Она сделала все, как он сказал. Но прежде чем Фиби успела сесть, Рубен так наподдал Картеру ногой, что тот с размаху полетел на пол. Эсси тут же вскочила с софы, однако, наткнувшись на яростный взгляд Фиби, замерла на месте.
Фиби сама подняла брата.
— Тише, Картер! Твой плач мешает мистеру Рубену есть.
— Здравая мысль, — кивнув, Рубен сел и положил револьвер себе на колени. В одну руку он взял вилку, в другую — телефонную трубку.
— Не знаю, откуда в тебе это, если учесть, что воспитывала тебя безмозглая сучка. Так где электричество, Дейв? — спросил он в трубку, запихивая в рот целую вилку салата.
Пока Картер хныкал в объятиях матери, Фиби наблюдала за тем, как Рубен ест. Достаточно ли там таблеток? Хватит ли их для того, чтобы он отключился? По идее, раз он пьет спиртное, то должен заснуть еще быстрее.
Может быть, это даже убьет его. Фиби слышала о подобных случаях — таблетки и алкоголь. Может, еще немного, и он умрет.
Наклонившись к Картеру, она стала тихонько нашептывать ему на ухо. Увидев, что тот слишком напуган, она ущипнула его и добавила: «Делай, что я сказала, иначе мне придется отшлепать тебя».
— А ну, заткнитесь, вы оба! Я что, разрешал вам говорить?
— Простите меня, мистер Рубен. Я лишь просила его не плакать. Знаете, он тоже очень хочет писать. Не отпустите ли вы его в туалет, мистер Рубен? Мне очень жаль, но если он сейчас описается, запах будет просто ужасный.
— Господи боже! Ну, пусть идет.
Фиби сжала руку брата:
— Иди, Картер. Делал, что тебе сказано. Потирая кулачками глаза, Картер сполз с софы и отправился в ванную комнату.
— Мистер Рубен?
Мама зашипела на нее, приказывая молчать, но Фиби не обратила на это никакого внимания. Картеру нужно хотя бы несколько минут. Если отвлечь Рубена, ее брат успеет выбраться наружу.
— Как вы думаете, если я попрошу того человека включить электричество, он меня послушает? Здесь так жарко. Возможно, если бы я сказала ему, что мы просто умираем от жары, он снова включил бы электричество.
— Слышал, Дейв? — Рубен откинулся на спинку стула и ухмыльнулся. Его глаза уже порядком остекленели. — Тут ребенок хочет поболтать с тобой. А почему бы и нет? Давай иди сюда.
Как только Фиби подошла к нему, Рубен передал ей телефон. И прижал к животу дуло револьвера.
— Для начала скажи ему, что я сейчас сделал.
Пот липкой струйкой тек по ее спине. Почему же не действует снотворное? И как там Картер? Успел он уже выбраться?
— Мистер? Он приставил револьвер к моему животу, и мне очень страшно. Здесь так жарко, мистер. Нет, никто из нас не ранен, но мы так страдаем от жары, что можем заболеть. Возможно, если бы здесь был кондиционер, мы смогли бы уснуть — хотя мы настолько испуганы, что нам, пожалуй, потребовалась бы куча снотворного. Прошу вас, не можете ли вы опять включить электричество?
— И еще, сэр. — Увидев, что Рубен тянется за телефоном, она еще крепче сжала трубку. Тот лишь пожал плечами и вновь откинулся назад.
Фиби с облегчением расслабилась.
— Не могли бы вы дать ему деньги и машину, как он просит? Он был очень добр к нам с тех пор, как я приготовила ему картофельный салат. Он даже позволил мне вначале воспользоваться ванной комнатой. Мы так устали, что можем отключиться в любую минуту, понимаете?
Рубен протянул руку за телефоном, после чего ткнул ее револьвером в живот, приказывая отойти подальше.
— Слышал, Дейв? Девчонка тоже хочет, чтобы здесь было электричество. Хочет, чтобы ты дал мне деньги и «Кадиллак». Ну нет, пока ты не включишь электричество, никто из них не съест ни крошки. Вообще я хочу поразвлечься прямо сейчас… Где этот мальчишка? Где этот маленький засранец?
— Мистер Рубен, он уже… — Фиби махнула рукой, словно собираясь указать в сторону ванной, и быстрым жестом опрокинула бутылку с виски. — Ох, простите меня! Простите! Я сейчас все уберу. Я…
От удара по лицу она упала на пол. Щека невыносимо болела.
— Безмозглая сучка! — пошатываясь, он шагнул вперед. Теперь дуло револьвера смотрело девочке прямо в лицо.
Эсси, как фурия, метнулась с кушетки и прыгнула ему на спину.
