Руководящая верхушка банка отмахнулась от доводов Джеймса, но он свою позицию изложил ясно. И если «Эмпайр Нэшнл» совсем скиснет, ни у кого не будет сомнений ни в том, кто виноват, ни в том, кто предостерегал от этой сделки. Сам Джеймс считал, что вопрос стоит так: не «если», а «когда». Он полностью владел ситуацией.
При мысли о предстоящем фиаско Чарльза Рейвенскрофта Джеймс приободрился и зашагал вдоль стеклянной стены коридора, огибавшего атриум. Здание было выстроено в форме бриллианта — фирменного знака «Броди Макклин». Отсюда Джеймс мог взглянуть на все восемь корпусов банка, а также на фонтаны и деревья внизу, расположенные столь продуманно, что они казались ненастоящими.
На другой стене коридора, выкрашенной в бежевый цвет, висели безобразные, но дорогие картины из коллекции банка. Только модернизм и стоимость оправдывали их претензию на то, чтобы считаться «серьезным» искусством. В самом банке на них смотрели просто как на объект капиталовложения, не более достойный или благородный, чем фабрика для сжигания мусора в районе Тисайд.
В приемной секретарша, восседавшая за монументальным столом, покрытым жемчужно-серой мраморной плитой, оторвалась от компьютера, заслышав, как по идеально отполированному полу стучат каблуки Джеймса. Ожидая лифт, он встал к ней спиной: высокий, чуть больше шести футов[1], широкоплечий. Костюм с Севил-роу сидел на нем превосходно, а темно-синяя ткань в тонкую продольную полоску подчеркивала длину ног.
Неожиданно он обернулся, словно почувствовав, что секретарша пристально смотрит на него. На мгновение жесткий взгляд его карих глаз задержался на ее лице. У него был длинный острый нос и довольно грозные, сросшиеся на переносице брови. Темно-каштановые волосы, тонкие, как пух, были расчесаны на косой пробор и свисали на лоб.
Мелодичный звук возвестил, что лифт прибыл, и секретарша быстро опустила глаза. Джеймс равнодушно посмотрел на ее склоненную голову и вошел в стеклянную шестиугольную клетку лифта, который бесшумно нырнул вниз, на шестой этаж.
— Есть что-нибудь важное, Тесс? — спросил он резко, проходя к себе в кабинет.
Секретарша, блондинка с лошадиным лицом, подняла на него усталые глаза.
— Минут десять назад. Сэр Теренс Певз, «Мартиндейл».
Достопочтенная Тесса де Форрест протянула листок бумаги, и Джеймс молча взял его. Он знал, что нужно Певзу. Компания «Мартиндейл», крупный производитель оборонной продукции, была одним из самых значительных клиентов «Броди Макклин». Певз начнет плакаться по поводу вялой игры на курсе их акций, будто это во власти Мэлпаса заставить его расти или падать.
Чтобы проветрить мозги клиенту, Джеймс хотел бы высказать ему правду. Что после окончания «холодной войны» рынку надоели оборонный сектор и «Мартиндейл», которой навесили ярлык торговцев, спекулирующих на металлоломе. Что это вчерашний день. На жаргоне Сити это называется «сортир»; и все — хорошее и плохое — компании заключено в ее «стоимости».
Джеймс вошел к себе в кабинет, но дверь оставил открытой — чтобы отбить у Тесс всякое желание бездельничать. Человеку, занимающему такую должность, рекомендовалось иметь породистую секретаршу, из хорошей семьи, даже если весь рабочий день она обсуждает с друзьями-лодырями свою светскую жизнь.
Мимо стола, за которым он проводил заседания, Джеймс прошел к разместившемуся в углу большому письменному столу. Сине-зеленая лампа — в стиле Тиффани — лила мягкий свет на бумаги и доклады, разбросанные на блестящей поверхности стола. На стенах, выкрашенных в кремовые тона, висели написанные маслом картины с изображениями лошадей. Единственным достоинством этих картин был возраст. Прямо над столом помешалось более современное полотно — изображение скаковой лошади Клеопатры, собственности Джеймса.
Усевшись, Джеймс протянул руку к телефону и начал набирать номер компании «Мартиндейл». Он опасался разговора с Певзом, но не в характере Джеймса было откладывать «на потом» неприятности. Лучше уж отделаться сразу. Он собирался сообщить директору-распорядителю, что из банка «Броди Макклин», из департамента биржевых операций, на встречу с ним придет новый способный аналитик Пол Робертс. Черт с ними, с правилами! Если кто-нибудь станет задавать лишние вопросы (а этого не произойдет), Джеймс объяснит простым совпадением, что в «Мартиндейл» отправился представитель технически самостоятельного подразделения, занимающегося операциями с обыкновенными акциями. Джеймс заверит Певза, что серьезные рекомендации «приобретать», содержащиеся в отчете «Броди Макклин», вызовут несомненный интерес у инвесторов.
