Я достал из кармана свое удостоверение личности и показал ей:
— Меня зовут Чарли Паркер, миссис Бекер. Я частный детектив. Меня пригласили для расследования обстоятельств гибели женщины по имени Грэйс Пелтье. Я так понимаю, что Марси была ее подругой, не так ли?
Пауза. Кивок головой.
— Миссис Бекер, когда вы последний раз видели Грэйс?
— Я не помню. — У нее был сухой надтреснутый голос, она закашлялась и затем повторила, на этот раз чуть более уверенно. — Не помню.
Она сделала глоток.
— Это было, когда Грэйс приезжала за Марси, миссис Бекер? Пару недель назад?
— Она никогда не приезжала за Марси, — быстро произнесла миссис Бекер. — Марси ее не видела... я даже не знаю сколько.
— Ваша дочь не была на похоронах Грэйс. Вам это не кажется странным?
— Не знаю, — ответила она.
Я следил за ее пальцами: они медленно скользнули под прилавок, ее руки напряглись, когда она нажала кнопку тревожного вызова.
— Вы беспокоитесь о Марси, миссис Бекер?
На этот раз пауза была невыносимо долгой. Когда она заговорила, губы произнесли «нет», но глаза — «да».
За моей спиной открылась дверь. Повернувшись, увидел невысокого лысого мужчину в свитере с высоким воротником и синих брюках из полиэстера. В руках у него была клюшка для гольфа.
— Я помешал вашей игре? — поинтересовался я.
Он переложил клюшку в другую руку. Похоже, это был девятый номер. Он спросил:
— Могу чем-нибудь помочь?
— Надеюсь. А может быть, я смогу вам помочь.
— Он спрашивал о Марси, Хал, — произнесла миссис Бекер.
— Я разберусь Франсин, — заверил ее супруг, хотя выглядел он при этом не очень убедительно.
— Сомневаюсь, мистер Бекер. Во всяком случае, с одной дешевой клюшкой для гольфа вряд ли. Струйка пота пробежала по его лбу и стекла на глаза. Он сморгнул ее, затем поднял клюшку, ухватил ее двумя руками и скомандовал:
— Убирайтесь отсюда!
В правой руке я по-прежнему держал свое раскрытое удостоверение. Левой осторожно достал визитку и положил ее на стойку:
— Хорошо, мистер Бекер, будь по-вашему. Но, прежде чем я уйду, позвольте вам кое-что сказать. Я думаю, кто-то убил Грэйс Пелтье. Возможно, вы сказали мне правду, но, если это не так, полагаю, ваша дочь кое-что об этом человеке знает. Если я смог до этого додуматься, то додумается и тот, кто убил ее подругу. И, если тот человек придет к вам с вопросами, он вряд ли будет так же вежлив с вами, как я. Помните об этом после моего ухода.
Клюшка приблизилась ко мне на пару дюймов:
— Говорю тебе, мистер, в последний раз: убирайся отсюда!
Я закрыл бумажник, сунул его в карман куртки и пошел к двери, а Хал Бекер описывал клюшкой круги, чтобы сохранить расстояние между нами. Открыв дверь, я не удержался и добавил:
— Что-то подсказывает мне, что вы непременно позвоните.
— Не очень-то на это рассчитывай, мистер.
Пока я заводил машину и выезжал на дорогу, он все еще стоял в дверях с поднятой клюшкой, как расстроенный дилетант, безнадежно продувший партию в гольф.
На обратном пути в Скарборо я еще раз мысленно перебирал в голове то немногое, что узнал сегодня. Итак, мисс Торрэнс никого не подпускает к Картеру Парагону; детектив Лутц, похоже, оказывает ей всяческое содействие по причинам более важным, чем просто выполнение профессионального долга. Я чувствовал, что в обстоятельствах, при которых Воизин обнаружил тело Грэйс, было тоже что-то мутное, и причастность Лутца к этому только усугубляла мое беспокойство. И еще я узнал, что Хал и Франсин Бекер очень напуганы. Есть немало причин, по которым люди не хотят, чтобы их дочь допрашивал частный детектив. Возможно, Марси была порноактрисой или продавала наркотики ученикам старших классов. А может быть, дочь велела им помалкивать насчет места ее обитания до тех пор, пока то, что ее тревожит, не развеется само собой. Мне оставалось поговорить с Эли Уинн, подругой Грэйс из Бостона, но Марси Бекер продолжала интересовать меня как особа, весьма достойная отдельного разговора.
Судя по всему, Кертис Пелтье и Джек Мерсье имели все основания не соглашаться с официальной версией гибели Грэйс. Но я тоже чувствовал, что все, с кем пришлось пообщаться за последние сорок восемь часов, или что-то утаивали, или лгали мне. Пора разобраться в ситуации, и у меня возникла идея, с чего начать. Несмотря на усталость, я не стал покидать Скарборо, а вместо этого повернул на Конгресс-стрит, потом на Дэнфорс и припарковался у дома Кертиса.
