Ознакомительная версия.
А потом был провал. И Рябцева сослали в располагающийся в сыром и темном подвале архив УВД, придумав поистине дьявольское наказание. Оцифровывать архивные записи… Оцифровывать архив, вашу мать! Тупеть, тыкая одни и те же кнопки: «опции» — «копировать в файл» — «старт». С утра до вечера, 8 часов в день, с понедельника по пятницу, с января по декабрь…
Первые год-полтора Рябцев надеялся, что его повинность скоро отменят. Но о Рябцеве словно забыли.
Утешал он себя тем, что это было лучше, чем ничего. Платили в полиции в последнее время весьма неплохо. Рябцеву, благодаря заработанным в отделе угонов погонам, полагалась соответствующая надбавка за звездочки. На жизнь им с женой хватало. Работа непыльная. Не опасная. Да, унизительно — но это можно проглотить. Если бы тогда, три года назад, его просто турнули из полиции, работал бы сейчас каким-нибудь охранником на складе или в офисе сутки через двое. Лучше было бы? Вряд ли.
Рябцев заложил на прозрачную поверхность сканирующего устройства очередную бумагу из оперативного дела 15-летней давности и закрыл крышку. Опции — копировать — старт.
Каждой странице документов, оцифровыванием которых он занимался, нужно присвоить соответствующий номер, переименовывая файл. После чего копировать в нужную папку. Все просто.
Нажав «старт», Рябцев вернулся к косынке. Расклад никак не удавался. Иногда ему казалось, что он отупел здесь настолько, что его мозг не способен уже на очевидные вещи.
Телефон здесь звонил редко. И когда неожиданно раздалась сухая трель, Рябцев невольно вздрогнул.
— Слушаю.
— Рябцев? — к своему удивлению, Рябцев узнал голос секретарши Лопатина. — Сергей Вениаминович вызывает.
Секретарша бросила трубку, оставив оторопевшего Рябцева наедине с мыслями.
— Твою мать…
Шеф управления? К чему Лопатину вызывать Рябцева? Пару лет его не вызывал даже шеф угрозыска, несмотря на то, что формально Рябцев все еще числился в криминальной полиции. Все оперативки проходили без него, а единственные контакты с руководством ограничивались «Здравия желаю» в коридоре — словами, в ответ на которые опер даже небрежный кивок получал не каждый раз. Ну и еженедельными отчетами перед архивным начальством об успехах по оцифровке, само собой.
Если бы в УВД Домодедово проводился конкурс на самого жалкого сотрудника, первое место с большим отрывом от конкурентов занял бы Рябцев.
Для чего? В голове пронеслись самые паршивые мысли. Его выкидывают. Это когда-нибудь должно было случится. Наконец-то начальство поняло, что без паршивой овцы стадо выглядит лучше. «Черт… Что я скажу жене?» Но тут же Рябцев одернул себя. Спокойствие. Чтобы выкинуть тебя из ментуры, шефу УВД суетиться совсем не обязательно.
«Но что же тогда, твою мать?!»
А вдруг… Надежда мелькнула, словно падающая звезда. А вдруг его наконец-то выдергивают из этого болота и…?
И снова Рябцев одернул себя. Как говаривал его покойный отец — делай, что должен делать, а там будь что будет.
Перед приемной Рябцев одернул свитер и поправил воротник рубашки. Секретарша, щебетавшая по телефону, небрежно махнула ему на заветную дверь начальника управления внутренних дел города Домодедово.
— Сергей Вениаминович, разрешите?
Лопатин листал какие-то бумажки. Покосившись на нервничающего Рябцева, топтавшегося в дверях, кивнул на кресло напротив. Его даже сесть приглашают? Что происходит, черт побери? Рябцев послушно двинулся вперед, осторожно опустился в кожаное кресло и замер, выжидая, что скажет шеф.
Лопатин был здоровенным боровом, по сравнению с ним худощавый и невысокий Рябцев выглядел пигмеем. Лопатин был еще молод — старше 33-летнего Рябцева на пару-тройку лет. Вот что значит хорошие связи в УВД Московской области, где в высоком и чертовски удобном кресле сидел его отец. Впрочем, Лопатин, поговаривают, сам был неплохим спецом. Начинал с оперов, как и Рябцев, только в другом подразделении. А через десяток лет — пожалуйста, полковник и шеф управления.
Лопатин снова покосился на Рябцева и вернулся к бумажкам. Рябцев нервничал, но старался это скрыть. Бросив взгляд на бумажки в руках Лопатина, на картонной потрепанной обложке он заметил знакомые, нанесенные черным маркером каракули.
Лопатин смотрел его личное дело.
— Так, — кашлянув, нарушил тишину Лопатин. Прикрыл папку и отложил, лицевой стороной вниз. Опер даже в кресле шефа остается опером, мать его. Полковник уставился цепкими черными глазами на Рябцева, словно мало ему было, что опера итак раздирала неизвестность и самые нехорошие предчувствия. — Как служба, Рябцев?
