Это действительно была удача, какие редко случаются. Вот это уже трудно было считать простым совпадением.
— Время сходится, — сказал Дэггет. — Похоже, клиент не хотел, чтобы кто-нибудь узнал, когда он съедет. Так?
— Похоже на то.
— Так что скорее всего это именно тот, кого мы ищем?
— Если так, то он сам сунул голову в петлю, — проговорил Макалистер. Он уже быстро шел вперед, не оглядываясь. На затылке волосы у него начали седеть, заметил Дэггет. — Он просил не беспокоить, поэтому никто не заглядывал и не убирал в комнате до сегодняшнего утра. Мусор из отеля вывозят во второй половине дня. Значит, все, что вымели из его комнаты, сейчас все еще находится в мешках для мусора, и мы можем там покопаться. Я попросил их задержаться с вывозом. Теперь дальше. Судя по счетам, он предпочитал, чтобы ему еду подавали в номер. И, конечно же, он все за собой убрал и вычистил, чтобы не оставить никаких следов. На его месте я бы именно так и поступил. Тем не менее что-то могло остаться. Ну, например, он мог выбросить в мусорную корзину, скажем, рецепт или что-то еще. Я понимаю, вероятность слишком мала, но стоит проверить.
Дэггету, напротив, это вовсе не казалось таким уж невероятным. Он назвал еще некоторые вещи, которые следовало иметь в виду, когда они будут копаться в мусоре, золотисто-черные окурки от сигарет, пузырек из-под энбесола, пакет из продовольственного магазина или счет из того же магазина, где бы значился картофель Макалистер в недоумении воззрился на него при этих словах.
— Он забил выхлопную трубу в машине Варда картофелиной, — пояснил Дэггет.
— А-а-а, — понимающе протянул Макалистер.
— Теперь, как насчет машины? Ведь нельзя же передвигаться по городу без машины. У отеля наверняка есть своя площадка для парковки. Может, они смогут дать нам номер машины, которой пользовался наш клиент.
— Верно. Я займусь этим. Если у нас будет номер машины, сможем добраться и до того агентства, где ее взяли напрокат.
— И обязательно надо поговорить с горничной.
— Да, я уже договорился об этом с администраторами, — кивнул Макалистер. — Они сказали, что пришлют ее к нам.
Он вставил кусочек пластмассы в замочную скважину, и дверь номера открылась перед ними.
— Уж эти мне электронные ключи, — произнес он с отвращением — Дерьмо! И когда только это кончится!
Комната, в которой они оказались, была небольшая и очень уютная Розовое в цветочек ситцевое покрывало на кровати, миндального цвета шторы. Мебели, пожалуй, многовато: кушетка, письменный стол, кровать и секретер. Для людей места практически не оставалось Дэггет тут же почувствовал обычную клаустрофобию, а вместе с ней — необходимость действовать как можно быстрее. Может быть, в этой комнате еще совсем недавно жил убийца Роджера Варда. Может, он спал на этой кровати, сидел вот за этим столом Они приблизились к нему настолько, что почти наступали ему на пятки. Это была пусть пока небольшая но все-таки победа.
Они оба натянули резиновые перчатки и принялись за работу.
Дэггет подошел к окну, посмотрел вниз на машины, грузовики, автобусы. Он обернулся к Макалистеру.
— Нужно извлечь как можно больше, — проговорил он. — Например, что он ел, какие сигареты курил, как любил мыться — в ванной или под душем. В общем, все что только можно.
Макалистер кивнул. Ему все это было знакомо. Они медленно двигались по комнате, тщательно рассматривая, изучая каждый предмет. Потом сюда приедут эксперты из лаборатории, уж они-то обязательно что-нибудь найдут. Как всегда. Вопрос в другом — поможет ли это делу?
В дверь постучали. Вошла женщина, по виду — вьетнамка. Плоскогрудая, маленького роста, волосы заколоты сзади белой пластмассовой заколкой с голубыми цветочками. Темная кожа, кривые зубы, руки в мозолях и ссадинах. Огромные испуганные глаза. Она представилась: Карен Кси, горничная…
— Не надо бояться, — заговорил Макалистер. — Никто вам ничего плохого не сделает.
— Да, — еле слышно произнесла женщина.
— А вот вы нам можете очень помочь.
Она ответила скептической полуулыбкой.
— Вы убирали номер сегодня утром?
— Да. Окончательная уборка. Постоялец съехал.
— В таких случаях вы убираете тщательнее, чем всегда?
— Да.
Она убирает столько комнат, подумал Дэггет. Вряд ли ей что-нибудь припомнится в связи с этой. Однако попытаться все же можно. Макалистер, казалось, прочитал его мысли.
— Вы ведь много комнат убираете? — начал он.
— Много.
— И наверное, в ваших глазах они не очень отличаются одна от другой.
