Ознакомительная версия.
Генерал рассказал далее о высочайшей смертности соратников Андрейчука, о том, что работали они по специальности всего 10 лет и в 35-летнем возрасте были уже пенсионерами, о высоких размерах пенсий, о многочисленных социальных льготах.
– Только все это – пыль! – говорил генерал. Они сидели теперь в предбаннике и потягивали ледяное пиво. – Что толку – когда почти никто из них не доживал и до пятидесяти! И хоронят их только на нескольких кладбищах. По требованию их же самих. И их родственников. Вот в Сибири – только на кладбище в городе Славограде.
Когда-то там 27 апреля был запущен номерный химкомбинат, и в тот день первые из них спустились в шахты, в которых находились помещения управления и контроля производственным процессом.
Сейчас ежегодно живые собираются в этот день в Славограде, и поминают умерших и себя. Облучение в малых дозах – что вы хотите… Но ваш Андрейчук – это случай особый! В мире известно всего несколько десятков случаев благоприятного воздействия радиации на человеческий организм. Иногда срабатывает особый мутагенный фактор. Говоря проще – возникают благоприятные мутации. Так вот, таких среди этого контингента – пятеро, и один из них ваш Андрейчук. И у всех – особые качества и способности.
Ваш, например, пока как бы не стареет, стал экстрасенсом, а вообще – явление это малоизученное. Ну, в старое время мы бы принудительно всех их изучали, а сейчас… А сами они отказываются проходить обследование. Наотрез!
Далее. Так как им после выхода на пенсию разрешалось работать, причем они сами выбирали специальность, то могли учиться еще раз – возраст ведь позволял! Ваш закончил шестимесячные спецкурсы Академии МВД. Это были созданные специально для подготовки ограниченного количества курсантов курсы, было всего три выпуска, и их закрыли. Я не стал выяснять подробности, но вот что узнал – подготовочка там была организована – дай бог сейчас нашим офицерам! И работал ваш человечек после окончания курсов несколько лет в Особой инспекции милиции – сейчас эта структура МВД называется УСБ – управление собственной безопасности. Внутренняя контрразведка МВД. Слышали?
Кудрявцев кивнул.
– Так что человек это – действительно непростой. Вы, Юрий Борисович, об этом помните.
«Буду помнить. И что не простой – уже понял… – думал Кудрявцев. – И все равно я его… Нельзя давать воли наглецам!»
Референт председателя АО РЭС Оксана также выполнила задание шефа. И через несколько дней стопка книжек лежала перед Юрием Борисовичем на столе.
Кандидат философских наук и бывший специалист по теории научного коммунизма полистал труды Андрейчука, которые можно было объединить общим названием «Двухполюсная диалектика», и забрал на выходные дни домой.
Стояла вторая половина октября, но было тепло, и деревья еще не сбросили желтую и багровую листву.
Кудрявцев сидел на веранде своей подмосковной дачи, укутавшись пледом, и, бездумно поглядывая на тихий, умиротворенный осенним увяданием лес, листал книжки и делал пометки то карандашом, то шариковой ручкой.
Постепенно теория Андрейчука увлекла его. Нет, он, конечно, не был согласен с автором, он исповедовал теорию рыночного капитализма, и безусловно, категория «монетаризм» была ему ближе, чем «социализм». Андрейчук же доказывал необходимость существования кроме капиталистического, еще и социалистического общества. Он был сторонником двух взаимосдерживающих начал в развитии человеческой цивилизации. Именно двухполюсное в единстве сосуществование всего и вся – вот, по его мнению, идеал всего Сущего.
Постепенно у Кудрявцева оформилась и все более окрепла мысль, что с Андрейчуком нужно спорить. Его нужно не убить, гораздо важнее его либо переубедить, либо сломать…
«Значит, будем с тобой встречаться, – думал Юрий Борисович. – Поспорим, посмотрим…»
Вообще-то положа руку на сердце, Кудрявцеву невольно уже где-то стал даже нравиться новоприобретенный родственник. То, что он ежедневно узнавал от сестры, не могло не влиять каким-то образом на него. Виктора обожал Ваня – племянник буквально боготворил, как он думал – вновь обретенного папу…
А Юрий Борисович Кудрявцев был бездетен. Так случилось, что детей своих он иметь не мог. И это делало все, что касалось единственного пока племянника, крайне важным.
Однако как бывший советский философ-идеолог Кудрявцев знал, что такое классовая ненависть. В отличие от обычной – это ненависть холодная, р а с с у д о ч н а я…
Так что, как ни кинь, а Андрейчук – его враг… И от этого никуда не деться.