Он открыл мне дверь в тапочках и ночном халате. На кухне работал телевизор, поэтому я был уверен, что не разбудил старика. Он жестом пригласил меня войти и закрыл за мной дверь.
— Что-нибудь нашли? — спросил Кертис.
— Нет, но надеюсь, что в ближайшее время кое-что прояснится.
Я прошел за ним на кухню и сел на то же самое место, на котором сидел накануне. Пелтье отключил звук телевизора. Он смотрел «Ночь охотника» с Робертом Митчемом в роли безумного священника с татуировкой на пальцах.
— Мистер Пелтье, — начал я, — что послужило причиной разрыва ваших отношений с Джеком Мерсье?
Он не стал отводить глаза, они лишь чуть дольше оставались закрытыми. Когда он снова взглянул на меня, вид у него был более усталым:
— Что вы имеете в виду?
— Это были личные или деловые причины?
— Когда у вас общий бизнес с приятелем, все, что касается бизнеса, имеет и личный характер, — на этот раз, ответив, он отвел взгляд.
— Это не ответ на мой вопрос.
Я продолжал ждать. Тишину кухни нарушал звук его дыхания. На экране слева от меня дети плыли в лодке по реке, а священник следовал за ними по берегу.
— Вас предавали друзья? — наконец спросил Пелтье.
Настал мой черед вздрогнуть.
— Один или два, — спокойно произнес я.
— Так один или два?
— Два.
— И что сними случилось?
— Первый умер.
— А второй?
Я слышал, как застучало мое сердце в те несколько секунд, которые понадобились мне, чтобы ответить. Слова прозвучали невыносимо громко:
— Я убил его.
— Или он в самом деле совершил подлость по отношению к вам, или вы суровый судья.
— Я был когда-то очень вспыльчив.
— А сейчас?
— Глубоко дышу и считаю до десяти.
— И помогает?
— Не знаю, никогда не мог досчитать до конца.
— То есть, я так понимаю, не помогает.
— Вы правы. Не хотите мне рассказать, что произошло между вами и Джеком Мерсье?
Он покачал головой:
— Нет, но мне кажется, у вас возникли собственные мысли о том, что могло произойти между нами.
Он был прав, но мне так же не хотелось озвучивать мои подозрения, как и Пелтье рассказывать мне правду. Даже допускать мысль, подобную той, что пришла мне в голову, в обществе человека, который совсем недавно потерял единственную дочь, было величайшей бестактностью.
— Это были личные причины? — спросил я в мягкой форме.
— Да, еще какие личные.
Я внимательно рассматривал черты его лица, форму головы, ушей, явно греческого носа. Насколько я мог вспомнить Грэйс, ничто в ней не напоминало внешность Пелтье. А вот сходство с Джеком Мерсье угадывалось. Я был почти в этом уверен. Меня прямо поразило это сходство, когда я стоял у него в библиотеке и рассматривал фотографии на стене, запечатлевшие моменты триумфа юного Джека. Да, я мог заметить черты сходства между ними, но не был уверен в своих подозрениях, и, даже если бы это оказалось правдой, произнести вслух такое означало бы ранить сердце пожилого человека. Видимо, Пелтье догадался, о чем я думаю и как к этому отношусь, потому что последовавший ответ все объяснил.
— Она была моей дочерью, мистер Паркер, — произнес он, и его глаза превратились в бездонные колодцы, исполненные гордости и неизбывной боли от всколыхнувшегося чувства предательства. — Моей дочерью во всем, что имеет значение. Я растил ее, купал, качал на руках, когда она плакала, забирал из школы. Она росла на моих глазах, я поддерживал ее во всем, целовал ее на ночь каждый раз, когда она ночевала дома. Он почти не имел к ней никакого отношения, во всяком случае при жизни. Но сейчас мне надо, чтобы он кое-что сделал для нее и для меня, а может и для себя самого.
— Она знала?
— Вы имеете в виду, рассказал ли я ей об этом? Нет, но вы-то догадались, вот и она тоже догадалась.
— У нее были какие-либо отношения с Джеком Мерсье?
— Он оплачивал ее научную работу, потому что у меня не было такой возможности. Все делалось официально через Фонд поддержки образования, который Джек основал. Но, мне кажется, это и подтвердило ее догадки. Когда Грэйс стала пользоваться помощью фонда, они встречались несколько раз, обычно на мероприятиях, организованных фондом. Кроме того, Мерсье позволял ей пользоваться некоторыми книгами из своей библиотеки, которые ей были нужны для диссертации. Но тема его отцовства никогда не обсуждалась. Мы так договорились давным-давно — Джек, моя жена и я.
