— Нет, думай об этом как о возможности расставить приоритеты.
— Держись от меня подальше.
Он застыл, изучая ее лицо, а затем открыл одну из дверей рядом с ней — возможно, это была та, через которую он вошел первым в эту комнату. Скрип ржавых петель заставил Вэл посмотреть в полную темноту, готовясь к толчку, которого не последовало.
— Ты ведь в ужасе?
А потом Гэвин обнял ее, и Вэл почувствовала, как он дышит ей в волосы. Какое-то долгое мгновение она неподвижно стояла в его объятиях, опустив руки по бокам. На ум пришла картинка мухи, завернутой в паучьи лапы.
— Нет! — воскликнула она.
— Не лги мне, — в его голосе просочились новые эмоции, как тьма после заката. Болезненная заминка пронзила ее дыхание, как нож, когда его рот невесомо коснулся того места, где он укусил ее почти четыре года назад. Пометил ее, как животное.
— Меня не обманешь, — проговорил он, прижимаясь к ее коже. — Я чувствую твою дрожь. Знаю, что ты боишься.
(Ты должна)
Вэл не была уверена, произнес ли он это вслух или слова прозвучали у нее в голове. В данный момент это едва ли имело значение. Здравый смысл вернулся к ней, и она оттолкнула его — сильно, сердито, в ужасе от того, что ему снова удалось подобраться к ней так близко. И что она позволила ему. Снова.
— Я собираюсь рассказать всем, что это ты, — пригрозила она. — Кто ты такой. И что ты сделал.
— Это было бы очень неразумно с твоей стороны.
Вэл придвинулась ближе к стене.
— Ты угрожаешь?
— Только если ты сделаешь это. — Он задумчиво приложил палец ко рту. — Кроме того… Я почему-то сомневаюсь, что они тебе поверят. Насколько понимаю, у тебя репутация... параноика.
— Что? — Возмущенный вопрос сорвался с ее губ.
— Хм, да. Боюсь, что да. Бедная травмированная Вэл. Думает, что каждый сероглазый, черноволосый незнакомец — ее злой преследователь. Ты изменилась так же сильно, как и я, моя дорогая, и не в лучшую сторону. Ты стала трусливой и слабой.
— Ты сделал меня такой. Ты свел меня с ума.
— Полагаю, что да... — задумчиво произнес он. — В каком-то смысле это очень тебе к лицу. Очень готично. Тебе идет, правда.
Вэл ударила его по лицу дрожащей рукой. Теперь он рассмеялся, и она пришла в ярость, а еще испугалась. Он поймал ее вторую руку прежде, чем она успела нанести очередной удар. Гэвин провоцировал ее, как и Джеймса. Намеренно уговаривал дать отпор, потому что ему нравилось, когда она сопротивлялась.
— Ты такой...
Он сжал ее запястье с такой силой, что у Вэл перехватило дыхание.
(Ее запястье такое маленькое, что мои пальцы с легкостью обхватывают его и между ними все еще остается место. Я могу ощущать хрупкие кости, и между ними ее пульс бьётся так же быстро, как взмахи крыльев колибри)
— Я сильнее, — предупредил он, и давление усилилось, заставив ее пальцы непроизвольно разжаться. — Перестань бороться, и я тебя отпущу.
Вэл вцепилась в его руку, чувствуя тошноту.
— Пошел ты.
Гэвин сделал шаг ближе, прижимая ее к себе. Другой рукой он легонько обхватил ее горло, большим пальцем нащупал пульс.
— Иногда, — произнес он тем же тоном, что и раньше, — я почти верю, что ты хочешь, чтобы я причинил тебе боль.
Ее глаза расширились. Она открыла рот и обнаружила, что не может произнести ни слова.
(Интересно, каково это — иметь такую власть над женщиной? Чувствовать ее под собой, такую же красивую, золотую и прекрасную, как солнце, и знать, что ты держишь ее за горло?)
— Это очень странно. Ты снова и снова попадаешься в мои ловушки и, похоже, совсем не учишься на своих ошибках.
(Возможно, ты даже обнаружишь, что не хочешь сопротивляться моему контролю)
— Ты настоящая мазохистка. Есть что обсудить с твоим психотерапевтом, а?
«Откуда он об этом знает?»
