Ремингтон Бэттл вышла на террасу уверенной походкой бродвейской дивы, не сомневающейся в своем умении владеть аудиторией.
Она была облачена в безупречно белую плиссированную юбку, спускавшуюся на несколько дюймов ниже колен, и стильные, хотя и немного консервативные туфли с низкими каблуками. Наряд дополняла голубая блузка, которую частично закрывал наброшенный на плечи белый свитер. Хозяйка была выше дочери на несколько дюймов — то есть примерно одного роста с Мишель — и причесана волосок к волоску. Идеально нанесенная на лицо косметика отчасти смягчала резкие, тяжеловатые черты, излучавшие властность и высокомерие. При взгляде на нее Максвелл подумала, что в молодости Ремингтон была очень даже ничего себе — даже, пожалуй, красивее дочери. Впрочем, она и сейчас, в свои шестьдесят с хвостиком, казалась весьма и весьма привлекательной женщиной. Однако более всего в ней притягивали внимание глаза: хищные, немигающие — как у орла или кондора, с леденящим душу сверлящим взглядом.
Ремми поздоровалась за руку с Кингом, после чего была представлена Мишель. Последняя, отметив строгий критический взор Бэттл, решила, что хозяйка дома не одобряет ее повседневную одежду, почти полное отсутствие макияжа и растрепанные ветром волосы. Впрочем, ей не пришлось долго размышлять на эту тему, поскольку в следующую минуту Ремми вновь переключила внимание на свою дочь.
— Во времена моей молодости гостей в голом виде не встречали, — произнесла она замороженным голосом.
— Я плавала в бассейне, мама. Уж извини, что забыла прихватить с собой вечернее платье! — выпалила Саванна и, сунув палец в рот, стала нервно покусывать ноготь.
Бэттл наградила дочь суровым взглядом такого накала, что девушка, взяв с тарелки еще один бутерброд и пригоршню чипсов, поторопилась встать из-за стола и уйти с веранды, пробормотав под нос несколько маловразумительных слов, которые Мишель расшифровала как нечто вроде: «У, сучка старая…» Шлепая мокрыми пляжными туфлями по кирпичным ступенькам, девушка отправилась на задний двор, оставляя за собой влажные следы, напоминавшие восклицательные знаки.
Когда дочь удалилась, Ремми опустилась в кресло и, сосредоточив на гостях внимание, обозрела по очереди Кинга и Мишель.
Они по очереди невольно задерживали дыхание, когда ее взгляд упирался в них. Максвелл решила, что после подобного освидетельствования ее знакомство с Каса-Бэттл можно считать состоявшимся. Кроме того, она совершенно точно поняла, что имел в виду партнер, когда говорил об «интерьере» этого дома.
— Должна извиниться перед вами за дочь. Разумеется, я люблю ее, тем не менее временами меня посещает чувство, что между нами нет кровного родства — ну и всего такого прочего, связанного с этим.
— Все в порядке, миссис Бэттл. Она еще ребенок, — улыбнулась Мишель. — А юности свойственно вызывающее поведение.
Ремми бросила:
— Саванна уже не ребенок! Ей двадцать два года, и она закончила один из лучших колледжей на восточном побережье. Но посмотрите только на пирсинг у нее на животе и татуированные ягодицы! Я не за тем посылала дочь в колледж, чтобы она окончательно там свихнулась!
Максвелл посмотрела на Кинга, взглядом взывая о помощи.
— Хм-хм, Ремми… Мы все так расстроились, когда узнали о болезни Бобби. Как он себя чувствует? — спросил Шон.
— Его состояние все еще считается критическим, — ответила хозяйка прежним резким тоном, но потом смягчилась — прижала с несчастным видом руку колбу и заговорила куда более сдержанно. — Извините. Саванна расстроила меня, и я совершенно забыла о своем долге гостеприимства. Увы, за последнее время в нашей семье случилось слишком много плохого. — С минуту помолчав, она медленно, отчетливо выговаривая каждое слово, продолжила: — Бобби долгое время находился в коме, а эти чертовы эскулапы даже не знали, выйдет супруг из нее или нет. Наконец он вышел. Затем его отключили от системы искусственного дыхания. И вот два дня назад муж произнес первые слова с начала болезни.
— Это должно внушать надежду, — заметил Кинг.
— Вы и вправду так думаете? Бобби хотя и заговорил, но по-прежнему неадекватен. Бормочет какие-то имена и фразы, не имеющие никакой связи с реальностью. Врачи же ничего не могут сказать со всей уверенностью, даже ответить мне на вопрос, возможно ли его возвращение в состояние комы или нет.
— Полагаю, в данном случае врачам непросто делать прогнозы.
— За те деньги, которые я им плачу, они должны ходить по воде и иметь прямую телефонную связь с Господом Богом, — посетовала хозяйка.
