Дверь была надежно заперта, фрамуги наверху тоже не было. Брейди присел на край кровати, обдумывая положение. Ему нельзя было терять времени.
В эту минуту поиски полиции уже, вероятно, перекинулись в Лондон. Ему нужно выйти отсюда. Потом он вспомнил, что Сомс говорила об Энни. Что-то насчет дружка в Порт-Саиде, который знает, как следует обращаться с юными дарованиями.
Он провел слишком много времени, работая на Ближнем Востоке, чтобы счесть это замечание пустой угрозой. Брейди быстро подошел к окну и отдернул занавеску. Рама легко поднялась, и он выглянул наружу.
Он находился на верхнем этаже здания; сад простирался внизу, в темноте, где-то в сорока футах под ним. Ближайшее окно было не менее чем в десяти футах слева от него и дотянуться до него не представлялось ни малейшей возможности.
Брейди закрыл окно и вернулся к постели. С минуту он раздумывал над сложившимся положением, потом подошел к двери и стал колотить в нее кулаками.
Через некоторое время в коридоре раздались торопливые шаги и разъяренный голос Карла:
— Кончай балаган, Брейди, не то я войду и разделаюсь с тобой!
Брейди опять забарабанил по двери, и немец сквозь зубы выругался.
— Ну, хорошо же, ты сам напросился.
Когда ключ щелкнул в замке и ручка повернулась, Брейди всей своей тяжестью навалился на дверь. Карл выругался и толкнул сильнее. Брейди еще с минуту подержал его так, потом отскочил назад.
Дверь с грохотом распахнулась, Карл влетел в комнату и плашмя повалился на пол; его револьвер отлетел в сторону.
Он стал подниматься; Брейди подбежал и с силой ударил его ногой в живот. Карл со стоном осел; Брейди схватил револьвер и вышел из комнаты, заперев за собой дверь.
Он спустился по лестнице на нижнюю площадку и сразу понял, где он находится. Кабинет был напротив; он с минуту постоял за дверью, прислушиваясь, потом осторожно повернул ручку.
Сомс что-то читала; круг света от лампы падал на письменный стол. Брейди тихонько подошел ближе и остановился, наблюдая за ней из полумрака.
Должно быть, у нее сработала интуиция — женщина неожиданно подняла глаза; она выглядела удивительно строгой и чопорной в очках в роговой оправе.
— Сюрприз, сюрприз! — сказал Брейди тихо. Она положила ручку и спокойно спросила:
— Что вы сделали с Карлом?
— Он вдруг почувствовал себя очень усталым, — объяснил ей Брейди. — Вот я и оставил его, чтобы он как следует выспался.
Она как бы ненароком потянулась к ящику в столе, и Брейди предупреждающе поднял револьвер.
— Только попробуйте, и я прострелю вам руку.
Когда она снова заговорила, голос ее был по-прежнему спокойный, но пара глубоких морщин пролегла между глазами.
— Чего вы хотите?
— Для начала — девушку.
Она невозмутимо закурила и покачала головой.
— Вы опоздали, красавчик. Она уже на судне «Конторо» в лондонской гавани, и через час они отчаливают.
— Что за игру вы ведете? — спросил он.
Женщина пожала плечами.
— Тут нет никакой игры. Я ведь сказала вам, Брейди, что мне надо избавиться от нее. Слишком уж она много знала.
— И вы решили заодно получить кое-что взамен?
— Вот именно, и вы тут ничего не можете поделать — ровным счетом ничего.
— Вот как? — в голосе его были лед и угроза. Брейди пригнулся, почти упираясь револьвером ей в грудь. — Если корабль выйдет раньше, чем мы сумеем спасти ее, я пущу вам пулю в живот — обещаю. Вы крупная женщина, так что перед смертью вам придется помучиться.
В первый раз ее спокойствие дало трещину.
— Вы не посмеете.
— Мне нечего терять, — сказал он.
Она медленно встала.
— Сомневаюсь, что мне удастся забрать ее. Я уже получила свою долю от капитана Скироса, и он надеется кое-что заработать на этой сделке, когда судно придет в Порт-Саид.
— Сколько он дал вам?
— Пять сотен.
— Берите-ка их лучше, да поживее, — сказал ей Брейди. — Время не ждет.
Женщина сняла со стены картину и открыла маленький сейф. Спустя мгновение она вернулась к столу с пачкой пятифунтовых банкнот, перетянутых резинкой.
Брейди взял у нее деньги и сунул к себе в карман.
— А теперь мы немного прокатимся. У меня машина на улице. Вы сядете за руль.
— А что будет, когда мы приедем в гавань?
Брейди пожал плечами.
— Там видно будет.
— Скирос — крепкий орешек, красавчик, — заметила Сомс. — Он не очень-то благоволит к людям, которые пытаются нажать на него.
