— Да ладно, гольф — это не так-то уж страшно, а? Это на темную сторону не тянет.
— Да ну? — сказал Пол, приподняв бровь. — Сдается мне, все может быть взаимосвязано.
— Это как? — спросил Кенни, распрямляя ноги и наклоняясь вперед в кресле.
— Ты даже не представляешь, сколько я арестовал людей, которые говорили одно и то же: «Я не хотел сбивать его, офицер, просто сорвался», «Я не хотел бить ее так сильно, просто сорвался», «Я не хотел спускать курок, просто потерял контроль и сорвался».
— Ты говоришь об импульсивных преступлениях?
Пол щелкнул пальцами.
— Но откуда эти импульсы берутся, Кенни? Вот я о чем. Они есть у всех нас. Где-то внутри. У большинства они скрыты под хорошими манерами, цивилизованным поведением и красивыми айфонами, и, чтобы достать их на поверхность, нужно испытать предельное напряжение. Но у других... — Он осекся.
— У других?
Пол сузил глаза.
— Они лежат ближе к поверхности и проявляются каждый день. И такие люди, вместо того чтобы бороться с этими импульсами, принимают все как есть.
— Я знал таких, когда пил, — сказал Кенни. — Они всегда ищут неприятностей.
— А еще есть то, что можно назвать истинным злом. Худшие из таких людей к нему прислушиваются. Я правда в это верю.
— Прислушиваются к чему?
— К тяге... к зуду... к тому дразнящему, обманчивому голосу откуда-то с самой глубины.
Кенни выдохнул, отгоняя смутные воспоминания о другой жизни, о другом человеке, которым он когда-то был. Он медленно поднялся с кресла.
— Думаю, пойду-ка я домой, посмотрю, не оставили ли мне девочки попкорна.
— Заходи, если что.
— Ага, зайду, — ответил Кенни, спускаясь с крыльца.
— Слышишь, Кении?
Он повернулся.
— Да?
— Не обращай особого внимания на то, что я сказал. Я просто старый дурак. Меня как тоска накроет, я веду себя так, будто весь мир рушится.
Кенни улыбнулся:
— Может, зайдешь, посмотришь с нами фильм? Сара и Нат будут рады.
— В другой раз, — ответил Пол, вставая. — Лучше покопаюсь у себя в подвале, отвлекусь от мыслей.
— Как фильм? — спросил Кенни, входя в гостиную.
Сара и Натали ютились на диване под одеялом, между ними стояла миска попкорна. Свет в комнате был выключен.
— Такой тупо-о-ой, — отозвалась Натали.
Сара бросила в девочку зернышко.
— Неправда. Фильм милый.
Натали закатила глаза, взяла кусочек попкорна с коленей и засунула себе в рот.
Кенни рассмеялся. Он был благодарен дочери за то, что та решила остаться в этот вечер дома вместо того, чтобы отправиться на ночевку к Мэдисон. Саре это сейчас было очень нужно. Он взял ключи с кофейного столика.
— Куда собрался? — спросила Сара, насторожившись.
— Нужно быстро сбегать в школу. Я сегодня так торопился с тренировки, что оставил в тренерской ноутбук.
— Разве ее не должны были запереть?
Кенни кивнул:
— Должны были, но ключа от той двери у кого только нет. У завхозов, сторожей, других тренеров. Я бы лучше не рисковал оставлять его на все выходные.
— Фильм уже почти закончился, — сказала она. — Хочешь, съезжу с тобой?
— Нет, вы, девчонки, отдыхайте. Я вернусь, не успеете глазом моргнуть. — И направился к двери.
— Кенни?
Он повернулся и взглянул на жену. Выражение у нее на лице было хорошо ему знакомо: в нем читалось беспокойство — и подозрение.
— Будь осторожен.
Кенни отправил ей воздушный поцелуй и вышел за дверь.
Мужчина обрушил биту на стену, устроив ливень из осколков бетона. Его лицо исказилось от ярости, на лбу и на шее вздулись вены. Они подступали все ближе. С каждым днем. Наверное, уже и тело нашли.
