Вино было сухим и легким, и оно согрело меня. Я прочитала Робин, как всегда, немного из ее книжки, потому что он настоял, чтобы все у нас шло как обычно. Потом я поправила постель, уложила ее, а Дэвид молча наблюдал за нами. Легкая морщинка прорезала его лоб.
Я погладила Робин по плечу, она поймала мою руку и сжала.
– Спокойной ночи, Робин. Спокойной ночи, мистер Уорбартон.
Он пошел со мной к двери:
– Вам действительно надо уходить?
Я кивнула:
– Робин необходим отдых. И мне еще надо зайти к миссис Уорбартон. После того как вы выпьете с ней кофе.
Он чуть нахмурился.
– Мне надо поговорить с вами. Могу я рассчитывать?.. Я чувствую себя обязанным объяснить вам все... Я... – Он помедлил и посмотрел на Робин, она наблюдала за ним, натянув одеяло до глаз, и обе куклы лежали рядом.
Я улыбнулась:
– В этом, право же, нет необходимости, мистер Уорбартон. Боб Дженсен все рассказал мне о вашей жене и о несчастном случае. Может быть, было бы лучше, если бы кто-то другой вместо меня...
– Нет, нет, – прервал он меня, – я хочу, чтобы вы остались! – Он помолчал. – Итак, Боб тоже заметил? Бедный Боб. – Он опять посмотрел на Робин, наблюдавшую за нами. – И еще кое-кто, кажется, хочет этого. Я поговорю с вами об этом позже, если вы не очень устали сегодня.
– Это не важно. Если дело касается Робин...
Он кивнул:
– Да. Я буду в библиотеке, когда вы закончите свои дела. Вы спуститесь?
– Хорошо.
– Тогда не прощаюсь. – Он резко повернулся к Робин, а я пошла к двери. Он, кажется, забыл про меня сразу, потому что, когда я обернулась, он уже склонился над дочерью, и она прильнула к нему, обхватив тонкими ручками за шею.
Я тихонько прикрыла дверь и пошла к себе в комнату. Быстро переоделась в свое белое форменное платье и направилась к Марте Уорбартон.
Она подозрительно уставилась на меня.
– Где вы сегодня ужинали, Монтроуз? – требовательно спросила она.
– С Робин, миссис Уорбартон.
– Обычно, когда приезжает Дэвид, он ужинает с ней.
– Да, он пришел. Молли принесла его ужин наверх.
Она насупилась:
– И вы вместе ужинали – он, вы и Робин? Что вы думаете о моем сыне, Монтроуз?
Я улыбнулась, она сказала это так, будто у нее был только один сын.
– Котором, миссис Уорбартон?
– Вы знаете. О Дэвиде.
Я осторожно ответила:
– Если вы считаете возможным сформировать так быстро мнение о незнакомом человеке, я бы сказала, что таким сыном могла бы гордиться любая женщина.
– Я спрашиваю вас, что вы, молодая женщина, думаете о моем сыне как о мужчине?
Я медленно начала краснеть, но поборола вспыхнувшее возмущение. Я не собиралась уступать ей отвоеванный ранее кусок земли из-за мелкой обиды.
– Он красив, безусловно, – ответила я, почему-то волнуясь, – он кажется дружелюбным и мягким, и сразу можно заметить, что он боготворит Робин. Но он несчастлив как мужчина, миссис Уорбартон. Мне кажется, смерть жены наложила печать глубокой печали на его душу. Ему не хватает ее. Наверно, он любил ее очень сильно.
Она наклонила голову, внимательно изучая мое лицо.
– А вы наблюдательная молодая особа, Монтроуз. От вас мало что укроется, верно? Вы находите Дэвида привлекательным?
– Большинство женщин нашли бы его таковым.
Она презрительно фыркнула:
– Вы выглядите молодой нормальной, здоровой женщиной, Монтроуз. И вы красивы. Дэвид мог бы сделать и худший выбор... – выговорила она не без зависти в голосе.
Я засмеялась:
– Ну, знаете ли, миссис Уорбартон! Вы не собираетесь играть роль Купидона? – Это было уже слишком, ситуация меня просто забавляла.
Она сердито хмыкнула и погрузилась в мрачное молчание. Когда я закончила процедуру, уложив ее удобно, она вздохнула с облегчением.
– Вы хорошая медсестра, Монтроуз, – призналась она, – вы сделали для меня больше, чем этот старый осел Честер за многие годы. Почему он не умеет этого?
– Наверное, потому, что эти процедуры являются обязанностью медсестры, а он занятой практикующий врач, миссис Уорбартон. А миссис Рэтбоун не может делать правильно инъекции потому, что ее никто не обучал. Вам нужна квалифицированная медсестра, и вы ее получили на время. Если я покину "Воронье Гнездо", вы должны найти другую. Но только проверьте, чтобы она была дипломированная и имела практику в физиотерапии. Для вас упражнения – единственный способ расслабить и восстановить мышцы. Если вы не станете их делать, перед вами встанет выбор: либо длительный восстановительный период после сложной операции, либо инвалидное кресло.
