— Я назвала вас тогда идиотом, — сказала она.
— Весьма проницательно. Мне нравится такое в женщинах. Она опустила голову и искоса взглянула на него. Это был удивительно детский жест для женщины, которой, должно быть, уже за тридцать.
— Простите, что я вела себя как стерва, — сказала она. — Но я лежу на спине посреди дороги, раскинув руки и ноги, а тут вы…
— Вы там неплохо смотрелись. Простите, я не совсем это хотел сказать, или мне нужно было бы промолчать. Возможно, мне следовало бы пригласить Герцогиню.
— Думаю, за это вас отлучат от церкви.
— Нет, такое тоже разрешается. К тому же это встречается гораздо чаще, чем вы могли бы подумать.
Она засмеялась. Это был мягкий, почти беззвучный смех, от которого дрожали ее плечи и который заставлял упруго подскакивать ее грудь под рубашкой. Он снова был на коне. Откинувшись на спинку кресла, он посмотрел вверх. По небу летела стая скворцов. Вдруг птицы, все как одна, резко изменили направление, на мгновение образовав в воздухе силуэт, очень похожий на сердце, после чего снова перестроились и понеслись вдаль.
— Меня нельзя назвать человеком, регулярно посещающим церковь, — сказала она после паузы.
Гарри пожал плечами.
— Никто не совершенен.
— Я серьезно. — Она действительно перестала улыбаться. — Я на самом деле не верю в Бога, — продол-жала она. — Это не прекратится в проблему? Когда мы будем смотреть эту романтическую комедию, есть пиццу или еще что-нибудь?
— Я заключу с вами сделку, Эви, — сказал он, понимая, что, по правде говоря, сделка эта уже почти заключена и теперь ее просто нужно завершить.
— Еще одну? — спросила она.
— Ну, первая же сработала. Я посадил вас на лошадь, и вы все еще разговариваете со мной. А новая сделка предлагается в таком виде: я не пытаюсь обращать вас в свою веру, а вы не пытаетесь меня анализировать.
— А как вы узнали? — снова спросила она. — Как вы узнали мое имя и чем я занимаюсь?
Гарри показал на небеса. Там по-прежнему летали скворцы, парили у них над головой, словно знали, что происходит там, на земле, и хотели посмотреть, чем все закончится.
— Прямая связь по скоростному набору с Тем, Кто Знает Все, — сказал он. — Как насчет пятницы?
Она даже не сделала вид, что обдумывает предложение.
— О'кей, это было бы… блин, то есть, простите, я хотела сказать, — я работаю. Я навещаю одну семью из Олдхэма у них на дому. И вернусь очень поздно.
— Что ж, тогда получается суббота — о нет, простите, я хотел сказать … блин, у меня в этот день церковное мероприятие. В Гептонклафе — вы помните, там, где мы встретились, — проходит ежегодная пирушка, посвященная сбору урожая. Ну, знаете, со всеми сопутствующими штучками: церемонией срезания последнего колоса, танцами нагишом в лучах заходящего солнца и банкетом в одном из больших домов.
— Похоже, намечается загул, — сказала она.
— В общем, да. Они попросили меня прочитать традиционную молитву над собранным зерном и благословить трапезу. Меня пригласили прийти с кем-нибудь, но, наверное… — Гарри запнулся. Совместить свидание с первым выполнением служебных функций? Насколько эту идею можно считать удачной?
— Думаю, там будет весело, — сказала Эви. — И я увидела бы вас в деле.
Гарри наконец сообразил, что на самом деле ему очень не хотелось бы, чтобы во время первого свидания что-то пошло не так.
— На мне будут все регалии, ну, вы знаете: высокий пасторский воротник, специальное одеяние для церемоний. По крайней мере, во время официальной части.
— Не могу дождаться.
Скворцы начали удаляться, каждые пару секунд меняя направление полета, как бы желая удостовериться, что внизу все идет хорошо. И все действительно шло хорошо. Если только он сам все не испортит.
— В ваших устах это прозвучало вызывающе, — сказал он.
— Сказал человек, который перед этим хотел назначить свидание моей лошади.
— Тогда в субботу. Могу я проводить вас к машине? Она рывком встала на ноги.
— Спасибо, — сказала она. — Она стоит рядом вон с той блестящей синей штуковиной с откидывающимся верхом, хромированной с головы до ног.
Пока они пересекали двор и шли еще сто метров до парковки, они все время смеялись.
26 сентября
— Вы выглядите намного лучше, Джиллиан, — сказала Эви. — Я с трудом узнала вас.
— Спасибо. Я и чувствую себя намного лучше.