А ты посиди в подвале пару лет, поймешь. Рябцев замялся, не понимая, чего от него ждут. Ответ прозвучал глупо:
— Стараемся, товарищ полковник.
— В архиве тебя хвалят.
Повторять «Стараемся» Рябцев не стал, это было бы вообще верх тупости. И он просто кивнул.
Лопатин сделал глоток кофе. У него была выдающаяся кружка. Черная, широченная — и двумя ладонями не обхватишь. Обращенную к Рябцеву сторону кружки украшало лаконичное «BOSS».
— Хорошо, — буркнул Лопатин. — Ты ведь у нас восемь лет в отделе угонов работал?
— Так точно. Почти девять.
— Я тут посмотрел, ты неплохо показывал себя. По раскрытиям был один из лучших.
— Мне… — Рябцев тщательно подбирал слова. — Очень нравилось этим заниматься, товарищ полковник.
— Машину хорошо водишь?
— Само собой. Как иначе-то по угонам работать…
Лопатин хмыкнул. И наконец перешел к главному.
— Не знаю, следишь ты за сводками или нет. У нас мокруха на трассе. Там сейчас группа вовсю работает. Нехорошая какая-то мокруха… По почерку один в один как и та, что две недели назад была. Там же на М-4.
Рябцев растерялся от неожиданности. Про двойное убийство 12 или 13 дней назад на участке трассы М-4 «Дон» Рябцев слышал. Не от коллег, потому что с ним в УВД особо никто и не общался — а, как и простые обыватели, по телевизору. Тогда неизвестные расстреляли семью пенсионеров. Прокололи шины шипами, скрученными из гвоздей, и заставили таким образом остановиться машину стариков. После чего открыли огонь. Не взяли ничего: кошелек в кармане убитого, магнитола, серьги убитой. И даже машина.
Но растерялся Рябцев от другого.
— Да, я слышал. Но… — опер собрался с духом. — Сергей Вениаминович, я честно говоря не совсем понимаю… При чем здесь я?
Лопатин вперил в него изучающий взгляд.
— Ты три года в архиве просидел. Проклинаешь, наверное, все это.
— Спорить не буду, — робко ввернул Рябцев. От слов Лопатина у опера ёкнуло сердце. Этот момент, вот оно. Свершилось. Его возвращают к оперативной работе. Рябцев не мог поверить. Словно сон. В голове сразу мелькнула мысль, что первым делом он позвонит жене. Вика должна знать. Пусть ценит то, что чуть не потеряла.
Словно в подтверждение его мыслей, Лопатин задал вопрос в лоб:
— Хочешь вернуться в обойму, так сказать?
Все сошлось. Рябцев много лет работал по угонам, и работал очень неплохо. Что греха таить, до того косяка со стукачом непосредственного шефа Рябцев считался одним из лучших в подразделении. Сейчас в районе Домодедово произошли два убийства. Это уже серия. И опера, судя по всему, хотят проверить версию по линии угонщиков и автобанд, ошивающихся в этой части Подмосковья. И тут они вспомнили про старого доброго Рябцева!
Он с трудом сдержался, чтобы не просиять.
— Спрашиваете, товарищ полковник. Еще бы. Конечно.
— Это все ерунда, — шеф УВД кивнул на личное дело Рябцева. — Как я понял, у вас был конфликт с твоим бывшим шефом, Курбатовым. Так вот Курбатов у нас уже год как не работает. И как бы все можно устроить. Как ты на это смотришь?
Лопатин словно пытался убедиться в очевидном. Но в тот момент Рябцев еще не понимал, что за этим стоит.
— Я готов, Сергей Вениаминович, само собой, — горячо выпалил опер. — Черт, да я… Простите. Спасибо! Я этого момента, честно говоря, давно жду. Уже и не думал… — выдохнув, Рябцев решил брать быка за рога. — Вы спрашивали про убийство на трассе. Я там нужен? Мне выезжать на место? Они еще работают?
— Погоди ты, — буркнул Лопатин. Покопавшись в бумажках, натыканных в перекидной календарь, полковник выудил мятый квадратик бумаги для записок и протянул Рябцеву. — Вот. Здесь адрес. Езжай в Москву.
Опер взял бумажку, машинально глянул на каракули.
— В Москву?
— К нам прикомандирован следователь из центрального аппарата Следственного комитета, — проворчал шеф УВД. Очевидно, сей факт его не особо радовал. — Какой-то важняк из главного следственного управления. Заберешь его и повезешь на место. Ну и дальше, куда он скажет. Считай, что ты временно переходишь в его распоряжение.
Лицо Рябцева вытянулось. Это был как удар под дых. Теперь все стало понятно. Он встретился глазами с Лопатиным.
Ознакомительная версия.
