и прощать…
Она привлекла его к себе, поцеловала в губы:
– Тогда я помогу тебе – и буду сопровождать всюду. Важно, чтобы рядом оказался тот, кто сможет подсказать правильный шаг. Какие дороги могут открыться такому счастливчику! – И вновь она впилась в его губы, распаляя юношу, жадно целовавшего ее, ласкавшего плечи и грудь своей богини. – На этот раз мы не расстанемся, любимый! Никто и ничто не сможет помешать нам!..
Часть вторая
Бывалый охотник
Глава первая
Отшельник из «Соснового бора»
1
Он давно стал одиночкой и даже не помышлял о светской жизни. Не желал больших городов, их суеты. Боялся вновь стать ранимым – человеком с сердцем и открытой душой, каким был раньше. По крайней мере, так ему говорили, и не раз, коллеги, друзья, соседи.
Бывает так, что выходящее из ряда вон событие ломает твою прежнюю устоявшуюся жизнь и заставляет, отринув прошлое, зажить по-новому. Стрелком он был отличным еще с юности – отец учил его, армия только укрепила эту науку. Он стал отшельником в медвежьем углу России, в Предуралье, и теперь работал старшим егерем в лесничестве «Сосновый бор». Название романтическое, но работа жесткая. Сюда приезжали богачи поохотиться на медведя и кабана, оленя и лося, волка и лисицу. Зайцы и белки не в счет. Он водил за собой жадных до опасных развлечений охотников, приглядывал за богатеями, щедро платившими за удовольствия. Когда-то его определил в это лесничество один миллиардер, с которым его связали загадочные и трагические обстоятельства. С той лишь разницей, что он, тогда сыскарь, знал их подоплеку, подоплеку, не поддающуюся разумному объяснению, был частью того шторма, а миллиардер видел только канву. А еще была женщина, которую они любили. И оба ее потеряли – она погибла от руки старого мерзавца и психопата, одержимого, чертова кукольника и колдуна, который тоже, как это ни странно, любил эту женщину.
«Сосновый бор» и спрятал его, и частично излечил. Спрятал от правосудия, излечил от любви. Почти излечил. Походи три года днями напролет по чащам и диким тропам, повыслеживай опасных хищников в их берлогах, которые, только недогляди, порвут тебя на части! Дышать станешь иначе, по-другому посмотришь на этот мир, небо откроется заново, и окружающие покажутся совсем иными, чем ты их видел прежде.
Но события тех лет, выходившие за пределы обычного понимания мира, не забыть. И нельзя было убедить себя, что все это ему приснилось. Все существование бывшего капитана убойного отдела Андрея Петровича Крымова те события искалечили, перевернули, беспощадно изуродовали, оставили сердце и душу в глубоких шрамах. А еще они сделали его хладнокровным убийцей, которому отныне приходилось скрывать, кто он таков на самом деле. Так было лучше и для беспечных людей, и для него самого.
Андрей стоял на крыльце своего деревянного дома в два этажа, крепко срубленного по всем правилам старой крестьянской архитектуры. Уральские дома – настоящие крепости испокон веку, когда кочевники совершали набеги из-за Камня, жгли, убивали, грабили. Надо было от них защищаться всеми силами. От них отбивались русские стрелки, выкладывая в окна стальные дула пищалей и паля по безбожному отродью. У Крымова была неплохая коллекция охотничьих ружей – двадцать пять штук, и он один мог бы положить десятка три врагов. Да только вот врагов не было, впрочем, как и друзей. Но кое-кого из прежних знакомых он в памяти и сердце оставил.
Стоял ноябрь в самом разгаре, он курил любимые сигареты, которые долетали сюда непростыми путями, и смотрел на опушку соснового бора. Величественная, вечнозеленая изумрудная стена. Крепость! С другой стороны дороги стоял лес смешанный, окрашенный яркими осенними цветами – пурпуром и золотом. Два этих массива пленили его, как только он их увидел. Андрей сразу купил на этом месте старенькую развалюху у одного старичка и отстроил свои двухэтажные хоромы. Миллиардер не скупился на зарплату своему егерю – их сближало слишком многое, а главное, тайна, скрепленная кровью.
Крымов щурился от ароматного дыма, когда ожил в кармане куртки сотовый. Номер был хорошо знаком.
– Алло?
– Привет, это Яшин. Не забыли меня? – пошутил бывший коллега.
– Узнал и не забыл. Здравствуй, Костя.
– Как вы, товарищ капитан?
– Мы договорились на «ты». Помнишь?
– Помню. Так как ты, Андрей Петрович?
Крымов сделал глубокую затяжку, поэтому ответил не сразу:
– Нормально.
– Курите?… Куришь?… Угадал?
– Угадал: курю.
– «Мальборо»? Как раньше?
Крымов усмехнулся:
– «Мальборо». Как раньше.
– Отсюда чую.
Крымов хитро прищурил один глаз, даже голос его изменился:
– Помнишь, Костя, я предупреждал тебя: должна быть веская причина тревожить меня на краю земли. Не просто так я сбежал от вас. Так помнишь?
– Помню, товарищ капитан, – с легким укором отозвался его бывший зам. – Хорошо помню. И не позвонил бы, не стал бы тревожить ваше… твое высочество, если бы не причина. Очень веская.
– Хорошо, говори.
– В городе случилось ЧП. Двойное убийство, а потом еще одно. А главное, оно по вашему профилю.
– Как это понять?
– «Секретные материалы», – особым тоном подчеркнул Яшин. – Так «большая Галя» говорила об одном роде преступлений. Сами знаете.
– Таинственных.
– О них.
– Как она, «большая Галя»? Жива-здорова?
– Ага, борется с организованной преступностью. Грудью на дзот.
– Ну так от ее груди все пули отскакивают.
– Именно. И даже легкие снаряды. Слушать будете?
– Разумеется.
Яшин коротко рассказал Крымову о грабеже магазина «Афродита», об убитых ворах, ожидавших поживы под окнами, и о воришке Люсе, которая несла чушь несусветную о манекене, который якобы преследовал ее.
– А теперь вторая часть этой истории. Она покруче будет. Две девчонки, Инга Саранцева и Марина Зорькина, преследовали парня, юного красавчика, художника, – ну, одна была влюблена в него, хотели узнать, куда он ходит. Ревность. Это мне Марина Зорькина рассказала, которой он нравился. И вдруг они видят, что парень пялится влюбленными глазами в витрину магазина в центре города. А какой магазин, смекаете?
– «Афродита»?
– Именно, он. Я видел этот манекен. Да, произведение искусства. Красотка из пластмассы в короткой белой шубке, голоногая такая, с золотым каре, эффектно смотрится. Я прям залюбовался.
– Как тот паренек, художник? – усмехнулся Крымов.
– Тот паренек, оказывается, был в нее влюблен. Как видно, он ходил туда каждый день и стоял часами напролет.
– Художники, что с них взять? Эротоманы. Тем более – юнец.
– Все так – он ее вожделел. Но на самом деле дело гораздо хуже, товарищ капитан.
– Продолжай.
– Пошел дождь, этот Владислав сбежал – послал воздушный поцелуй пластмассовой красотке, мол, до встречи, и утек. А девчонки
