцать три года она наконец-то стала выглядеть взрослой. Лена всегда была привлекательна, но в последние два года она стала женственной, что не укрылось от внимания мужского персонала.
Джеффри отвернулся, смутившись от собственных мыслей. После того что с ней произошло, неэтично смотреть на Лену такими глазами.
– Миссис Уивер? – сказала Лена.
Она протянула руку, и Джеффри съежился, как и Дотти Уивер. Она оба смотрели на открытую ладонь Лены. Шрам был воистину ужасен. Только Сара осталась спокойной.
Лена, смутившись, убрала руку.
– Я – детектив Лена Адамс. Страшно сожалею о вашей потере.
– Благодарю вас, – вымолвила Дотти.
Грубоватый выговор уроженки Среднего Запада резко контрастировал с мягким южным произношением Лены.
Лена уселась за стол против Сары и Дотти, сложила перед собой руки, снова привлекая внимание к своим шрамам. Джеффри почти ожидал, что она снимет туфли и положит на стол ноги.