— Ваша забота — доставить нас на борт судна, — ответил Брейди. — Остальным я займусь сам.
В доме было тихо, когда они опускались по лестнице. Она взяла из гардеробной пальто, а Брейди надел свой плащ. Они вышли через заднюю дверь.
Дождь лил, как из ведра, косо падая в лучах фонаря, когда они прошли по аллее и вышли на улицу. Машина была еще там. Брейди быстро отпер дверцу, и женщина всем своим массивным телом втиснулась за руль. Когда он сел рядом с ной, она спокойно спросила:
— А что, если нас остановит полиция?
— Вы бы лучше помолились, чтобы этого не случилось, — заметил Брейди. — Если они сцапают меня, — они сцапают и вас. Можете мне поверить.
Она пожала плечами и, ни слова не говоря, включила зажигание. На дорогах были пробки, и ехать было очень тяжело из-за рано опустившихся сумерек и проливного дождя, но она вела машину очень умело, и они продвигались довольно быстро.
Ближе к порту улицы становились все тише, и наконец они проехали по узким, как ущелья, проходам, с обеих сторон которых тянулись громадные склады с закрытыми на ночь ставнями и задвинутыми засовами.
Сомс затормозила под фонарём в узком переулке недалеко от ворот. Сквозь железные прутья Брейди увидел реку; где-то задребезжала якорная цепь, и с реки приглушенно донесся гудок парохода.
— Отсюда нам придется идти пешком, — оказала она.
Брейди вышел из машины. Главные ворота оказались закрыты, но маленькая калитка сбоку подалась, когда он толкнул ее, и они вошли. Будка сторожа стояла пустая, неосвещенная.
— Где он? — резко спросил Брейди.
Сомс пожала плечами.
— Там же, где и всегда, я полагаю. В пивной в конце улицы. Он нам не помешает.
Они завернули за первое задние склада, и в эту минуту ветер погнал о реки плотные струи дождя. Брейди нагнул голову, пряча лицо и шагая за женщиной по черным блестящим булыжникам к судну, стоявшему на якоре в дальнем конце пристани.
«Конторо» сиял огнями: из трюма доносилось равномерное гудение машин. Вахтенный, перегнувшись через поручни, угрюмо всматривался в сплошные потоки дождя и курил трубку. Сомс поднялась по скользким сходням, Брейди за ней.
— Кто вы такие, черт побери? — неприветливо буркнул матрос.
— Я знакома с капитаном, — ответила Сомс. — Мне нужно с ним повидаться, прежде чем вы отчалите. Это очень срочно.
— Да мне-то какое дело! — Матрос передернул плечами. — Он у себя в каюте. Вообще-то вам бы лучше поторопиться. Мы снимаемся через двадцать минут.
На палубе царила суета; матросы деловито сновали, задраивая люки, готовясь к отплытию. Сомс пробиралась сквозь толчею, не обращая внимания на сальные шутки и грубый смех. Она поднялась по трапу на верхнюю палубу.
У двери в капитанскую каюту она задержалась и повернулась к Брейди.
— И что теперь?
— Скажите ему, что передумали, — ответил Бренди. — Дальше я сам разберусь.
Когда она открыла дверь, Скирос сидел в углу, за письменным столом; он обернулся к ним с ручкой в руке. Это был крупный и тучный мужчина; громадный, отвислый живот выпирал из-под его поношенной формы, так что пуговицы трещали. Лицо с многочисленными подбородками казалось бы веселым и добродушным, если бы не хитрый, пронзительный взгляд маленьких свиных глазок. Он, казалось, был удивлен.
— Мой дорогой профессор, что привело вас сюда так скоро? — спросил он на хорошем английском языке с еле заметным акцентом.
Сомс попыталась улыбнуться.
— Кое-что изменилось, Скирос, — объяснила она. — Кое-что важное. Боюсь, нам придется расторгнуть нашу маленькую сделку.
Толстяк продолжал улыбаться, но глаза его сделались холодными, жесткими.
— Но это невозможно, мой друг. Мы ведь договорились. Вы получили деньги, я получил девчонку, так что, вроде бы, все должны быть довольны.
— Не совсем так, — спокойно прервал его Брейди. — Профессор ошиблась. Товар не ее, и она не могла им распоряжаться.
Он вытащил пачку банкнот из кармана и бросил ее на стол. Скирос так расхохотался, что его маленькие глазки совсем утонули в жирных, мясистых складках.
— Ваш друг, я вижу, большой шутник, — обратился он к Сомс. — Неужто он надеется, что я верну ему девчонку за ту же сумму, что уплатил за нее? А как же прибыль? В моей стране так не делается.
— А мы в моей стране вообще не привыкли к подобным сделкам, так что вы уж простите мне плохие манеры.