– Никто не сможет усадить меня в инвалидное кресло! – возмущенно заявила она.
– Тогда делайте упражнения, которые я вам показываю. Используйте каждый шанс для тренировки рук и ног. Обещаете?
И тут я в первый раз увидела ее улыбку, адресованную кому-то еще, кроме Робин.
– Доброй ночи, миссис Уорбартон.
– Монтроуз!
Я остановилась, держась за ручку двери.
– Я попытаюсь. Никогда легко не сдавалась. Благодарю вас, Монтроуз.
В комнате Робин света не было, дверь была плотно закрыта. Я вздохнула облегченно – значит, обязанности на сегодня закончились. Спускаясь вниз, я пыталась подавить в себе подъем радостного волнения, которое, как я подозреваю, появилось от предвкушения встречи с Дэвидом Уорбартоном.
Сидевшие в большой гостиной со стаканами виски Керр Уорбартон и Изабель удивленно подняли на меня глаза. Ни Клайва, ни жены Керра не было поблизости. Керр лениво помахал мне рукой, усмехаясь, будто и не было вчерашнего случая.
– Идите сюда и отдохните с нами, мисс Монтроуз. Выпейте скотч. Это поможет вам расслабиться. Вы работаете слишком много.
– Да, присоединяйтесь к нам, мисс Монтроуз, – позвала Изабель. Лицо ее раскраснелось, и она выглядела опьяневшей. Они сидели слишком близко на диване и поспешно отодвинулись друг от друга, когда увидели меня. При этом вид у них стал виноватый. Я вспомнила, что они кузены, но ведь и Марта вышла за кузена! Родственные связи, кажется, не смущали Уорбартонов.
– Простите, но я еще не закончила дела на сегодня, – отозвалась я, – возможно, позже.
Постучав, я вошла в библиотеку, думая о том, какой всплеск интереса вызвала у этой парочки – ведь они знали, что в библиотеке находится Дэвид.
Он поднял глаза от огромного письменного стола, где перед ним лежала старинная книга с пергаментными страницами. Его густые черные волосы немного растрепались, словно он ерошил их пальцами во время чтения.
– Вот и вы, – сказал он приветливо.
– Ваша мама получила необходимые процедуры, и Робин спит, кажется. Это означает, что мой рабочий день закончен, если только я не понадоблюсь им ночью.
– Моя мать не станет вас беспокоить. У нее слишком независимый характер. Робин говорила, что вы позволили ей звать вас ночью, если ей что-то понадобится или она испугается.
– Брайен провел звонок из ее комнаты в мою. Ей стоит только нажать кнопку, и он зазвенит.
Дэвид улыбнулся:
– Как в госпитале?
– Да.
– А не будет это слишком большим искушением для маленькой девочки? Позвонить просто так, чтобы вы пришли.
Я пожала плечами:
– Возможно. Но если она проснется ночью, на это должна быть причина.
Он кивнул, изучая меня пытливым взглядом:
– Да, вы правы. – Он показал на стул рядом с собой. – Не присядете? Могу предложить вам выпить? Как насчет хайбола?[2]
Я покачала головой и села, чувствуя смущение, потому что в его глазах читалось откровенное восхищение, искреннее и обезоруживающее.
– Вы не пьете совсем, мисс Монтроуз? – удивился он.
– В каких-то случаях. Но никогда на работе, естественно.
– Вы сейчас не на дежурстве. – Он слегка нахмурился.
Я пожала плечами:
– Вы послали за мной. Что вы хотели мне сказать, мистер Уорбартон?
– Я хотел просто кое-что объяснить по поводу Робин. Но это не означает, что вы сейчас на работе. – Он снова улыбнулся. – Давайте я налью вам выпить. Прошу вас!
– Что ж...
Он вскочил и прошел к маленькому шкафчику. Зазвенели кусочки льда, и вскоре он вернулся с двумя высокими стаканами. Напиток был прохладный и освежающий.
– Вы уже слышали, как моя жена... как мать Робин умерла? – Он откинулся на спинку стула, пристально глядя на меня.
– Да. Мистер Принс упомянул об этом. Боб Дженсен рассказал побольше. Это, наверное, была... такая трагедия для вас обоих. – Я сделала еще маленький глоток, чувствуя, как тепло разливается внутри, и начала успокаиваться. Кажется, выпить мне не мешало. Но надо установить для себя правила по поводу таких возлияний в библиотеке вдвоем с Дэвидом Уорбартоном. В госпитале все было проще. Вы работаете в определенные часы. То есть либо вы на дежурстве, либо свободны. Но в частном доме мне надо установить для себя новые правила поведения.
– Это было ужасно для нас, – заговорил он мрачно, – особенно для Робин. Сказал вам доктор Честер, что Робин не помнит о смерти матери, как не помнит ее вообще?
