— Но как?
— Тем, что предоставишь нечто, дополняющее уже имеющуюся информацию — то, что мне — постороннему, и даже полицейским невозможно было узнать.
— Как, например, что?
— Ты столь близок к важным аспектам дела, Джейсон. Дом Алисии, район города, ручей, деревья.
Джейсон вздохнул, будто взвешивая слова Трента, и, наконец, кивнул.
— Ладно.
Затем он напрягся: руки лежали на коленях, тело сидело на железном стуле, будто «по стойке смирно», даже спина не облокотилась на спинку стула — все знаки согласия и смирения.
«И вот мы у подножий лестниц».
— Хорошо, — произнес Трент. — Теперь надо поговорить об особенностях местности, где была найдена Алисия.
— Об особенностях? — нахмурился Джейсон.
— Да, об особенностях местности: о деревьях, кустах, травянистой растительности, — объяснял Трент. — Тебе это близко?
— Да. Мы там все время играем. Там бейсбольная площадка, качели, горки для маленьких детей.
— Кто-нибудь тебе говорил, где именно нашли Алисию?
— Кто-то сказал, что в нескольких футах от дорожки около деревьев. Говорили, что ее… что ее нашли прикрытой ветками, листьями и еще чем-то.
Трент заметил, как мальчик на мгновение замолк, обойдя слово «тело», что, в общем, было естественно, и он попытался облегчить задачу мальчику.
— Помнишь ли ты эту местность? Есть ли там рассыпанный гравий, трава, камни, заросли?
Джейсон вздрогнул.
— Всего лишь… земля. Что еще можно найти среди деревьев.
— Камни, булыжники?
— Думаю, да. Помню, как-то гуляя, однажды я видел большой камень, когда шел среди деревьев, чтобы… — Джейсон остановился. Мысль о том, что он туда зашел, чтобы помочиться, ему не понравилась.
— Облегчиться? — помог вопросом Трент.
— Да, — его щеки налились краской. Ему показалось, что он раскраснелся, как в школе.
— Там много камней, ведь так?
— Да.
Полагая, что мальчик поддержит ответ, он задумался, а затем спросил:
— Как ты думаешь, Джейсон, чем ударили Алисию?
Трент выжидал.
— Камень? — спросил Джейсон.
Стараясь сдержать улыбку триумфа, Трент, как бы невзначай, сказал:
— А может это был молоток. Если убийца взял с собой молоток. Если он заранее запланировал убийство.
— Запланировал? — Джейсону был ясен смысл этого слова. Он слышал его помногу раз в разных телевизионных шоу, но он никак не связывал это с произошедшим с Алисией.
— Полагаю, — продолжал Трент. — Если кто-нибудь планировал убийство Алисии заранее. Но я не думаю, что все было именно так. А ты?
Планировать убийство Алисии заранее? Джейсон закачал головой, подумав о такой возможности.
— Нет, — сказал он.
— Думаю, что это могло быть что-нибудь произошедшее случайно, внезапно, именно в тот момент, но оно не было запланировано. Их встреча была неожиданной — преступника и Алисии, — он обошелся без слова «убийца» или «киллер». — И если это произошло именно так, спонтанно, и не было запланировано, то на эту трагедию можно было бы взглянуть иначе.
Не до конца осознав слова мистера Трента, Джейсон нахмурился.
— Вот, о чем я говорю. Например, если ты, Джейсон, совершил нечто ужасное, например, если убил Алисию непреднамеренно, не собираясь это делать заранее, а в момент паники или потери терпения, и это полностью меняет содержимое дела. Мы можем допустить смягчающие обстоятельства. Это уже не убийство первой степени. Возможно, на тот момент твое сознание было в полном смятении. Судьи и полицейские понимают, как это могло произойти.
Джейсон понял. Ему была ясна разница между делами по убийствам в большей степени по телевизионным фильмам: первая степень убийства, вторая, непредумышленное убийство, но это не наводило его на какие-либо новые идеи. Он хмуро смотрел на мистера Трента. Выражение на его лице было таким, какого Джейсон еще не видел. Он выглядел… коварным. Джейсон вспомнил слова из книги, которую читал еще до того как пошел в первый класс: «хитрый, как лиса». И вдруг осознал слова мистера Трента, которые будто огрели обухом его по голове: «Если ты убил Алисию».
— Но я…
Трент оборвал его. Старая уловка — отвлекающий вопрос.
— Знаешь, что интересно, Джейсон?
— Что?
— Выбор орудия убийства. Ты сказал, что был использован камень. В полиции думают также: «Удар тупым предметом». Официальные слова. Интересно то, что ты также говорил, что удар был нанесен камнем. Почему ты это говоришь, Джейсон?
— Не знаю, там много камней.
— Что, ты думаешь, стало с этим камнем?