А его сын (так получается) – единственный наследник Кудрявцева…
Так что задачей Юрия Борисовича становилось – попытаться переубедить Виктора. Победить не силой, но идеологически – то есть разумом и волей.
Приняв такое решение, Кудрявцев принялся работать дальше – с ручкой в руках, внимательно вчитываясь в каждое слово, так, как умел работать когда-то, много лет назад, Юра Кудрявцев, аспирант кафедры философии МГУ…
Был вечер накануне моего отлета в Барнаул. Мы немного поиграли с Ваней в настольную игру «Биатлон» – кидали кубики, и шагали фигурками спортсменов по картону со словами «Раз, два, три – яма…». Таким нехитрым методом мы учили мальчика цифрам и счету.
Ваня захотел спать рано, поэтому мы с Женей где-то в половине десятого зашли в гостиную и включили телевизор. Я хотел послушать сводку погоды на завтра – около двенадцати дня у меня отлетал самолет.
Пока я слушал сводку, потом баловался с пультом телевизора, отыскивая музыкальный канал с любимым мною шансоном, Женя, оказывается, сервировала стол – передо мной оказалась бутылка какого-то вина, два бокала, вазочка с конфетами и блюдо с фруктами.
Я удивленно воззрился на нее – мы жили в одном доме около трех недель, но спиртное как-то… Ну, не появлялось на столе.
– А чему вы удивляетесь? – спросила она. – Как-никак я впервые официально оказалась замужем… Бледновато, конечно, – она повела рукой над столом, – вместо свадьбы, но хоть так… Открывайте вино, штопор в среднем ящике серванта! А я сейчас!
До меня дошло. Я ведь не удосужился у нее уточнить, когда тогда, в первый день, она рассказывала мне, как уехала к художнику – были ли позднее юридически оформлены ее отношения с мужем? После рождения Вани?
Значит – нет. А мне вместе с новыми паспортами в числе прочих документов были переданы и свидетельство о браке, и новое свидетельство о рождении Вани.
Получается, Евгения действительно только теперь впервые официально вышла замуж…
«Но зачем им было нужно изменять мне фамилию, если из-за перемены отчества пришлось менять свидетельство о рождении ребенка? – думал я, откупоривая бутылку и разливая по бокалам густое багровое вино. – Хотя… ох, умен Кудрявцев, мало ли кто из знакомых мог запомнить фамилию мальчика и настоящего отца – ведь Женя его любила, а значит, зарегистрировала ребенка наверняка на фамилию мужа, пусть и гражданского…»
Так что им проще было создать нового человека «под Ваню», нежели просто изменить свидетельство о его рождении…
Между тем в комнату вернулась успевшая переодеться Женя.
На ней было вечернее белое платье, на ногах – белые, с золотом, туфельки, а на голове – белая же повязка, туго стягивающая впервые тщательно причесанные волосы.
Из косметики на лице была лишь неяркая помада на губах, да ресницы глаз она чуть-чуть тронула тушью.
– Давайте выпьем на брудершафт! – ее глаза лукаво блестели, – а то мужу и жене с нашем стажем совместной жизни как-то слишком уж по старосветски обращаться друг к другу на «вы». Ну, не английские же лорды мы с вами!
Я не мог не улыбнуться, признавая справедливость ее слов, мы со звоном соединили бокалы и выпили «через руку» на брудершафт, после чего поцеловались в губы. Ее помада имела вкус и аромат лимона, а поцелуй у нас получился излишне крепким.
– Итак, ты летишь… – она медленно отрывала ягоды от кисти винограда и клала их в рот. – Что же ты скажешь дома?
– Да это нетрудно, – ответил я, обрабатывая ножиком грушу и кладя маленькие сочные кусочки в рот. – Просто скажу, что нашел работу в Москве, добавлю еще что-нибудь для правдоподобия – не будет никаких проблем!
– Да? – Женя наклонилась над столом, взяла крупный плод киви. На мгновение перед моим взором оказались почти полностью открытыми ее груди, и до меня стало доходить, что весь этот разговор затеян не спроста. – А как же вы с женой будете месяцами обходиться друг без друга?
Мне ведь фактически – далеко за пятьдесят, смутить меня – трудно. Почему-то вновь сейчас я почувствовал себя взрослым и умудренным опытом, а сидящую рядом девушку воспринимал словно девочку-переростка.
Ознакомительная версия.
