— Разумеется, спасибо.
Она медленно прошла по анфиладе комнат, прощаясь с былым величием своих предков. Сердце ныло от нестерпимой боли. Она с горечью думала о том, что в последний раз поднимается по мраморной лестнице, распахивает высокие двери, смотрит через широкие окна в ухоженный дворцовый сад. В последний раз…
Она вошла в свою детскую: золотистые занавеси из блестящей тафты, обтянутые жаккардовым шелком стены. Здесь еще царил дух ее недавнего — и счастливого, и горького — детства девочки, добросовестно опекаемой родными, но рано потерявшей нежно любимую мать.
Внезапно у нее начался сильный озноб, и она, охваченная непонятным страхом, понеслась по длинному коридору к мраморной лестнице и быстро сбежала вниз, остановившись у последнего пролета, как раз напротив портрета леди Тэлбот.
Это был поистине королевский образ. Прекрасные темные глаза на изящном тонком лице смотрели высокомерно и одновременно маняще. Сияющая кожа казалась почти прозрачной. Густые темные локоны свободно падали на точеные обнаженные плечи и спускались вниз до тонкой гибкой талии. Грациозную фигуру обтягивало платье изумрудно-зеленого цвета. Глубокое декольте полностью открывало длинную стройную шею и соблазнительную впадинку на высокой груди.
Казалось, творящееся вокруг разорение и хаос не волновали эту прекрасную и величественную даму, презрительно взиравшую на суету у своих ног. Виктории захотелось крикнуть ей, прося о помощи: «Пожалуйста, останови все это! Ты такая сильная! Почему ты разрешаешь им разорять твой дом?»
Но взгляд прекрасных темных глаз леди Тэлбот остался неподвижным.
— Пожалуйста, леди Тэлбот, не позволяй выгнать себя из своего дома! — умоляюще прошептала Виктория и с отчаянием посмотрела на карточку с номером лота, подвешенную к золоченой раме.
— Нет, нет, только не уговаривайте даму, — услышала Виктория приятный мужской голос, — я намерен купить ее портрет на аукционе…
Девушка резко повернулась и увидела перед собой импозантного высокого блондина, пожиравшего глазами красивую даму на портрете. Девушка с любопытством стала разглядывать привлекательного стройного мужчину, пытаясь расшифровать выражение его лица — было ли это естественное волнение перед крупной покупкой или откровенная похоть? Но мужчина все смотрел и смотрел на даму, как завороженный, и в его взгляде была такая страсть, что у Виктории перехватило дыхание. Так вот как выглядит мужчина, околдованный женщиной!
«Бизнесмен или адвокат», — подумала она. Ей часто приходилось встречать мужчин этого типа в своем окружении — хорошее образование, безупречные манеры и крайняя сдержанность в проявлении чувств и эмоций.
Виктория отвела заинтересованный взгляд от мужчины и снова посмотрела на портрет дамы. Но ей не удалось поймать ее взгляд, тщетно она надеялась на взаимопонимание и родственные чувства. Девушке вдруг показалось, что все внимание дамы направлено на незнакомца, который в немом оцепенении не сводил с нее глаз.
— Бред какой-то, — прошептала Виктория. — Этого не может быть.
Она почувствовала холодок в сердце, словно лишилась тесной связи с родным человеком.
— Что бы вы ни сказали, — услышала она внезапно раздавшийся голос мужчины, — но я отдам все, что имею, за это полотно. Никогда прежде я не видел такой красоты, от которой теряешь разум.
У Виктории возникло чувство, что красавица-родственница внезапно отдалилась от нее, и этот факт шокировал ее не меньше, чем откровения незнакомца. Она продолжала искать взгляд ее темных, как ночь, глаз и вдруг почувствовала, что они смотрят не просто холодно и иронично, а испепеляющим, уничтожающим взглядом.
— Пожалуйста, леди Тэлбот, не делай ему ничего плохого, прошу тебя!
Виктория не знала, что предпринять. Никогда раньше она не попадала в такую странную ситуацию и была смертельно напугана. Но ее просьба не произвела на красавицу ни малейшего впечатления: она не отводила взгляда от мужчины, мечтающего купить ее портрет.
Виктория резко повернулась к мужчине и быстро заговорила:
— Вы что, не видите, что с ней происходит? Она уничтожит вас, поверьте мне! Она уничтожит любого, кто захочет завладеть ею!
Незнакомец оторвал страстный взгляд от портрета и заглянул в тревожные глаза девушки.
— Вы родственница этой дамы? — спросил он. — Вы похожи на нее, хотя…
— … далеко не так прекрасна? — продолжила Виктория его фразу.
