Отсюда, с холма, она видела верхушки крыш Тюлип-Крещент, где жила ее бывшая подруга Андреа. Керри засопела. Дружба кончилась, когда Андреа решила, что ей нравятся парни. Бывшая подруга, да и все остальные девочки в классе, — это просто сучки в период течки, думала Керри. Слава богу, ей уже шестнадцать, так что смотреть, как они хлопают ресницами и облизывают губы, придется недолго, всего лишь несколько месяцев.
Поднеся бутылку к губам, она услышала этот мерзкий голос:
— Дай глотнуть, Керри.
— Размечтался, Свиная Морда, — сказала Керри, поворачивая голову и еле сдерживаясь, чтобы не плюнуть в него остатками молока.
Стиви Мастертон медленно, но густо побагровел. Цвет его лица теперь замечательно контрастировал с серебряными кольцами в носу и бровях. В левой брови было два кольца, а в правой одно — второе не так давно вырвала Керри. И Стиви еще не забыл об этом.
У его дружка Мартина Рейнора лицо всегда было красным от уймы пылающих прыщей, с которыми ему суждено было мириться. Семнадцатилетний Мартин — на год старше Керри и на столько же моложе Стиви — ухмыльнулся, глядя на дружка, который пытался сохранить достойное выражение лица.
— Я же по дружбе. У тебя, чё, проблемы, а?! — Стиви подошел поближе.
— Да пошел ты, урод, со своей дружбой. Вот врежу по роже! А ты, Пердун-Мартун, тоже схлопочешь!
На этот раз ухмыльнулся Стиви, а Мартин лишь стиснул зубы. Вот гадство, прилипла поганая кличка — а ведь хотел всего лишь повеселить ребят на тусовке.
Керри последний раз глотнула из бутылки и замахнулась ею. Она не боялась ни Стиви, ни Мартина. Трусы, как и большинство хулиганов. Пока они начнут махать кулаками, можно выдернуть у Стиви еще одно кольцо и смыться. Мелочь пузатая!
Стиви подошел к ней еще на шаг, но вспомнил про разодранную бровь и сказал:
— Да пошла ты, дура! Пойдем, Мартин, чего с ней заморачиваться. Эй, а ты все еще плоская как доска?
Керри подняла бутылку выше:
— Хочешь схлопотать?
Гогоча, они побежали в сторону Хоктона.
Керри чуть не задохнулась от ярости. Трудно было придумать что-либо более обидное. У всех знакомых девчонок была уже грудь, хоть какая, но была.
Вздохнув, Керри посмотрела на свою грудь. Самую плоскую грудь в мире. Конечно, она уже проверяла сегодня утром, но вдруг…
Ничего.
— Ублюдки, — пробормотала Керри.
Она злобно швырнула пустую бутылку через забор миссис Холланд. Звук бьющегося стекла — жаль, что не об голову Стиви, — немного утешил Керри, и она направилась домой.
— Мне хоть оставили? — Робби, восемнадцатилетний брат Керри, заявился на кухню, зевая и лениво почесывая бритую подмышку.
Они оба были в мать — ослепительно голубые глаза, черные волосы, длинные ноги и худощавое тело.
Семилетняя Сьюзи хихикнула. Она тоже была длинноногой и тоненькой, но на этом сходство со старшими заканчивалось. Робби нежно погладил ее по белокурой головке. Когда он потянулся за молоком, Сьюзи снова хихикнула. Восьмилетняя Эмма — маленькая, круглощекая недотрога — пододвинулась к Робби, чтобы он тоже ее погладил, но тут же отдернула свои рыжие локоны. Одиннадцатилетний Даррен — черные волосы, намазанные гелем, торчат в разные стороны, как иглы дикобраза, глаза еще темнее, чем волосы, а кожа была чуть темнее, чем у остальных Лэмсдонов, — осуждающе смотрел на брата — что еще за нежности! Даррен грезил футболом, он не сомневался, что когда-нибудь будет играть в составе «Сандерленда».
В кухню влетело облако дешевых духов, немедленно вызвавшее у Эммы приступ удушья. Следом за ароматом появилась белокурая головка тринадцатилетней Клер, вся в зажимах-бабочках пастельных тонов. Клер, длинноногая, как и ее сестры, была на редкость красива и знала это. Она выглядела явно старше своих лет и вела себя очень уверенно. На днях ее взволновали две сплетни, ходившие по Сихиллсу, и тот факт, что ее назвали малолеткой. Она смотрела на задыхающуюся Эмму с полнейшим безразличием.
— Ради бога, Клер! — Керри начала рыться в ящике, ища ингалятор Эммы. — Да от тебя сейчас провоняет вся эта чертова комната.
— Ты думаешь, стала бы я покрывать себя таким дешевым дерьмом, — визгливо ответила Клер, со злобой глядя на Керри, — если бы здесь, в этой дыре, была хоть капля горячей воды, чтобы принимать ванну каждый день?