— Мы можем чем-нибудь вам помочь?
— Помолитесь за него. Это ему уж точно не повредит.
На веранде появился Мейсон, с кофейником и кофейными чашечками на подносе. Налив чашку Ремми, он также предложил кофе гостям и, выслушав их отказ, снова покинул веранду.
— Ничто так не успокаивает меня во второй половине дня, как чашка хорошего горячего кофе… — Бэттл сделала большой глоток, после чего откинулась на спинку кресла. — Хэрри Кэррик — чертовски хороший адвокат, и Джуниору очень повезло, что он согласился его защищать. — Хозяйка сделала паузу, отпила и добавила: — Но ценности взял Девер. Я знаю это так же точно, как если бы сама видела его в комнате в момент кражи.
Кинг вступил в разговор:
— То-то и оно, Ремми, что вы его в этот момент не видели. И никто не видел.
Бэттл отмела его возражения резким жестом, напомнившим Мишель жест Саванны при разговоре с Шоном.
— Против него много улик.
— На мой взгляд, даже слишком много. Возможно, его подставили.
Ремми посмотрела на гостя с таким удивлением, как если бы он вдруг начал изъясняться на языке инопланетян.
— Кому в здравом уме и доброй памяти могло прийти в голову подставить такого субъекта, как Джуниор Девер?
— Тому, кто вломился в ваш дом и похитил ценности, — ответил Кинг. — Скажите, вы можете представить себе Джуниора в роли укрывателя и продавца ворованных ювелирных изделий и ценных бумаг?
— Он не знал, что находится в тайнике. Кстати, наличность там тоже имелась. А чтобы тратить наличность, не обязательно быть Эйнштейном, не правда ли?
— Нам всего-то и требуется, что осмотреть место происшествия и переговорить с несколькими людьми. И хотя мы работаем на Хэрри и Джуниора, я позволю себе предположить, что вы тоже хотите, чтобы арестовали истинного преступника.
Хозяйка улыбнулась, но в ее глазах появился зловещий стальной отблеск.
— Вы правильно позволили себе предположить, мистер Кинг, но дело в том, что истинный преступник уже арестован. — Неожиданно она перешла на крик и стала выплевывать слова со скоростью пулемета: — Но если этот тупой сукин сын скажет, где спрятал мое обручальное кольцо, я, возможно, смогу убедить прокурора снять выдвинутые против него обвинения. Так что вам и вашей партнерше, мистер Кинг, следует поскорее вернуться к Хэрри и поставить его в известность о моих условиях. Тогда, быть может, мы с ним придем к взаимовыгодной совместной договоренности и положим конец этому дерьмовому делу!
Мишель отметила про себя, что, когда эта женщина злится, южный акцент становится более заметным. Но при всем том в нем не было и намека на чувственность, свойственную произношению ее дочери.
Максвелл поставила на стол стакан с недопитым ледяным чаем, поскольку едва не выронила его, когда Ремми взорвалась и разразилась гневной тирадой, и мысленно возблагодарила Творца за то, что Ремингтон Бэттл не ее мать.
На Кинга, однако, эскапада хозяйки не произвела видимого впечатления.
Окинув ее доброжелательным спокойным взглядом, он ровным голосом произнес:
— Сильно сказано, Ремми. Но все-таки: мы можем теперь осмотреть место происшествия?
Та смотрела на него в упор не меньше минуты. Губы ее подрагивали, как если бы она пыталась подавить гнев. На мгновение Мишель показалось, что Ремми не удастся совладать с собой и она выльет столь любезный ее сердцу «успокаивающий» послеполуденный кофе прямо на голову напарнику.
«Может, во второй половине дня тебе стоит переключиться на кофе без кофеина?» — подумала Максвелл.
По счастью, ничего страшного не случилось. После некоторой заминки Бэттл поднялась и жестом предложила гостям следовать за ней.
— Черте вами. Я сама покажу вам место преступления.
Хозяйка ввела Кинга и Мишель в здание, после чего они поднялись по лестнице на третий этаж. Максвелл подумала, что дом в течение последних десятилетий неоднократно перестраивался, постоянно увеличиваясь в размерах. Так, в процессе перестройки к центральному строению присоединилось два новых крыла.
Ремми будто подслушала ее мысли:
— Этот дом почти перманентно находится в стадии переустройства, улучшения и реконструкции. Многие наши друзья владеют прекрасными поместьями и домовладениями в разных странах мира, но мы с Бобби никогда не хотели жить в другом месте. Конечно, временами дом выглядит довольно странно, кажется запущенным и замусоренным, а некоторые арки в стенах заложены кирпичом и никуда не ведут. Ноя… — сказав это, она тут же поправилась, — но мы с мужем любим его.
