Внезапно она ощутила все свое тело. Сердце ускоренно забилось, разгоняя транквилизатор по сосудам и вызвав прилив крови к коже. Не обращая на нее внимания, блондин встал, снял телефонную трубку и сказал что-то насчет каталки. Во всяком случае, Дарби так показалось. Его голос булькал, как будто он говорил откуда-то из-под воды.
«Эти парни вошли сюда без ОЗК, — подумала Дарби. И потом: — Я не инфицирована. Я вообще не была инфицирована».
Все вокруг вдруг стало ярким и необыкновенно отчетливым. Дарби увидела, как блондин провел тыльной стороной руки по искалеченному носу. Он смотрел на кровь, ярко-красную и сверкающую в свете неоновых ламп, продолжая слушать человека на противоположном конце линии. Дарби упала на мягкий пол. Стремительно вращаясь, комната уносила ее в темноту.
Глава 20
Ресницы Дарби задрожали и приподнялись. Все вокруг было расплывчатым, как будто ее глаза покрывал слой вазелина. Голова! О боже, ее голова была тяжелой, как мешок с песком. Она висела над ее коленями. Ей почудилось, что что-то врезается в ее кожу вокруг кистей и лодыжек. Что-то туго обтягивало ее бицепсы.
Она моргала несколько минут, прежде чем ей удалось избавиться от обволакивающей зрение пленки.
Первым, что заметила Дарби, была капающая из ее рта слюна. На колени больничной пижамы ее уже натекла целая лужа. В темно-синей ткани она заметила крохотное отверстие от стрелы с транквилизатором и пятно запекшейся крови размером с пятидесятицентовую монету.
Они привязали ее к креслу-каталке. Ремни на липучках были обернуты вокруг ее кистей и бицепсов, не позволяя Дарби свалиться на пол. Судя по всему, такими же ремнями были опутаны и ее ноги.
Подняв голову — «Медленно, — напомнила она себе, — делай это медленно…» — она услышала пощелкивание в плечах и шее. Когда Дарби удалось выпрямиться, мышцы ее спины и плеч вздохнули с облегчением. Но кисть правой руки опухла и нестерпимо болела. Кожа на пальцах полопалась от нанесенных федералам ударов.
Ее перевели в другую палату. Она была очень маленькая, и все здесь было белым, включая пустой стол и стул.
Камер слежения в поле зрения не было. Преодолевая боль в плечах, она огляделась. Камер здесь и в самом деле не было. За ее стулом никто не стоял. Часов тоже не было.
Дарби вытянула шею и пошевелила плечами, пытаясь восстановить кровообращение. Интересно, почему они поместили ее сюда, а не в прежнюю палату?
Позади щелкнул замок.
— А-а, вы проснулись. Отлично, — произнес вошедший человек.
У него был низкий и хрипловатый голос курильщика и легкий европейский… восточноевропейский… возможно, русский акцент.
Шорох шагов, и вот он уже стоит перед ней. Дарби подняла глаза и увидела постаревшего двойника ирландского актера Колина Фаррелла. У него даже были такие же черные волосы. Этот подтянутый высокий мужчина был одет в военные брюки, ботинки и оливкового цвета футболку с коротким рукавом, открывающую взгляду его омерзительно волосатые руки.
Подойдя к столу, он положил на него планшет и толстую пачку бумаг, которые держал подмышкой. В углу верхней страницы сверкнул золотой логотип армии Соединенных Штатов.
Он оперся на стол и скрестил на груди руки, не переставая методично перемалывать челюстями жвачку. Устремив на Дарби холодный, ничего не выражающий взгляд, он явно пытался ее запугать. Одним людям была присуща такая способность, а другим — нет. Этот парень ею не располагал. У него также не было ни жетона, ни какой-либо карточки с указанием звания или рода занятий.
— Вы на меня так грозно смотрите, — заговорила Дарби, — что я сейчас уписаюсь от страха.
— Вы сломали человеку палец. Этот человек — ваш врач.
Дарби промолчала.
— И вы напали на двух сотрудников ФБР.
Дарби продолжала молчать.
