не с точки зрения душевного состояния Эмерсона. Он позвонил своей жене с моста в Саванне, наблюдая за пожаром, который сам устроил. Ее голос звучал холодно и бездушно, как звучит голос мертвеца, которого вы видите во сне. Она рассказала ему о Кайле. Их сын. Его реабилитация шла так хорошо. До сегодня. Его тело просто отказало. Первым, конечно же, перестала функционировать печень. А затем и другие органы один за другим. Произошла серия фатальных отказов. Она сразу вызвала врача, но было слишком поздно. Ничего нельзя было сделать. Тело Кайла, казалось, уменьшилось на глазах, и он покинул этот мир. Она была бессильна остановить его.
Кайлу было всего двадцать два. Это было неправильно. Только не после всех усилий, которые они приложили, чтобы помочь ему. И не после всех денег, которые они потратили.
Пока Эмерсон был за рулем, ему приходилось думать о других вещах. Не попасть в аварию. Не разгоняться больше ста двадцати, чтобы его не остановили. Но когда за руль садился Грейбер, Эмерсону было труднее контролировать свои эмоции. Слова жены звучали в его голове, за ними следовали воспоминания о его сыне. Вместе с сожалениями. Бесконечные сожаления. И нежелание встретиться лицом к лицу с тем, что его ожидало в своем доме.
Машина Грейбера была припаркована в гараже. Он оставил ее там перед отъездом в Джорджию. Эмерсон ехал на последнем этапе дороги, поэтому теперь он нажал кнопку на пульте дистанционного управления, подождал, пока дверь поднимется, и припарковался рядом с машиной своего помощника. Грейбер потянулся к дверной ручке, но, прежде чем выйти из машины, повернулся к своему боссу и спросил:
— Что ты хочешь, чтобы мы сделали?
Эмерсон на мгновение задумался. О том, с чем ему придется столкнуться, когда он войдет в дом. Сколько времени им потребуется. А потом он сказал:
— Звони Шевченко. Он нам очень обязан. Скажи ему, что нам нужен самолет. Сегодня. Может, вертолет, но завтра или послезавтра. Потом встретимся на складе. Через два часа. Приведи остальных. Приходите с багажом.
— Куда мы едем?
— Найти людей, которые продали то, что убило моего сына.
Ричер провел ночь в своей новой комнате. Спал спокойно. Проснулся в девять, принял душ. Оделся. И только складывал зубную щетку, готовый уйти, когда в дверь громко постучали.
— Джек Ричер? Это детектив Хервуд, полицейский участок Герардсвилля. Ты там? Нам нужно поговорить.
Ричер открыл дверь и пригласил полицейского войти. Хервуд осмотрел комнату. Он ждал, пока Ричер сядет на кровать, а затем сел в единственное кресло. Это была громоздкая мебель — довольно неудобная, кстати — с бирюзовой дамасской и одной шаткой боковой стойкой. Хервуд безуспешно пытался расположиться, а затем оставил на полу папку, которую носил.
— У вас должен быть мобильный телефон, — сказал он.
— Зачем? — спросил Ричер.
— Чтобы люди могли с тобой общаться.
— Кто, например?
— Я.
— Ты часто это делаешь?
— Нет. Но дело не в этом. Тебя было трудно найти. Мне было бы легче позвонить тебе. И спросить, где я могу тебя найти.
— Ты меня нашел?
— В конце концов. Мне пришлось звонить во все отели в городе и спрашивать, заселили ли они гостя по имени Ричер. Естественно, все ответили отрицательно. Поэтому я подумал, что ты зарегистрировался под другим именем. Я вспомнил, что ты упомянул, что приехал в город, чтобы посмотреть выставку, посвященную Пий Ридж. Поэтому я снова позвонил во все отели. И я спросил о госте по имени Сэмюэл Кертис. Генерал, выигравший битву. И бум! Я нашел тебя!
— Я впечатлен. Ты должен стать копом.
Хервуд улыбнулся, но, похоже, ему было не весело.
— Именно поэтому я хотел поговорить с тобой. Я хотел сообщить тебе, что дело с женщиной, которую сбил автобус, закрыто.
Ричер задумался о двух мужчинах, которых парамедики отвезли ночью. Оба, казалось, сильно пострадали. Возможно, это заставило их стать более разговорчивыми.
— Вы поймали убийц? — спросил он.
— Заключение — самоубийство.
Ричер не ответил.
Хервуд закрыл глаза и покачал головой.
— Слушай, я знаю, что ты мне сказал. Про парня в капюшоне. Как он толкнул женщину. Я тебе верю. Но есть проблема. Появился еще один свидетель. Он клянется, что женщина бросилась перед автобусом. Она сделала это сама, причем совершенно сознательно.
— Этот свидетель ошибается.
— Я тебе верю. Но другой свидетель — уважаемый гражданин.
— А я нет?
— Я этого не говорил. Мой начальник…
— Свидетель ошибается. Или врет. Возможно, он замешан. Или подкуплен.
Хервуд покачал головой.
— Он уважаемый гражданин. Он жил здесь с тех пор, как родился. У него здесь дом. Жена. Работа. Он не играет в азартные игры. Он не пьет, не принимает наркотики. Нет долгов. Он никогда не был оштрафован даже за неправильную парковку.
— А других свидетелей нет? Пассажиры автобуса? Кто-то должен был что-то видеть.
— Пожилая женщина считает, что видела, как женщина прыгала. Но на ней не было очков, так что она не уверена. Другой пассажир видел тебя. Как ты бежишь с места преступления. Вот почему мой босс…
— Есть записка?
— Да, она оставила записку в своем доме, — ответил Хервуд. — В Миссисипи. На кухонном столе. Мы сняли отпечатки женщины, установили ее личность и попросили местную полицию проверить ее дом. Они сразу же нашли записку.
— Она была написана на машинке?
— Нет. От руки. И подписана. Здесь нет ничего подозрительного.
— С чего ты взял, что это не подделка?
Хервуд вытащил два листа из папки, которую он носил, и передал их Ричеру.
— Первая — это последнее заявление о приеме на работу. Компания, в которой она работает… для которой она работала, требует, чтобы все ее сотрудники заполняли эти формы вручную. Там считают, что почерк раскрывает важную информацию о личных качествах человека. Это помогает им отсеивать социопатов и другие нежелательные элементы. Вторая — это ее записка.
Ричер начал с формы. У него не было большого опыта работы с подобными документами, но прочитанное показалось ему слишком общим и банальным. Первый вопрос гласил: пожалуйста, изложите причины, по которым вы претендуете на эту должность. Почерк Анжелы был крупным, округлым и немного детским. Она утверждала, что хочет помогать людям. Способствовать благу общества в целом. Ничто не указывало на то, что она была выдающимся кандидатом. Или что она горит желанием работать в тюрьме. Это могла быть форма, в которой она подала заявку на работу в кондитерской или в качестве дрессировщика собак.
То, что написано на втором листе, не было структурировано. Он не задавал вопросов, на которые можно было
