– Через три часа вылетает самолет в Майами. У меня в сумочке два билета в первый класс. Можем поговорить на борту.
– М-м… куда же я направляюсь?
– Слетаете в Сан-Хуан, увидитесь с Патриком. Я все устроила.
– А вы?
– Я полечу в другое место.
* * *
Пока они ждали подготовки реквизитов для перевода денег, Сэнди попросил секретаршу принести еще кофе и булочек. На три ближайших дня он отменил все встречи. Супруга Сэнди принесла в офис дорожную сумку.
Помощник довез их до аэропорта. Еще в пути Сэнди заметил, что у Лиа не было багажа – ничего, кроме небольшой кожаной сумочки, довольно старой, но все еще элегантной.
– Где вы живете? – спросил он, когда они сидели в небольшом кафе, убивая оставшееся до вылета время.
– То здесь, то там, – ответила она, поглядывая в окно.
– Как я смогу найти вас?
– Уточним это позже.
Они заняли места в третьем ряду первого класса. В течение двадцати минут после взлета Лиа не проронила ни слова, сосредоточенно перелистывая журнал мод. Читать толстый справочник Сэнди не хотелось. Хотелось говорить, задавать бесконечные и вполне естественные в этой ситуации вопросы.
Но их будто разделяла стена, глухая и непроницаемая, более прочная, чем могла разделять просто малознакомых мужчину и женщину. Лиа знала ответы на все волновавшие его вопросы, однако предпочитала держать их при себе. Сэнди оставалось лишь сохранять установленную ею дистанцию.
Стюардесса разнесла соленые орешки и крекеры. От шампанского они отказались, предпочтя обыкновенную воду.
– Как давно вы знакомы с Патриком? – осторожно спросил он.
– Чем вызван такой вопрос?
– Извините. Скажите, есть ли вообще что-нибудь, что вы могли бы рассказать мне о том, как Патрик прожил последние четыре года? В конце концов, я его старый друг, а теперь еще и его адвокат. Вы не должны укорять меня за любопытство.
– Будет лучше, если об этом вы спросите его самого, – с едва заметной теплотой в голосе ответила Лиа и вновь переключилась на журнал.
Сэнди занялся орешками.
Когда самолет начал снижаться, Лиа заговорила четко и быстро:
– Несколько дней мы с вами не увидимся. За мной охотятся, и я не могу оставаться на одном месте. Все инструкции передаст вам Патрик, и какое-то время мы с ним будем поддерживать связь только через вас. Обращайте внимание на все: на незнакомцев у телефона-автомата, на каждую следующую за вами машину, на личностей, шляющихся вокруг вашего офиса. Как только люди, которые сейчас ищут меня, поймут, что вы представляете интересы Патрика, они устремятся и за вами.
– Кто они?
– Патрик скажет.
– Деньги у вас?
– На этот вопрос я не могу ответить.
Облака под крылом самолета становились все ближе. Сумма, само собой, выросла. Патрик не идиот. Он доверил деньги профессионалам в каком-нибудь иностранном банке и получал не менее двенадцати процентов в год.
До посадки и он, и она хранили молчание. Торопливо прошли по залу в сторону терминала, где регистрировали пассажиров на Сан-Хуан. Лиа крепко стиснула руку Сэнди.
– Передайте Патрику, что со мной все в полном порядке.
– Он спросит, где вы.
– В Европе.
Сэнди проследил взглядом, как она исчезла в потоке пассажиров, и поймал себя на мысли, что завидует старому другу. Такие деньги. Такая женщина.
В себя его привело раздавшееся из динамиков приглашение на посадку. Тряхнув головой, Сэнди подумал: как можно завидовать человеку, который вот-вот переступит порог камеры смертников, чтобы прождать в ней лет десять исполнения приговора? А сотня голодных юристов, готовых в поисках денег содрать с него кожу?
Зависть! Он уселся в кресло первого класса, впервые ощутив преимущества положения человека, представляющего интересы Патрика Лэнигана.
* * *
Взяв такси, Ева доехала до скромного отеля на берегу, где провела ночь. Здесь ей предстояло пробыть несколько дней – все зависело от того, как будут развиваться события в Билокси.
Патрик велел ей почаще переезжать с места на место и нигде не проводить более четырех дней. В отеле она зарегистрировалась под именем Лиа Перес, расплатилась при помощи золотой кредитной карточки. Заполняя форму, она указала адрес в Сан-Паулу.
Переодевшись, Ева отправилась к морю. Пляж в середине дня был полон народу, и это устраивало ее. В Рио то же самое, но там всегда наткнешься на кого-нибудь из знакомых. Здесь же она предоставлена самой себе: очаровательная незнакомка, старательно поджаривающаяся в лучах жаркого солнца.
И все-таки ей хотелось домой.