Кряхтя от усилий, он размахивал битой снова и снова, колотя по стене до тех пор, пока у него не перестали подниматься руки, а щеки не покрылись грязно-серым слоем пыли. Тогда он с отвращением отбросил биту, возвел глаза к потолку — и завыл от ярости. Вой получился похожим больше на звериный, чем на изданный человеком. Из уголков рта свисали толстые струйки слюны. Из носа шла кровь, а темные глаза, широко раскрытые и налитые кровью, беспокойно метались по комнате. Он принялся лихорадочно описывать круги, бормоча что-то себе под нос.
В этот момент зазвонил мобильный.
Мужчина резко остановился, полностью замерев, и склонил голову набок.
Телефон зазвонил опять.
Он моргнул и медленно оглядел комнату, будто пробуждаясь от глубокого сна.
Телефон зазвонил в третий раз.
Мужчина достал мобильный из кармана брюк и уставился на экран — его губы расплылись в улыбке.
Он приложил аппарат к уху.
— Алло, — проговорил он со зловещим спокойствием.
Затем на несколько секунд прислушался — и рассмеялся.
— Да, хорошо. Увидимся через пятнадцать минут.
Он прервал звонок и положил телефон обратно в карман. Вытер рот и нос рукавом и взобрался по лестнице. Прежде чем закрыть за собой дверь, мужчина обернулся и выключил свет в подвале.
Суббота.
Кенни и Сара сидели за завтраком — вафли и бекон остывали на столе перед ними — и неотрывно смотрели на экран маленького телевизора в углу кухни.
Берег озера Кодорус в верхнем левом углу экрана сменился фотографией молодой и улыбающейся Кэтрин Моррис. Ведущий новостей Второго капала, игравший в сериалах красавчик, хоть и с похожими на гусениц бровями, прикладывал все усилия, чтобы выглядеть мрачно, пока читал с телесуфлера:
— ...обнаруженная вчера рано утром местным рыбаком, была опознана как двадцативосьмилетняя Кэтрин Энн Моррис из Балтимора, штат Мэриленд. Представитель бюро судмедэкспертизы округа Хановер сообщил, что Моррис была избита и получила смертельные ножевые ранения приблизительно за двенадцать — восемнадцать часов до того, как ее сбросили в воду.
На экране, сменив некогда счастливое лицо Кэтрин Моррис, возникла темная зернистая видеозапись крыльца Такеров. И пока повзрослевшая, безо всякой улыбки Моррис безуспешно нажимала на звонок, ведущий продолжал:
— ...к сожалению, служит печальным финалом загадочной истории Девушки на крыльце. Если вы располагаете какой-либо дополнительной информацией о Кэтрин Моррис, пожалуйста свяжитесь с офисом шерифа округа Хановер по...
Сара выключила телевизор.
— Ты чего? — спросил Кенни.
Сара взяла вилку и наколола кусок холодной вафли. И, посмотрев на мужа, ответила:
— Мы и так знаем, чем все закончилось.
Мужчина расхаживал по гаражу. Взад-вперед, яростно сжимая и разжимая кулаки. Они нашли тело. Теперь это во всех новостях. Ему хотелось что-нибудь сломать. Хотелось что-нибудь порезать. Но он не мог. Сегодня ему нужно было кое-где быть, и его отсутствие заметили бы.
Он прикусил губу так сильно, что почувствовал привкус крови. Тогда прикусил еще сильнее и сглотнул. Потом вышел на улицу, сел в машину и уехал.
— Да уж, весело было, — сказала Сара.
Они втроем шли через парковку стадиона Харфордской дневной школы. Было всего два часа дня, но на горизонте уже собирались осенние облака, и свет начинал меркнуть. Прохладный ветерок разбрасывал опавшие листья по асфальту, и в воздухе все еще витал густой запах предыгрового костра.
Натали сжимала в одной руке плакат с надписью: «Порвите “Уинтер-Хилл”!», а второй переписывалась с подругой. Родители, держась за руки, шли в нескольких шагах позади, испытывая редкий момент безудержного удовольствия. Последняя неделя сказалась на всей семье, и сегодняшняя игра принесла долгожданное облегчение.
Мимо пронеслась набитая учениками машина с опущенными окнами и ревущим радио. Один из подростков высунулся из окна с пассажирской стороны и помахал рукой.