Робби съежился и отвернулся. Клер просто нарывалась на неприятности, в последнее время она все больше и больше цеплялась к старшей сестре. Керри почти не бывала дома — тренировалась, чтобы принять участие в соревнованиях округа, — иначе она бы давно уже вцепилась Клер в горло.
Робби молча посмотрел на Клер, когда та бросила ему пришедший по почте конверт с чеком.
— Вот, наконец-то пришли деньги… Уж сегодня-то у нас будет что-нибудь повкуснее тостов с этими вонючими помидорами?
Отвернувшись от брата, она взяла со стойки один из последних стаканов, проглотила молоко. И гордо вышла из кухни, не попрощавшись ни с кем.
Робби посмотрел на Керри, та слегка улыбнулась.
— Ух ты, на ней сегодня юбка. Или что это было?
Керри пожала плечами.
— Кажется, эта дура каждую неделю укорачивает юбку на сантиметр.
Однако Керри интересовала не длина юбки сестры.
— Черт! — вырвалось у нее. — Грудь Клер! Похоже, у нее растет грудь.
— Что? — спросил Даррен, проходя мимо Керри и протягивая руку за своим стаканом.
— Не твое дело, тупица. Не суйся, когда не спрашивают. — Она дала брату подзатыльник.
— Ой! — вскрикнул Даррен, потирая затылок и одновременно проверяя свои иглы на голове. — За что?
— За то, что всюду суешь свой крысиный нос. Вот за что.
Даррен скорчил рожу за спиной Керри — Эмма заулыбалась — и допил молоко. Потом грозно посмотрел на сестренку, чтобы она не вздумала рассказать об этом Керри, в ответ на что Эмма, громко чихнув, высунула язык.
Керри бросила взгляд на часы и поняла, что опять они все опоздают. Она повернулась к Робби:
— Ты приберешься здесь, а? А я пока схожу наверх и переоденусь. И проследи, — она указала на Даррена, — чтобы наш грязнуля помылся. Кажется, он воображает, что, если намажет гелем волосы, никто не заметит его грязной мордашки.
Только Даррен собрался достойно ответить Керри, как тут же получил оплеуху от Робби.
— Ты-то за что? — возмущенно спросил он. Вроде он не сделал ничего дурного. По крайней мере, не в этот раз.
— Догадайся… Давай пошевеливайся.
Все еще ворча, Даррен подошел к раковине и умыл руки и лицо.
Пять минут спустя Керри уже переоделась в школьную форму, которая самым безобразным образом была ей мала. Но покупать новую не было никакого смысла — все равно она расстанется со школой через пару месяцев. «Да уж, новой формы мне не видать», — подумала она, сбегая вниз по ступеням.
Выводя из дома Даррена и двух сестер, Керри хлопнула дверью достаточно громко, чтобы разбудить всех соседей. Хотя на самом деле это было назло матери.
Хлопнула дверь, и Робби вздрогнул. Керри с матерью давно уже не ладили. Слыша порой их перепалку, он с ужасом сознавал, что Керри ненавидит мать, но с недавних времен признавался себе, что не может винить сестру.
Робби закрыл глаза и вскрыл конверт. Досчитал до десяти и только потом открыл глаза. Как всегда, тридцать девять фунтов.
— Так тебя и повысили! Держи карман шире, — пробормотал он, с отвращением бросив конверт с зарплатой на потрескавшийся коричневый кофейный столик.
Во что бы ни уткнулся взгляд Робби в их гостиной, размерами примерно десять на тринадцать футов, все было потрескавшимся. Грязные плинтусы в трещинах. Потрескавшаяся искусственная облицовка мебельного гарнитура. Трещины были и в подоконнике, хотя длинные зелено-коричневые шторы закрывали большую его часть. Вообще все выглядело безобразно. Робби попытался выбросить мерзкие красные искусственные цветы в пестрой вазе, но Сьюзи спасла их, вынув из мусорной корзины.
Робби покачал головой. Он пытался наводить в доме порядок, но семеро родичей, постоянно грозившие убить друг друга, сводили на нет все его усилия.
Робби взял пульт от телевизора и вспомнил, как морщилась Сьюзи, когда он только что пытался затолкать ее ноги в туфли. Казалось, что она росла быстрее, чем все остальные. Похоже, для воров есть работенка, признался он себе. Если немного повезет, Сьюзи сможет вернуться домой в новой паре туфель. В красных, она любит красный цвет Ну-ка, что у нас в холодильнике? Небось все повеселеют, даже мадам Грязнуля Клер, если к чаю будет что-нибудь вкусненькое.
Наконец экран телевизора засветился. Килрой опять принялся за свою любимую тему, сегодня зрителей будут потчевать грабителями. Робби ненавидел их, особенно трусоватых, грабивших тех, кто не может дать сдачи. Вообще непонятно, как люди могут рассказывать в таких шоу всю подноготную. Хуже всех американцы. На прошлой неделе одна нахальная шлюха с наполовину обритой головой и лицом, усеянным золотыми шпильками, призналась всему миру, что переспала не с одним братом, а с тремя.