Волосы Джиллиан были недавно вымыты, одежда, похоже, тоже стала чище. Вокруг ее странных серебристо-серых глаз даже заметны были следы косметики. Этим утром в ней уже можно было разглядеть привлекательную девушку, какой она была, пока ее жизнь не раскололась на куски.
— И вы по-прежнему продолжаете принимать все лекарства? — спросила Эви.
Джиллиан кивнула.
— Результаты, которые они дают, просто поразительны, — сказала она. Потом ее лицо потемнело. — Я говорила с мамой насчет того, что вы назначили, и она сказала, что сейчас я подсела на это. Что теперь мне придется принимать эти таблетки до конца жизни.
Эти желающие добра родственники с устоявшимися жизненными взглядами далеко не всегда приходят на помощь.
— Насчет этого не беспокойтесь, — сказала Эви, покачав головой. — Риск пагубного привыкания к препаратам существует всегда, но мы за этим очень внимательно следим. Лекарства, которые я вам выписала, — это временная мера. И я намереваюсь постепенно отлучить вас от них, как только мы с вами поймем, что вы уже можете обходиться без них. А как вы на ходите собрания анонимных алкоголиков?
Она снова кивнула.
— Они хорошие. И люди там хорошие. Я уже четырнадцать дней не пила.
— Блестяще, Джиллиан, вы молодец!
С девушкой произошли разительные перемены. Четыре недели назад она едва могла связать несколько слов в одну фразу. Давайте поговорим о том, что вы делали эту неделю, — предложила Эви. — Вы едите?
Я пытаюсь, но вот что забавно… Пит всегда подшучивал насчет того, что я набираю вес. А сейчас у меня нулевой размер, а его новая девушка толстеет с каждой неделей.
Ее снова начал заботить внешний вид. Использует термин из модельного бизнеса — размер «нулевой» — и втайне гордится этим.
— Вы по-прежнему поддерживаете контакт с Питом? — спросила Эви.
Тема бывшего мужа Джиллиан уже ненадолго всплывала на двух последних сеансах. Оба раза Джиллиан с большой неохотой говорила о нем, и Эви не покидала мысль, что выздоровлению ее пациентки мешает подавленный гнев. Вот и сейчас, при одном только упоминании имени этого человека, губы Джиллиан судорожно сжались и почти исчезли, а левый глаз начал дергаться.
— Вы злитесь на него? — спросила Эви, когда поняла, что Джиллиан не имеет ни малейшего желания отвечать. — За то, что он бросил вас, когда вы были убиты горем?
Джиллиан прищурилась.
— Он изменял мне, — сказала она, глядя через плечо Эви куда-то в окно. — Еще до пожара. Он уже тогда встречался с женщиной, с которой живет сейчас.
Она могла бы и догадаться, что там было что-то подобное.
— Простите, я не знала, — сказала Эви. — А как вы это обнаружили?
Взгляд Джиллиан уперся в ковер.
— Мне кое-кто рассказал об этом, — ответила она. — Моя подруга. Она видела их в пабе. Но я и так знала. О таких вещах всегда знаешь, верно?
— Но в тот вечер, когда случился пожар, вы с ним куда-то уходили вместе. Возможно, это не так уж серьезно, этот его роман с…
— Мы были не вместе, — перебила ее Джиллиан. — Он был с ней. Он оставил меня с Хейли одну. В очередной раз. Поэтому я позвонила Барри Робинсону, чтобы он посидел с ребенком, а сама села в автобус и поехала в город. В то время как мой ребенок погибал в огне, я следила за неверным мужем.
Это определенно многое объясняло. Ничего удивительного, что Джиллиан испытывает чувство вины. Тем более неудивительно, что после этого муж ушел от нее. Они просто не могли смотреть друг другу в глаза из-за переполняющего их чувства вины.
— Вы по-прежнему испытываете к Питу какие-то чувства? — спросила Эви.
— Он — блудливый ублюдок, — сказала Джиллиан. — Мой отчим был таким же. Как и вообще большинство мужчин. Рвутся из дому, чтобы получить то, что хотят, а с кем — неважно.
В голове Эви зазвучал тревожный сигнал.
— Вы не ладили со своим отчимом? — спросила она.
Отчим Джиллиан гулял на стороне? С кем?
Джиллиан угрюмо смотрела в пол. Губы ее были плотно сжаты. Она была похожа на школьницу, переживающую, что ее оставили после уроков.
— Вы вините Пита в смерти Хейли? — снова попробовала разговорить ее Эви, когда поняла, что та не собирается рассказывать об отчиме. Ответа не последовало. — Может быть, вы сердитесь, что он горе-вал по этому поводу не так, как вы?
