его в моей голове.
Надежда что-то начала мычать и мотать головой.
— Послушай меня, я приведу тебе пример. Есть у меня знакомый, мотается по командировкам, работает электромонтажником. Он работал на атомных станциях, где радиация, на нефтеперерабатывающих заводах, где полно дизельной фракции и бензиновой фракции, на химических заводах. И что ты думаешь? Да его лёгкие полны всякой гадости, да вся таблица Менделеева там. Но его постоянно пилит жена, она им точно руководит: он должен всю зарплату отдавать, он обязан делать так, как она сказала. Он может вообще домой не приезжать, только деньги пусть переводит, и всё. Вот из-за этого мы, мужики, и ложимся в могилу.
Надежда замычала ещё сильнее, начала крутить головой в разные стороны.
— Ты хочешь что-то сказать? — подойдя к ней и улыбнувшись, спросил он. — Ну ладно, блесни литературным умом.
Затем он снял с её рта скотч.
— Ты ненормальный и конченый психопат! Развяжи меня немедленно! — тяжело переводя дыхание и жадно хватая воздух, закричала она. — Твоё место в дурдоме! Лучше развяжи нас всех по-хорошему!
— Ха-ха-ха! — рассмеялся он. — А что будет, если не развяжу?
— Сначала я разорву эту чёртову верёвку и сотру в порошок эту ухмылку, которая меня бесит, с твоего лица. А затем я возьму на кухне самый острый нож, и, Господь свидетель, я распотрошу тебя от живота до твоей поганой глотки!
Затем он подошёл к ней, резко ударил тыльной стороной ладони ей по щеке, повернул её голову и снова наклеил на рот скотч.
— Знаешь, что я тебе сейчас скажу? — обойдя её вокруг и подойдя сзади, он начал шептать ей на ухо: — Знаешь, как ты умрёшь? Я сейчас схожу за топором и с размаху вмажу его в твой умный череп, чтобы он слегка треснул, но чтобы ты была в сознании. А затем я подожгу тебя, и ты будешь гореть, и дети будут гореть — вот твоя судьба.
Он развернулся и присел на колени около неё.
— Никуда не уходи! — скомандовал он. — Я быстро.
Он вышел из дома и отправился к автомобилю. Александра встала на ноги и тут же села, затем снова встала, немного оторвалась от пола и резко присела. Ножки стула упёрлись в пол по диагонали и хрустнули. Затем она снова так сделала, и задние ножки отвалились. Она принялась вытаскивать руки и пальцами их развязывать. У неё это получилось быстро.
— Так, сейчас я тебе помогу, — стащила она скотч с лица матери.
— Нет, не нужно. Звони в полицию и беги, — сказала мать.
Затем она стащила скотч с лица Марии.
— Мать права, беги, — повторила Мария.
Саша выбежала из зала и ступила правой ногой на одну ступеньку. Резкий свист взмаха топором рассёк воздух, и он угодил всего в десяти сантиметрах от головы Александры. Вячеслав подбежал, точно какой-то спортсмен, и ударил топором. Лезвие пробило кусок стены, он вытащил топор и снова замахнулся.
— Ты хочешь убежать?! — возмутился он.
Она смотрела на отца испуганными, расширенными глазами.
— Не трогай мою дочь, подонок! — закричала Надежда.
И попыталась, вставая, сломать стул, как это делала её дочь. Наконец стул был сломан.
— Папа, ты потерял рассудок, — сказала Александра.
Затем она развернулась и побежала по ступеням, ступила одной ногой на перила и прыгнула на люстру, ухватившись обеими руками за неё, а ногами встала на её конструкцию. Отец подбежал и взмахнул топором, ударил. Топорище угодило прямо в перила.
— Хочешь с папочкой поиграть! — выкрикнул он.
Затем он встал одной ногой на перила и прыгнул на люстру к ней, зацепился за основание и ногами наступил на конструкцию. Они стояли друг против друга. Он держался одной рукой, а второй сжимал рукоять топора. Основание потолка дало трещину, и сверху показался в чёрной изоляции кабель. Надежда откинула в сторону верёвку и побежала по лестнице.
— Не трогай моего ребёнка, гнида! — закричала она.
Он отвлёкся и повернул голову на неё, Александра в этот момент прыгнула и ухватилась за перила обеими руками, и её тело повисло, точно на турнике, она подтягивалась. В этот момент Надежда прыгнула и схватилась руками за шею Вячеслава. Провод под потолком оборвался, и люстра полетела вниз. Она с грохотом ударилась об пол. Надежда отлетела в сторону, Вячеслав отлетел на пол, и топор вылетел из его рук. Он мгновенно вскочил на ноги и упал на одно колено. Схватил её шею обеими руками и принялся душить её.
— Да что ты вообще можешь, мразь! — зарычал он. — Ты подписала себе смертный приговор!
Затем он поднял её за шею на ноги и продолжал давить. Её лицо покраснело, и она уже не могла дышать, глаза вылезали из орбит.
— Я убью тебя! — кричал он с пеной у рта.
Затем получил резкий удар коленом в пах. Затем ещё раз в пах.
— Да у тебя кишка тонка убить меня! — заявила она, когда он ослабил хватку на её горле. — Ты подонок и мразь! — сквозь зубы добавила она.
Затем он ударил её два раза кулаком в живот и, схватив за горло, затылком ударил об стену.
— Пойдём поговорим на кухне, — дыша ядом, заявил он.
Схватив её за горло, толкнул, и она влетела на кухонный стол и упала на лопатки. Затем она вскочила на ноги и схватила кувшин со стола, ударила им его по голове. Кувшин разлетелся вдребезги, он отошёл назад и вмазал кулаком ей в живот, она согнулась в три погибели. Он поднял её голову за волосы.
— Сегодня ты подохнешь! — яростно заявил он.
— Пошёл ты, — процедила она.
И плюнула ему в лицо. Плевок повис на его правой щеке. Он схватил её за ухо и толкнул головой об шкафчик кухонного гарнитура. Она ударилась виском. Затем, не растерявшись, схватила нож и с разворота полоснула ему по щеке. Он отошёл назад, из раны ручьём потекла кровь. Она налетела на него с ножом, он схватил её руку и повалил её, начал отводить в сторону. Она со всей силы метила ему прямо в глаз, остриё ножа уже касалось его зрачка, но он не давал ей это сделать, отводя её руку в сторону. У обоих по лбу, спине и плечам тёк горячий пот. Он отвёл её руку в сторону и резко ударил лбом в её нос. От удара из её глаз посыпались искры. Нос хрустнул, из него полилась кровь, как из открытого крана вода. Он опустил её руку вниз и направил лезвие на её живот. Холодное, как лёд, сточенное до узкой полоски лезвие ножа, легко пронзив одежду, вошло