— Парень, которого вы ударили первым, лежит в больнице, — продолжал Колин Фаррелл. — Вы размозжили ему нос и сильно повредили яйца. Они распухли и еще много недель не придут в норму.
Дарби молчала.
Военный снова принялся за свою жвачку, видимо, рассчитывая, что Дарби осознает все значение его слов. Его волосы, пусть и не длинные, частично закрывали уши. Не армейская стрижка. И еще у него была двух-или трехдневная щетина, что также было против правил.
— Второй парень тоже в больнице, — продолжил он. — Вы ударили его в живот. Он упал и ударился головой о стену. Это очень серьезно.
Дарби молчала, разглядывая его гладкие бицепсы. Ни одной татуировки.
— Это все было так необходимо? — наконец поинтересовался он.
— Все драки включают в себя использование гравитации и оружия.
— И что это должно означать?
— Драться всегда надо в полную силу и исходить из того, что твой противник вооружен. Именно поэтому его следует бить так, чтобы он не встал.
— Парни, которых вы избили, агенты ФБР, — повторил он.
— Бостонский офис?
Он покачал головой.
— Вашингтон. Эта выходка вам обойдется недешево. Вам светит обвинение в нападении при отягчающих обстоятельствах.
— Ничего подобного. Ничего мне за это не будет.
Еще одна драматическая пауза. Энергичное жевание. Дарби хотелось поскорее покончить с этим фарсом и заставить собеседника перейти к делу. Но она молчала и выжидала.
Он перестал жевать и одарил ее улыбкой политика.
— Я объяснил этим джентльменам, что у вас сломаны ребра, поэтому вы принимаете много обезболивающих. Вас одолевала непреодолимая иррациональная тревога, вызванная одиночеством. Это совершенно нормальная реакция человека, надолго заточенного в изоляторе. Я также сказал им, что у вас ПМС и все такое.
— Грамотный ход, — кивнула она.
— Спасибо. Другими словами, я убедил их, что разбалансированное состояние и привело к тому, что вы внезапно превратились в Рэмбо. К тому же — и тут вам очень повезло! — я напомнил вашим жертвам, что они не представились как агенты ФБР. Если бы они успели это сделать, вы оказались бы по уши в дерьме.
Дарби молчала.
— Пришли результаты анализов, — продолжал он. — Вы здоровы.
— Радостно это осознавать, поскольку ворвавшиеся в мою палату агенты забыли облачиться в ОЗК. Кстати, ради чего они проделали долгий путь из Вашингтона?
— Они приехали уточнить кое-какие детали вашего заявления.
— Теперь всех агентов ФБР вооружают пистолетами, стреляющими транквилизатором?
Он покачал головой.
— Они одолжили их у нас. Кстати, меня зовут Билли Фитцджеральд.
— И что вы здесь делаете, Билли?
— Полагаю, меня можно назвать непосредственным начальником. Я командую парадом во время отлучек Глика. Но чаще я исполняю обязанности канцелярской крысы. Перекладываю с места на место бумажки вроде тех, которые прикреплены к этому планшету.
— А у вас есть какое-нибудь удостоверение?
— Зачем оно вам?
— Просто его принято предъявлять тому, кого допрашивают.
Билли расхохотался.
— Это не допрос.
— Отлично. Я хочу поговорить с главным сержантом Гликом.
— В настоящий момент он недоступен.
— Сделайте так, чтобы он был доступен.
Билли с шумом выдохнул.
— Доктор МакКормик, позвольте, я объясню ваше положение. Вы теперь гражданское лицо. У вас больше нет жетона бостонской полиции. Хотя это все равно ничего не изменило бы. Мне нет дела ни до жетонов, ни до крутых гарвардских степеней.
Он взял планшет, вынул из него пачку бумаг и перелистал их. Отобрав три или четыре документа, он показал их Дарби.
— Вот это действительно важно, — сообщил он. — Я положу их вниз. Прибережем самое интересное на десерт. — Он встал и положил планшет ей на колени. — Я расстегну ремень на вашей правой руке. Обещайте, что будете хорошей девочкой и избавите меня от своих штучек в духе кунг-фу.
Она не ответила.
Пристально глядя на Дарби, он расстегнул манжету на ее правом запястье, положил поверх документов ручку и вернулся к столу.