— Убери от меня свои гребаные руки. Перестань меня трогать. Перестань морочить мне голову. Просто... просто остановись.
— Но ты делаешь это так легко, — прошептал он, наклоняясь. — Зачем вообще мне сопротивляться?
Вэл хотела отвернуться, но не смогла. Не тогда, когда он сжимал ее горло. Его глаза гипнотизировали. Его губы соблазнительно скользнули по ее губам. Она зажмурилась и сосредоточилась на дыхании, пытаясь справиться с комком, внезапно образовавшимся в горле.
— По тому, как ты на меня смотришь, можно подумать, что я тебя съем. — Но он убрал руку с ее шеи, коснувшись щеки костяшками пальцев, прежде чем опустить. — Следующий раунд не начнется, пока я не дам команду. А до тех пор, давай, покажу тебе, чего я хочу?
Вэл понимала, что должна бежать, но ноги не слушались. Она знала, что должна бороться, но руки больше не подчинялись ей. Она все еще могла сопротивляться, но даже желание противостоять ему медленно начинало исчезать. Он оставил ее мертвой внутри; как нейротоксин, он убивал ее чувства одно за другим.
— Если ты что-нибудь со мной сделаешь, — ответила она, — Что угодно, я закричу.
— Так и думал, что ты это скажешь.
Она прикусила щеку изнутри и почувствовала вкус крови. «Я должна выбраться отсюда, пока не стало слишком поздно».
Может быть, уже поздно.
— Никакого шанса, что ты передумаешь?
— Отведи меня обратно к Джеймсу.
Он вздохнул.
— До свидания, Вэл.
Она почувствовала, что падает. Он толкнул ее! Вэл вскочила на ноги и ударилась обо что-то твердое. Очень далеко за толстым дубом щелкнул замок.
Глава 8
«Компенсация»
Компенсация в шахматах - наличие определённых выгод взамен известных уступок в материале или позиции.
Власть являлась ценным товаром именно потому, что ее так трудно получить и еще труднее использовать — эффективно использовать. Однако многолетний опыт сделал запугивание его второй натурой. Он орудовал своим умением с легкой грацией, которая со временем проникла во все аспекты его жизни.
Время не было так великодушно к Валериэн. Те же самые годы, которые благоприятствовали ему, отравили ее, и дикая красота, которую он помнил, теперь жила в клетке ее собственного дизайна. У него были планы на нее, но она лишила его удовольствия. Настоящим разочарованием стало то, как легко она поддалась таким банальным методам запугивания. Едва отбивалась от него, притворяясь мертвой, как испуганный кролик, даже когда ее пульс яростно бился о его ладонь. Ее слабая атака походила на последнюю дрожь пойманной бабочки, отравленной цианидом в своей банке.
Подчинение — это хорошо, но ему не слишком нравилась форма «притвориться мертвой». Он ожидал действий в ответ или, по крайней мере, участия. Он хотел, чтобы она боролась. Не бежала и уж точно не застывала на месте. Во всяком случае, пока. Не так рано в этой игре.
И, возможно, со временем она научится доставлять ему удовольствие, не сопротивляясь.
До этого дня он собирался держать ее на очень коротком поводке. Он сунул ключ в карман рубашки и провел рукой по обшитой панелями дубовой двери. Очень тонкое мастерство. Современные двери не были такими же толстыми или хорошо обработанными. Эти же уменьшили стук и крики Вэл до почти неслышимой громкости.
Затем она нашла замочную скважину.
— Помогите! — прокричала она громче. — Помогите! Кто-нибудь, пожалуйста, помоги...
Ну, этого он не мог допустить. Он резко постучал в дверь.
— Если будешь продолжать в том же духе, ты вынудишь меня. А это не в твоих интересах.
Она выругалась на него с искрой старого огня, и он почувствовал, как в ответ у него зашевелились чресла. Да, так намного лучше. Он предпочитал, чтобы она была злой.
— Ты не можешь держать меня здесь вечно!
На самом деле он мог бы. В теории. Если только она не преодолеет свое отчаяние настолько, чтобы найти выход. Как же она удивится, когда узнает, к чему это приведет. Он усмехнулся при этой мысли.
— Кто-нибудь найдет меня, — настаивала она. — А потом я расскажу им все о тебе!
