— Одну минутку, ваша честь, — сказала Чэндлер.
Босх увидел, как она открыла толстую папку, полную полицейских документов. Пролистав несколько страниц, адвокат вынула оттуда небольшую пачку бумаг, сколотых скрепкой. Она прочитала первую страницу, а затем быстро стала листать остальные. Босх заметил, что первым был подшит протокол из «комплекта изнасилования». Чэндлер читала протоколы на всех одиннадцать убитых.
Наклонившись к Гарри, Белк зашептал:
— Сейчас она влезет очень глубоко в дерьмо. Я, правда, хотел вытащить это попозже, во время твоего допроса.
— Мисс Чэндлер, — нетерпеливо окликнул судья.
Денежка вскочила с места.
— Да, ваша честь, я готова. У меня еще несколько вопросов к мистеру Амадо.
Взяв пачку документов, она подошла к стойке и, дочитав две последние страницы, подняла глаза на эксперта коронера.
— Мистер Амадо, вы сказали, что в составление «комплекта изнасилования» входит исследование лобковой области на предмет обнаружения чужих волос. Я правильно вас поняла?
— Да.
— Не могли бы вы более детально рассказать, как это делается?
— Обычно лобок жертвы расчесывается, и те волосы, которые некрепко держатся, остаются на гребешке. Часто среди них попадаются волосы, принадлежащие насильнику или, возможно, другим сексуальным партнерам.
— Как они туда попадают?
Лицо Амадо стало багровым.
— Ну-у, они... Э-э, во время полового акта... тела, так сказать, трутся друг об друга, можно так сказать?
— Вопросы задаю я, мистер Амадо. А вы должны на них отвечать.
В рядах публики послышалось негромкое хихиканье. Босх стал волноваться за Амадо. Ему показалось, что он и сам краснеет.
— Да, происходит трение тел, — ответил Амадо. — По этой причине волоски партнеров остаются на телах друг друга. Волосы, выпавшие на лобке одного из партнеров, оказываются на лобке другого.
— Понятно, — сказала Чэндлер. — Вы, как сотрудник коронера, координировавший работу по расследованию преступлений Кукольника, были знакомы с «комплектами изнасилования» во всех одиннадцати случаях?
— Да.
— У скольких женщин были обнаружены посторонние лобковые волосы?
Теперь Босх понял, что происходит, и сообразил:
Белк был прав. Чэндлер угодила под циркулярную пилу.
— У всех, — ответил Амадо.
Босх увидел, что Дебора Черч подняла глаза и уставилась на Чэндлер, стоявшую за стойкой. Затем она перевела взгляд на Босха, и их глаза встретились. Вдова тут же посмотрела в сторону, но Босх знал: она тоже поняла, что сейчас должно произойти. Потому что она видела Черча таким, каким и Босх — в ту, последнюю, ночь. Она знала, что на его теле не было волос.
— Ага, у всех, — подытожила Чэндлер. — А теперь не могли бы вы сообщить присяжным, сколько из этих лобковых волос, найденных на телах женщин, были исследованы и идентифицированы, как волосы, принадлежавшие Норману Черчу.
— Норману Черчу не принадлежал ни один из них.
— Благодарю вас.
Прежде чем Чэндлер успела собрать свои бумаги и блокнот, Белк уже спешил к стойке. Босх увидел, как она села на свое место, и вдова Черча тут же наклонилась к ней и стала что-то отчаянно нашептывать. Он также заметил, как помертвели при этом глаза Чэндлер. Остановив жестом вдову и показав ей, что та сказала достаточно, Чэндлер откинулась на спинку стула и сделала глубокий выдох.
— Прежде всего, давайте кое-что проясним, — сказал Белк. — Мистер Амадо, вы сказали, что обнаружили посторонние лобковые волосы на телах всех одиннадцати жертв. Эти волосы принадлежали одному и тому же человеку?
— Нет. Найденные нами образцы принадлежали разным людям. В большинстве случаев на жертвах были обнаружены лобковые волосы двух-трех различных мужчин.
— Чем вы можете это объяснить?
— Их образом жизни. Мы знали, что у этих женщин было множество сексуальных партнеров.
— Проводили ли вы анализ, чтобы выяснить, встречаются ли среди них волосы, принадлежащие одному и тому же мужчине?
— Нет. В этих случаях было собрано огромное количество улик, и недостаток людей диктовал нам необходимость сконцентрировать усилия на уликах, которые помогли бы установить убийцу. Мы обнаружили так много различных образцов волос, что решили сохранить их в качестве улик, которые впоследствии, когда будет задержан подозреваемый, помогли бы доказать его вину или снять с него подозрения.
— Понимаю. Что ж, когда Норман Черч был убит и идентифицирован как Кукольник, сравнивали ли вы найденные образцы лобковых волос с его волосами?
