Отдышавшись, Наташа заметила на соседнем сиденье сумку. В ней лежала литровая бутылка минеральной воды и автомобильные номера. На листочке, приклеенном к номерам, написано: «На подъезде к городу смените номера. С этими вас не остановят!»
Под ковриком она нашла подробную дорожную карту. Красным фломастером был прочерчен ее путь до Корина.
На этой развилке надо свернуть налево. Наташа вытащила из-под блузки деньги и переложила их в сумку. Паспорт оставила под бинтами на пояснице. Сломанный карабин со штыком положила на пол у заднего сиденья. Завела двигатель и поехала дальше, держа карту на коленях. Как только машина набрала скорость, Наташа забыла об осторожности. Она ничего не могла с собой поделать — энергия клокотала в ней, как лава в вулкане.
Только бы вырваться из капкана, а потом будь что будет.
И вдруг удар. Левое колесо отлетело в сторону, машину бросило вправо, в обрыв. Полет вниз. Наташа уперлась ногами в пол и схватилась за поручень над дверцей. Лететь долго не пришлось. Машина клюнула носом в воду, погрузилась ровно наполовину, перевернулась и застыла на дне. Дверцы не деформировались, но открыть их оказалось делом нелегким. Сильное течение сдавливало кузов со всех сторон. Наташа быстро пришла в себя. Ничего страшного, только колено сильно ушибла о панель. Главное, голова цела. Машина, ерзая по каменистому дну, скрипела как нож о сковородку. Наташа надела сумку на плечо, набрала воздуха в легкие и открыла окно. Озверевшая волна ворвалась в салон и отбросила ее назад. Девушка не стала тратить силы понапрасну, ждала, пока весь салон не заполнится водой, и тогда ей удастся выбраться из него. Наташа вынырнула на поверхность, глотнула свежего воздуха. Течение тут же подхватило ее и понесло. Она гребла что было сил и наконец выбралась на каменистый берег. Распластавшись, как лягушка, долго приходила в себя, потом села и осмотрелась.
Широкая бурная река проходила по ущелью. Теперь надо переплыть на ту сторону. Это не менее ста метров. Бессмысленное занятие. Ее снесет течением километров на пять. И сколько сил она потеряет при этом! До города еще километров пятнадцать, надо успеть туда к рассвету. К несчастью, туфли остались покоиться под водой, а берег весь покрыт острыми камнями. Но выбираться из ущелья все равно придется. Здесь не очень высоко и полно выступов, можно попробовать. Надо лишь заставить себя забыть о том, что существует боль.
Наташа начала свое восхождение. Сжимала челюсти и карабкалась, карабкалась наверх. Ее усилия увенчались успехом. Она огляделась, чтобы не сбиться с пути. Вперед и только вперед. Колючки впивались в тело, как пчелиное жало, их приходилось выдергивать.
И вот наконец мост, к которому она стремилась. Он оказался навесной, сплетенный из стеблей тростника, и болтался в воздухе над бурлящей водой. Ширина его не превышала метра. Наташа не задумываясь ступила на него, и он заходил ходуном под ногами. Она судорожно вцепилась в тростниковые поручни и поймала равновесие. Шаг за шагом опасливо ощупывая каждую перекладину, она направилась к другому берегу. Пару раз нога соскальзывала и проваливалась в щель, но Наташа собиралась с силами и шла дальше. Сорваться — значило умереть, а смерть в ее планы не входила.
Сто метров — точно сто километров. Уйма потерянного времени и сил. Она села, достала из сумки воду и утолила жажду. Если и дальше продвигаться такими темпами, то в этом тысячелетии она своей цели не достигнет. Небо начинало бледнеть. В камнях послышалось шипение.
Пятнистая тварь подняла голову, и Наташа увидела желтые глаза.
— Пришла гадина из сна в явь.
Девушка потянулась за сумкой, и голова змеи повернулась, следя за рукой. Тварь реагировала на движение. Наташа застыла, потом отвела от себя вторую руку. Голова опять повернулась. Отвратный раздвоенный язычок то и дело выпрыгивал наружу. Наташа резко схватила сумку за длинный ремень и махнула ею перед собой. Попала она или нет, не важно. Вскочив на ноги, метнулась в сторону и побежала что было сил, не разбирая дороги.
И вдруг оказалась на шоссе. Как она попала туда, сама не знала, но на карте эта развилка обозначалась крестом, и здесь стоял указатель «Корин 6 км». Наконец-то ее вынесло на правильный путь. Ноги онемели, боли она не чувствовала, только колики в животе и в правом боку не давали покоя. Еще раз взглянув на указатель, пошла по направлению к городу, буквально на «автопилоте». В ушах стоял шум, словно ветер завывал в трубопроводе. Она знала, если остановится, то упадет и уже не сможет подняться. Скалы вокруг начали краснеть. Всходило солнце.