Ожидая, пока ответит коммутатор «Мартиндейл», Джеймс просматривал лежавшие на столе бумаги, потом крикнул:
— Тесс! Вы можете раскопать отчет о компании «Уильям Стоун и сын», который мы получили вчера?
Минуту спустя Тесса, облаченная в твидовый костюм, более подходящий для загородных прогулок, чем для офиса в Сити, ленивой походкой вошла в кабинет Джеймса и вручила ему аналитический отчет, на титульном листе которого был вытеснен бриллиант — фирменный знак «Броди Макклин». Джеймс внимательно просмотрел первую страницу, пока его взгляд не остановился на фамилии автора. Он ждал, когда его соединят с секретарем Певза, но тут заметил, что Тесса машет перед ним еще одним листком.
— Я забыла. Звонил Джим Зандер. Какой-то американец, — произнесла она небрежно, — из корпорации «Глобал Текнолоджис». Он сказал, что встречался с вами в прошлом году на банкете у лорд-мэра. — Она с некоторым сомнением взглянула на Мэлпаса. — Они с женой сейчас в Лондоне. Здесь записан номер его телефона в отеле. — И Тесса прошествовала назад в свой кабинет.
Джеймс оставил попытку дозвониться в «Мартиндейл» и мрачно посмотрел на имя американца. Очень характерно для Тесс — все перепутать: «Джим» вместо «Дик». Что ей за дело до всех этих незначительных людей, когда она предвкушала вечер в клубе «Аннабель», где сможет прижать к своей роскошной груди какого-нибудь светского франта голубых кровей!
На банкете у лорд-мэра Зандер мимоходом упомянул, что «Глобал Текнолоджис», вероятно, займется поиском в Англии подходящей собственности для приобретения — что-нибудь такое, что можно будет использовать как основу для проникновения на рынки Европы, — и им потребуется консультация специалиста по финансированию промышленных корпораций. После этой случайной встречи Джеймс отправил американцу несколько экземпляров исследовательских отчетов «Броди Макклин», и на этом все заглохло. Сэр Энтони Брук неодобрительно отнесся к подобной дорогостоящей затее ловить рыбку в мутной воде, потому дело этим и закончилось. Пока не настал сегодняшний день.
Через тридцать секунд Мэлпас беседовал с финансовым директором одной из крупнейших в мире фирм-производителей военной продукции. Во время разговора Джеймс проглядывал свой ежедневник и обнаружил пометку: «Глайндбурн». У него было четыре билета. Американец пришел в восторг от идеи провести вечер в опере, в обществе английской знати, а в антракте попасть на легендарный «пикник» в духе Марии-Антуанетты, который устраивался в парке прекрасного и величественного поместья в Суссексе. Они договорились встретиться прямо там.
Положив трубку, Джеймс посмотрел в окно, занимавшее всю стену, и увидел коробки офисных зданий, «Банк Англии»; весь Лондон, вплоть до отдаленных окраин, миля за милей, расстилался, словно старый грязный ковер.
А дальше, в графстве Эссекс, среди улочек, застроенных двухквартирными домами, принадлежащими почтенным представителям среднего класса, вырос Джеймс. Его родители выбивались из сил, экономя деньги, чтобы отдать сына в частную подготовительную школу, когда ему исполнилось восемь лет. Но они никогда не попрекали его тем, что им пришлось многим пожертвовать. Лучшей наградой для них было то, что юный Джеймс отлично успевал, а учителя давали блестящие отзывы о его академических успехах. Ничто не должно было помешать их умному ребенку.
Поэтому-то миссис Мэлпас, которая работала продавщицей, и ее муж, клерк из страховой компании, вынуждены были вкалывать сверхурочно. Их одаренный сын, единственный со всей улицы, учился в закрытой частной средней школе на полном пансионе; в результате его семья, одна из немногих семей в округе, не могла позволить себе купить новую машину. Только когда Джеймс благополучно поступил в Бристольский университет (ему не удалось попасть в Оксфорд, что вызвало большое недоумение у его родителей и ярость у него самого), у них появилась возможность провести отпуск за границей. Все это потому, что на первом месте стояло образование Джеймса. Но теперь он старался как можно меньше думать о своем происхождении и о родителях. Обычно ему это удавалось.
Очнувшись от размышлений, Мэлпас обнаружил, что продолжает скрежетать зубами, вспоминая резкие слова председателя правления. Как бы ни старался этот проклятый сэр Энтони Брук, Джеймс Мэлпас не позволит, чтобы правление, состоящее из бесхарактерных бюрократов, встало у него на пути. Заполучить в клиенты «Глобал Текнолоджис» по любым меркам было бы несомненной удачей, но он знал, что ему понадобится помошь специалиста по военной промышленности, чтобы подобрать подходящую жертву для американского хищника. Джеймс с нетерпением ждал встречи с Полом Робертсом — новым аналитиком по вопросам обороны из департамента биржевых операций.