— Нет, мы этого не делали.
— Почему?
— Потому что мистер Черч брил все волосы на своем теле. Мы не могли сравнить образцы с его лобковыми волосами — у него их не было.
— Для чего он это делал?
Чэндлер заявила протест, заметив, что Амадо не может отвечать за Черча, и судья поддержал ее. Но Босх знал, что теперь это не имело значения. Каждый сидящий в зале уже понял, для чего Черч сбривал на лобке волосы: чтобы не оставлять улик.
Взглянув на присяжных, Босх увидел, как две женщины пишут что-то в блокнотах, выданных им, чтобы отмечать наиболее важные моменты свидетельских показаний. Ему захотелось угостить Белка и Амадо пивом.
Это было похоже на торт в коробке. На какую-то ручную поделку а-ля Мэрилин Монро или что-то в этом роде. Антрополог раскрасил гипсовое лицо в телесный цвет, нарисовал красные губы и голубые глаза. Босху лицо показалось замороженным. Плюс ко всему на него был надет волнистый светлый парик. Стоя в комнате детективов и разглядывая гипсовое лицо, Босх думал, похоже ли оно вообще на кого-нибудь.
— Через пять минут будут показывать, — объявил Эдгар.
Он сидел в своем кресле, повернувшись к телевизору, стоящему на шкафу с документами, в руках у него был пульт дистанционного управления. Пиджак он бережно расправил на плечики, повесив их на вешалке для плащей. Босх тоже снял пиджак, небрежно кинул его на крючок и, взглянув, нет ли у него на столе каких-нибудь записок, устроился в своем кресле. Один раз ему звонила Сильвия, больше — ничего важного. Босх набрал ее номер. На четвертом канале начался выпуск новостей. Он достаточно хорошо знал информационные приоритеты этого города, поэтому не сомневался, что репортаж по поводу «цементной блондинки» станет гвоздем программы.
— Гарри, как только ее покажут, линия должна быть свободной.
— Я на минутку. Они не сразу начнут показывать. Если вообще покажут.
— Покажут. Я с ними со всеми заключил тайное соглашение, правда, по отдельности. Каждый из них считает, что, если мы сумеем установить ее личность, они получат эксклюзивную информацию.
— С огнем играешь, парень. Наобещал с три короба, а когда они узнают, что ты их обдурил...
В этот момент Сильвия сняла трубку.
— Привет, это я.
— Привет. Ты где?
— На работе. Нам нужно некоторое время посидеть на телефонах. Сейчас по телевизору должны показать лицо девицы, которую нашли вчера.
— Как дела на суде?
— Пока ведет истец. Но, думаю, сегодня мы отыграли у них пару очков.
— Сегодня за обедом я читала «Таймс».
— Да уж, по крайней мере, половину правды им узнать удалось.
— Ты приедешь, как обещал?
— Наверное. Только попозже. Сейчас не могу. Я должен помочь отвечать на телефонные звонки. Все зависит от того, много ли народу нам будет звонить. Если нас продинамят, я освобожусь рано.
Он заметил, что стал говорить тише, не желая, чтобы Эдгар слышал разговор.
— А если что-то наклюнется?
— Посмотрим.
В трубке послышался подавленный вздох, а потом — тишина.
— Ты слишком часто произносишь слово «посмотрим», Гарри. Мы уже говорили об этом. Иногда...
— Знаю.
— ...я думаю, что ты просто хочешь, чтобы тебя оставили в покое. Хочешь сидеть в своем маленьком доме на холме, отгородившись от всего остального мира. Включая меня.
— Только не тебя. Сама знаешь.
— Иногда не знаю. Вот и сейчас у меня такое же чувство. Ты отталкиваешь меня именно в те моменты, когда я тебе нужна — я или какой-то другой близкий человек.
Босх не знал, что ей ответить. Он представил ее себе в тот момент, на другом конце телефонного провода. Скорее всего, сидит в кухне на стуле. Наверное, уже начала готовить ужин для них. А может, она уже привыкла к его фокусам и не начинала ничего готовить, пока не поговорит с ним по телефону.
— Ну, извини, — сказал он. — Ты же знаешь, как это бывает. Что там с ужином?
— Ничего. И я ничего не собираюсь готовить.
Эдгар издал короткий свист. Взглянув на экран телевизора, Гарри увидел там раскрашенное гипсовое лицо найденной ими девушки. Это был седьмой канал. Камера долго показывала лицо крупным планом. Сейчас, по крайней мере, оно не выглядело, как торт. Затем на экране высветились два их телефонных номера.
— Начали показывать, — сказал Босх Сильвии. — Мне нужно освободить эту линию. Я перезвоню тебе попозже, когда что-нибудь прояснится.