Машина, появившаяся сзади, сбавила ход: водитель увидел одинокую женщину, бредущую по дороге пошатывающейся походкой. По белой коже понял, что это европейка. Одежда изодрана, а ноги и руки в ссадинах, словно их исполосовали бритвой. Длинные каштановые волосы на непокрытой голове взлохмачены. Минуты две машина тихо кралась вслед за странным существом. Такого здесь еще никто не видывал. Скорее встретишь динозавра, чем одинокую европейку на дороге среди ущелья, куда не ступала нога туриста.
Наташа заметила машину, когда та с ней поравнялась, шарахнулась в сторону и застыла. Машина плавала перед ее глазами, словно баркас на волнах. Ощупав сумку, поняла, что защищаться нечем, карабин остался в машине. Номерные знаки? Она их не выбросила. Тонкие железки, чем они могут ей помочь? И где взять сил? Стоит подуть легкому ветерку, как ее свалит с ног. Деньги? Деньги тоже оружие.
Из машины вышел водитель. Молодой араб лет двадцати пяти. Современные джинсы, белая чистая футболка. Выглядел он вполне прилично. Лицо доброжелательное.
— Вам помочь, мисс? — спросил он по-английски.
Наташа сказала «да», но вряд ли узнала собственный голос. Один хрип, совсем слабый. Парень оказался достаточно воспитанным. Поняв, что напугал женщину, подходить к ней не стал. Он сделал лучше — обошел машину и открыл заднюю дверцу, указывая на сиденье.
Бывают предложения, от которых не отказываются.
Наташа дошла до машины и прохрипела:
— Корин.
— О'кей.
Дверца захлопнулась. Водитель вернулся на свое место. Машина была хорошей, удобной, с кондиционером, а не старая рухлядь, на которых ездило большинстве арабов. Парень медленно тронул автомобиль с места. Он молчал и не беспокоил попутчицу, даже приемник выключил, из которого орала арабская музыка. Наташа прижала к груди сумку и смотрела вперед. Надолго ее не хватило. Не прошло и пяти минут, как она погрузилась в тяжелый сон.
4
Что лучше: сон или явь? В отношении Наташи этот вопрос был бессмысленным. Снятся кошмары, она просыпается в райском саду, снится свобода, а глаза открываешь — решетки на окнах. Вот так и сейчас. Видела она во сне своего сына взрослым, он катал ее на лодке по пруду, где цвели лилии, а проснулась в душной комнатенке без окон на циновке, расстеленной на земляном полу. С чего начали, к тому и пришли. Испуганная женщина вскочила. Сумки рядом с ней не оказалось. Все правильно. Дураков учить надо. Сквозь бамбуковые занавески в дверной полукруглой арке проглядывал теплый желтый свет и тянуло сладковатым дымом. Она подошла ближе и глянула сквозь штору. Трое мужчин среднего возраста сидели на ковре, что-то пили из пиал, курили кальян и играли в кости. Все были в европейской одежде. Наташа отодвинула гремящую занавеску и вышла. Тот, что сидел в середине, оценивающе взглянул на вошедшую даму и сказал соседу слева по-арабски:
— Три тысячи динар. Большего она не стоит.
— Ошибаетесь, уважаемый Сабри. Пять тысяч ей цена. Ссадины пройдут, волосы расчешутся, лицо отмоется. Я бы и не позвал вас, сначала довел бы товар до ума, а потом только выставил напоказ и получил втрое больше. Но вы же знаете, мне срочно нужны деньги, а потому я делаю для вас большую скидку.
— Не морочь мне голову, Омар. Она же больная и белая. Просто ты боишься держать у себя белых. Может найтись хозяин, и тебе будет плохо. Потому и меня позвал, что ко мне никто не посмеет лезть с претензиями. Все, что в моем доме, то мое.
— Кто же посмеет вам перечить, уважаемый Хафа. Но мне она дорого досталась. Нельзя же меня без бакшиша оставлять.
Сабри Хафа молчал, продолжая разглядывать женщину.
Наташа поняла из сказанного процентов восемьдесят, и то потому, что они, проявляя учтивость друг к другу, говорили медленно.
Хотела сказать, что все он врет, шакал безмозглый. Он только из ее сумки выкрал тысяч десять динар и тысяч пять долларов. Гнус поганый. Но инстинкт ей подсказывал, что лучше им не знать о том, что она понимает по-арабски. Эта тайна может стоить дороже любых денег. А потом, что это изменит?
— Вы понимаете по-английски?
— Понимаю.
— Вы русская?
— Почему вы так решили?
— Вы сбежали от Фар Харима? Не так ли? Он у нас главный поставщик русских красавиц. Можете говорить правду. Я с ним сумею договориться без особых проблем, и вы от этого только выиграете. У меня хорошие условия, и вам не захочется никуда бежать. Вы получите то, зачем сюда ехали. Сайд грубый человек, он женщин не ценит. Так как?