На то, чтобы проникнуть за внешнюю ограду военно-морской базы, у Сэнди ушло не меньше часа. Его новый клиент не ставил целью хоть как-то помочь своему адвокату. О прибытии Сэнди никто не знал. Пришлось пускать в ход угрозы немедленного вызова в суд, обещания тут же связаться по телефону с именитыми сенаторами и другими власть имущими, громкие и возмущенные жалобы на нарушение прав гражданина США. Только в сумерках Сэнди добрался до здания госпиталя. Медсестра проводила его к Патрику.
Погруженная в темноту палата освещалась лишь голубоватым свечением поднятого едва ли не к потолку телевизора. Шел репортаж с футбольного матча в Бразилии. Двое друзей обменялись рукопожатием. Последний раз они виделись шесть лет назад. Патрик, скрывая раны, натянул простыню до подбородка.
Если Сэнди и рассчитывал на теплую встречу, то ему пришлось довольствоваться сдержанным приветствием. Стараясь не оскорбить друга, он исподволь вглядывался в его лицо: худое, почти изможденное, с невесть откуда появившимся квадратным подбородком и заострившимся носом.
Патрик вполне мог сойти за кого-нибудь другого, если бы не глаза. Голос тоже остался прежним.
– Спасибо за то, что приехал, – сказал Патрик. Слова прозвучали с натугой, словно стоили ему значительных усилий.
– Оставь. А потом, особого выбора у меня не было. Аргументы твоей приятельницы оказались чертовски убедительными.
Патрик закрыл глаза и прикусил кончик языка, мысленно произнеся короткую молитву. Евы здесь не было, и она находилась в безопасности.
– Сколько она тебе заплатила? – спросил он.
– Сто тысяч.
– Хорошо.
Последовала долгая пауза. Сэнди понял, что в их разговоре она далеко не последняя.
– С ней все в порядке, – сказал он. – Замечательная женщина. Умна, как дьявол, и полностью держит ситуацию в руках. Если это тебя интересует.
– Тем лучше.
– Когда ты видел ее в последний раз?
– Пару недель назад. Я потерял представление о времени.
– Кто она – жена, подружка, продажная женщина?..
– Юрист.
– Юрист?
– Да.
Это удивило Сэнди. Патрик опять замолчал: ни звука, ни движения под простыней. Шли минуты. В ожидании Сэнди уселся на единственный в палате стул. Патрику предстояло вновь войти в отвратительный мир, населенный врагами, но, если сейчас ему хотелось лежать и смотреть в потолок, Сэнди ничего не имел против. У них еще будет время поговорить. О многом.
Патрик жив, и все остальное отошло на второй план.
Сэнди вспомнились похороны: гроб, опускавшийся в могилу холодным и пасмурным днем, слова священника, сдерживаемые рыдания Труди. Надо же, оказывается, в то самое время Патрик прятался в ветвях дерева и наблюдал за происходившим – как уже три дня писали все газеты.
Значит, он выждал, а потом схватил денежки. Многие мужчины к сорока сдаются. Душевный кризис толкает одних в объятия новой жены, другие предаются воспоминаниям о студенческой скамье. С Патриком все случилось по-другому. Он поднялся на свой пик, имитировав собственную смерть, украв девяносто миллионов и скрывшись!
Но в машине были найдены чьи-то обгоревшие останки, и это могло роковым образом повлиять на дальнейшую судьбу Патрика.
– Дома создали чуть ли не комиссию по торжественной встрече, Патрик, – сказал Сэнди.
– Кто же председатель?
– Трудно сказать. Два дня назад Труди подала на развод, но из всех твоих проблем эта – самая незначительная.
– Тут ты прав. Позволю себе высказать догадку: она хочет получить половину денег.
– Она хочет очень многого. Кроме того, большое жюри присяжных признало тебя виновным в убийстве. Я говорю о жюри штата.
– Видел по телевизору.
– Вот и хорошо. Значит, об исках тебе все известно.
– Да. Си-эн-эн постоянно держала меня в курсе событий.
– Тебе не в чем их обвинить, Патрик. История и в самом деле удивительная.
– Спасибо.
– Когда ты захочешь поговорить?
Повернувшись на бок, Патрик посмотрел на выкрашенную белой краской стену.
– Меня пытали, Сэнди, – негромким, ломающимся голосом произнес он.
– Кто?
– Опутали тело проводами и пустили ток. Они издевались надо мной до тех пор, пока я не заговорил.
Поднявшись, Сэнди подошел к кровати, положил руку на плечо друга.
– Что ты сказал им?
– Не знаю. Не могу вспомнить все. Меня накачивали наркотиками. Кололи вот сюда, смотри. – Он поднял левую руку, чтобы Сэнди увидел следы уколов.