Женщина кивнула и слегка пожала плечами. Вид у нее все еще был испуганный.
— Я бы, наверное, тоже не отличал их друг от друга, — сделал еще одну попытку Макалистер.
Ловкий ход. Она улыбнулась, но тут же прикрыла рот рукой, по-видимому, стесняясь своих кривых зубов.
— Интересно, вспомните ли вы хоть что-нибудь об этой комнате?
— Еще как помню.
— Вы помните постояльца?! — не выдержал Дэггет. — Как он выглядел?
Макалистер взглянул на него с упреком.
— Нет, не постояльца. Его я не припоминаю. А вот комнату хорошо помню. Очень чистая комната. Так легко было ее убирать.
— Чистая?! — опять вмешался Дэггет. Это был именно тот ответ, который он надеялся услышать. И это проливало свет на личность постояльца.
— Нуда, — проговорила женщина. — Такие чистые комнаты всегда запоминаются.
— Ну конечно, — подбодрил ее Макалистер, взглядом умоляя Дэггета помолчать. Однако тот не мог удержаться.
— Он был курящий, ваш постоялец? — быстро спросил Дэггет.
— Да.
Макалистер буквально сверлил его яростным взглядом, но Дэггет больше не обращал на него внимания.
— Случайно не помните, какие сигареты он курил? Какого цвета?
— Нет… не помню. Много курил… Окно оставил открытым настежь.
Дэггет подошел к окну. Обследовал наружные стены и пожарную лестницу. Интересно, можно ли по ней спуститься? А почему бы нет! Вполне возможно, надо только чуть подтянуться на руках. Сбежал и окно оставил открытым.
— Пусть аналитики поищут скрытые отпечатки, — обратился он к Макалистеру. Потом снова к женщине: — Вы не видели здесь пистолета или ножа, ну или чего-нибудь в этом роде?
— Нет, никогда.
— Он с вами когда-нибудь заговаривал? — прервал Макалистер.
— Нет. Я его ни разу не видела. А что?.. Он что-нибудь сделал?
Да это просто невидимка какой-то, с раздражением подумал Дэггет Ни в «Данинге» его никто не видел, ни здесь.
— Ну, может быть, вы хоть что-нибудь заметили необычное? — обратился он к женщине. — Ну хоть что-нибудь?
— Да! — вдруг хрипло проговорила она, глядя на них сияющими глазами. — Зуб. Я нашла зуб! Такое нечасто бывает.
Энтони Корта аж скрутило всего, как только он дотронулся зубной щеткой до открытой раны в нижней десне. Вид, конечно, тот еще: челюсть и щека с этой стороны так распухли, что пришлось подложить комок из салфеток под другую щеку. Как будто у него просто такое пухлое лицо. Вот ведь красавчик, подумал он, разглядывая себя в зеркало. С другой стороны, это даже к лучшему: он теперь совсем не похож на себя, это как раз то, что надо.
Дорога его совсем вымотала. В поезде он почти не спал — предыдущие события, начиная с незапланированного убийства Роджера Варда, совершенно выбили его из колеи. И вообще, последние несколько дней были слишком бурными. К тому же он никогда не любил Лос-Анджелеса.
Он еще раз взглянул на часы проверить число. Да, сегодня 27 августа. Ровно две недели после взрыва, от которого погиб Бернард. Будем надеяться, это не конец. Бернард, можно сказать, обессмертил себя своими смертоносными изделиями.
Ровно в девять тридцать у двери номера появилась Моник Чейсон. Корт разглядывал ее в «глазок». Они не виделись почти два года, и тем не менее он сразу узнал это лицо, даже искаженное дверным «глазком». Он открыл дверь. Вместе с ней в номер ворвался тонкий аромат духов и шелест шелка. В руке у нее был черный портфель.
Корт повесил снаружи на дверь табличку «Просьба не беспокоить». И решительно запер дверь на засов.
Моник театрально повернулась к нему всем телом — так обычно поворачивается к залу знаменитая манекенщица, перед тем как исчезнуть за шторой. Моник всегда держалась, как на сцене. Легкие блестящие черные волосы изящной волной спадали ей на плечи, концы были элегантно подвернуты. На лоб почти до самых глаз спускалась челка, так что все ее лицо было как в рамке шелковистых темных волос. На лице, казалось, были одни глаза — темно-карие, они без преувеличения были в пол-лица. Еще на этом лице выделялись скулы и полные красные губы. А выражение у нее всегда было такое, как будто она сейчас заснет или только что пробудилась от сна. От нее даже на расстоянии веяло такой самоуверенностью, которая граничила, пожалуй, с высокомерием. У нее были довольно широкие плечи, пышная грудь и тончайшая талия. Ему казалось, что при желании он сможет обхватить ее ладонями.