Джейсон вздрогнул, снова заерзав по стулу и снова осознав, насколько жарко в этом помещении. Его не интересовало ничего, что было связано с этим камнем, и что с ним было дальше. Он почувствовал, как начинает болеть голова, как пульсирует боль с каждым ударом его сердца.
— Не знаю, что стало с этим камнем. Может, его отбросили куда-нибудь в сторону, — он устал от этих бесконечных вопросов, несмотря на все разговоры мистера Трента о помощи следствию. Он уже не на шутку хотел отсюда уйти. — Думаю, что мне пора. Хочу домой.
— Пока еще нет, Джейсон.
— Почему нет? — он еще ответил не на все вопросы?
— Потому что, как я уже сказал, твое нахождение здесь очень важно. Не только где ты спрятал Алисию, но и где вы провели последний час ее жизни.
— Убийца. Не я.
Трент не ответил, он лишь смотрел на мальчика.
— А затем подведем итог, хорошо? — наконец заговорил Трент.
— Да, — согласился Джейсон. Итог. Слово, доказывающее, что он не последний, кто видел Алисию.
— Ты знал Алисию Бартлет. Она была маленькой девочкой, которая, похоже, любила тебя. Умной маленькой девочкой, которая нередко побеждала тебя в играх, что заставляло тебя чувствовать униженным.
Джейсон открыл рот, что бы начать говорить. Мистер Трент был прав не во всем, но он поднял руку, будто дорожный полицейский, останавливающий движение. И Джейсон снова сел на стул.
— Ты любишь читать книги, в которых есть насилие. Те книги, которые ты читал, и фильмы, которые смотрел, — Трент говорил быстро и без остановки — так, чтобы мальчик не мог вставить и слова. — Ты говорил, что не уверен, где пролегает грань между вымыслом и реальностью. Все твои грезы. Иногда о насилии…
— Но…
Снова останавливающий движение жест.
— Ты хорошо знаком с тем местом в деревьях, где умерла Алисия Бартлет. Ты сказал, что для ее убийства был использован камень. В полиции это не разгласили для общественности, и тут ты говоришь, что орудием убийства был камень. Правильно?
— Правильно, но…
— Сложившиеся обстоятельства и побуждающие мотивы — это наиболее важные аспекты этого дела, Джейсон. А у тебя было и то, и другое.
— Побуждающие мотивы?
— Алисия забавлялась, унижая тебя.
— Я любил Алисию, она никогда…
— И тут пролегает тонкая линия: тебе кто-то нравится, ты даже испытываешь к нему нежные чувства, а затем ненавидишь. Молния возникает мгновенно. Надо признать это, Джейсон. Ни у кого не было такого стечения обстоятельств. В тот день ты был с ней, и вы были одни…
— Мы были одни, но…
— Смотри, это — объяснимо. Ты не хотел причинять ей какой-либо вред, ведь так?
— Но я…
— Это произошло. Ты не сдержал свой нрав, тебя что-то расстроило, все произошло быстро, ты даже ни о чем не задумался, и под твоими руками оказался камень…
— Ничего такого не произошло, — продолжал возражать Джейсон, повысив голос, который, казалось, отскакивал от стен, будто теннисный шарик.
— Что тогда произошло?
Джейсон отпрянул, будто получил пощечину или удар в живот. В животе он почувствовал пустоту, а в кишках — слабость. Ему как никогда захотелось в туалет.
В глаза мальчика Трент увидел панику, все его лицо исказилось от боли, губы задрожали, а руки поднялись в протест. Все его тело вдруг стало извиваться, будто ему нужно было уменьшиться в размерах, сжаться в комок, чтобы поместиться в ловушку, в которую он шел, не осознавая того. И в этот яркий момент прозрения Трент необратимо понял, что мальчик не виновен. Он это осознавал в самой глубине бытия, после всех сомнений и уловок. Джейсон Дорент не убивал Алисию Бартлет. Трент успел познакомиться со столькими способами увернуться от правды, и слышал столько всевозможных возражений во время всех своих расследований, что у него не было никаких сомнений в том, что Джейсон Дорент никого не убивал. Накопив все телодвижения, спонтанные ответы, отсутствие хитрости в голосе и в манерах — все говорило о неизбежной правде. Трент ощутил недомогание от собственного уныния и разочарования. Он подумал о Брекстоне и о сенаторе, ожидающих признание, об этом небольшом городке, охваченном страхом и подозрениями, ожидающем, когда он принесет им добрую весть, изобличит преступника, после чего все смогут спокойно спать, не волнуясь о том, хорошо на ночь ли закрыта дверь, и не переживая о том, как поздно домой вернутся сын или дочь. Обещание сенатора эхом звучало в его сознании: «Твой билет будет на лучшее место в партере».