— У вас глаза такого же цвета.
Они разглядывали друг друга еще какое-то время, пока мужчина не перевел взгляд на портрет и в его глазах снова не появился лихорадочный блеск.
— Не покупайте портрет, он принесет вам несчастье!
Мужчина иронично улыбнулся.
— Вы хотите оставить его у себя? — ответил он. — Я вас отлично понимаю. Кому охота отдавать бесценное произведение искусства?
— Были смертельные случаи…
В его голосе прозвучала насмешка:
— Примите мои комплименты, вы умело пускаете в ход запрещенные приемы.
Виктория снова беспомощно взглянула на леди Тэлбот, умоляя пощадить этого бестолкового красавца, но вечная хозяйка дворца снова отвела взгляд, ее внимание было сосредоточено на незнакомце, уже протянувшем к ней руки.
Неужели он не замечает перемен в этих прекрасных темных глазах? И так ослеплен, что не чувствует исходящий от дамы холод, а видит только сияние ее неправдоподобной красоты?
Наконец, осознав свое бессилие, Виктория махнула рукой и спустилась в хозяйственный блок, чтобы забрать из этого дома то малое, что ей осталось.
* * *
Глория Руген нервно барабанила пальцами по спинке кресла. Она была готова взорваться, так ее бесило отношение Ричарда к этому идолу. «Проклятый портрет!» — подумала она и перевела взгляд своих больших зеленых глаз на огромную, во всю стену, картину, за которую Ричард выложил немыслимую сумму — четверть миллиона!
Она сидела не шевелясь и смотрела на портрет, от которого исходил леденящий кровь холод. Что ей делать? Неужели Ричард и вправду влюблен в портрет? Он рассказал ей, что эта леди действительно существовала. Раньше Ричард не интересовался живописью восемнадцатого века, он коллекционировал современное искусство. Что же произошло?
— Ричард?
— Да? — его голос прозвучал раздраженно, и он даже головы не повернул в ее сторону.
— Скажи на милость, я для тебя еще существую или ты теперь живешь с портретом?
Не дождавшись ответа, она злобно посмотрела на красавицу в изумрудно-зеленом платье. Он нее исходило нежное сияние, и она казалась живой. Это и мучило Глорию. Если бы это был портрет ныне живущей женщины, то повод для беспокойства был бы очевиден. Но женщина, изображенная на картине, давно умерла. Это был только красивый образ в роскошной золоченой раме. Конечно, портрет радует глаз. Но она, Глория, легко отказалась бы от такой радости. Эта дорогостоящая игрушка занимает собой все пространство, притягивает все взгляды и делает все остальное вокруг каким-то незначительным.
Впрочем, Глория не могла не признать, что дама на портрете — идеал женской красоты. Думая об этом, она взглянула в лицо дамы и вздрогнула всем телом — ей показалось, что бездонные темные глаза видят ее насквозь! Она испуганно вскочила, подбежала к окну и резким движением отдернула шторы.
— Что ты делаешь? — прошептал Ричард, словно выйдя из глубокого транса.
— Что я делаю? Я разрежу этот портрет на куски, если так пойдет и дальше! — закричала она. — Посмотри на себя! Ты часами сидишь перед этим портретом, и тебе абсолютно наплевать, здесь я или нет!
Глория в волнении металась перед ним, пытаясь разбить магическое силовое поле притяжения между возлюбленным и картиной. От ее пышных рыжих волос во все стороны летели искры.
Наконец, он поднялся и, словно очнувшись, провел рукой по лицу и глазам.
— Этот портрет плохо влияет на тебя, Ричард, — взмолилась Глория. — Ты должен избавиться от него, пока он не поработил тебя.
— Чепуха!
Ричард фон Вильд снова стал самим собой. Он обнял возлюбленную, притянул к себе и нашел ее губы. Глория привычно обмякла в его требовательных и страстных объятьях. Казалось, красавица с портрета внезапно потеряла свою власть над мужчиной, отдав его живой и теплой женщине из плоти и крови, способной дарить ему не иллюзорное, а реальное наслаждение.
Он решительно сорвал с нее одежду, положил на диван и начал покрывать ее тело страстными поцелуями. О, как она любила его сильное мужское тело! Как теряла всяческую волю, когда оказывалась в его объятьях. Никаким мужчинам прежде она не позволяла брать себя так быстро и настойчиво. Только ему! Мужчине, который знает, как доставить наслаждение женщине, и который не отказывает себе в этом удовольствии…
— Почему ты убрал из комнаты другие картины? — спросила Глория полчаса спустя, когда они лежали обнаженные, утомленные и счастливые.