Под градом ударов Рубен невольно отступил назад. Острыми, как бритва, ногтями Эсси вцепилась ему в лицо. Оба кричали и осыпали друг друга проклятьями. Фиби на корточках отползла назад, едва избежав пули — Рубен таки выстрелил, падая под натиском Эсси на колени.
— На помощь! На помощь! — кричала Фиби до тех пор, пока у нее не перехватило горло. Она подняла бутылку, собираясь защищаться, но Рубен упал на пол, лицом вниз. Эсси с криками и плачем продолжала молотить его кулаками, даже когда дверь резко распахнулась и в комнату ворвались люди с пистолетами в руках.
— Не стреляйте, не стреляйте в нас, — и Фиби с плачем поползла к матери.
Все вокруг замедлилось и стало похожим на сон. В этом сне голоса отдавались странным эхом, а свет огней больно резал глаза: В какой-то момент она действительно задремала, но сон оказался таким страшным, что она тут же заставила себя проснуться.
Маме просветили щеку рентгеновскими лучами, чтобы проверить, не разбита ли у нее скула, и наложили шов, который полностью закрыл рану. Фиби все это время сидела на постели в небольшой больничной палате. Она знала, что стоит ей лечь, и она тут же провалится в сон, в котором пуля из револьвера, как какое-то живое существо, преследовала ее по пятам, а затем убивала.
Картер, свернувшись в клубок, спал на соседней кровати. Во сне его тело судорожно подергивалось — как у лошади, которая пытается согнать с себя мух.
В палату все время заходили полицейские и врачи, и все они что-то спрашивали. Фиби отвечала на их вопросы, а про себя думала лишь о том, что лучше бы они все поскорее ушли. Когда же они наконец оставили ее в покое, девочка почувствовала себя такой одинокой, что ей захотелось опять с кем-нибудь поговорить.
Зато теперь у нее была вода, так что она могла наконец вволю напиться. И еще ледяная кока-кола — прямо из бутылки.
Она хотела к маме. Она так сильно хотела к маме, что это мучило ее сильнее, чем боль от удара по лицу.
Неожиданно в палату вошел мужчина с большим пакетом из «Макдоналдса». Запах бургеров и жареного картофеля был настолько аппетитным, что желудок ее невольно сжался от голода.
Взглянув на Картера, мужчина улыбнулся Фиби и присел рядом с ней на кровать.
— Мне подумалось, что тебе, пожалуй, хочется есть. Не знаю, как ты, а сам я не очень жалую больничную еду. Меня зовут Дейв.
Фиби смотрела на него в немом изумлении. Она понимала, что это не очень-то вежливо, но ничего не могла с собой поделать. Ей казалось, что Дейв должен быть старше, он же выглядел совсем молодо — практически как те мальчишки-старшеклассники, о которых она втайне вздыхала. Волосы у него были вьющимися, светло-каштанового оттенка, голубые глаза смотрели на Фиби ясно и спокойно. Синяя рубашка была расстегнута у воротника. И еще от него немного пахло потом.
Он взял Фиби за руку, но не стал трясти ее, а просто осторожно сжал.
— Я очень рад нашему знакомству, Фиби.
— Спасибо, сэр, я тоже.
И тут она сделала то, от чего удерживалась все те долгие часы, которые они провели, запертые, в душном домике, и потом, когда ее брат спал.
Она заплакала.
Дейв, по-прежнему удерживая ее руку, сидел рядом. Он не проронил ни слова, только однажды встал, вытащил пачку бумажных платков и положил их ей на колени. Когда Фиби наконец успокоилась, он открыл пакет и достал оттуда бургеры и жареный картофель.
— Моя мама… — начала было Фиби.
— С ней все в порядке. Я был у нее недавно — спросил, могу ли я побеседовать с тобой, пока вас с братом не отправили домой. Ему, как я вижу, не мешает хорошо выспаться.
— Еще бы.
— Я понимаю, ты тогда очень испугалась, но держалась все равно молодцом. Я и не думал, что девочка твоих лет может быть такой храброй.
— Храброй? Да я вела себя как ненормальная. — Взяв бургер, она откусила небольшой кусочек. Желудок на мгновение сжался, словно бы решая, сможет ли он принять пищу. Однако все сразу же вернулось в норму. — Это Картер молодец — решился-таки выбраться из окна.
— Он сказал, будто ты пообещала отшлепать его, если он этого не сделает.
Фиби слегка покраснела. На самом деле ей строго-настрого запретили бить брата. И это при том, что бывали случаи, когда он вполне заслуживал хорошей взбучки.
— Мне пришлось его заставить.
— Почему?
— Ему нельзя было оставаться в доме. Рубен разобрался бы с ним в первую очередь. Не со мной, не с мамой, а именно с ним. Картер ведь совсем еще ребенок, и Рубену было прекрасно известно, что мама любит его больше всего на свете.
— Ты не только помогла Картеру выбраться, но и подложила в еду снотворное.
