Отъезд из Санта-Барбары был продиктован острой необходимостью удалиться — как в прямом, так и в переносном смысле этого слова — от места преступления. Ей казалось, что на расстоянии она сможет взглянуть на происшедшее чуть отстраненно. Кроме того, Лорен надеялась, что, написав в книге о случившемся, она если не обретет душевное спокойствие, то по меньшей мере смягчит свои страдания, сумеет принять то, что произошло, и наконец-то смирится с ним. Покой… Умиротворение… Эти слова не подходят. Не стоит на многое рассчитывать.
Бампер и Сиси Бристоль, старые друзья из Санта-Барбары, полностью одобрили ее решение с переездом и книгой. Именно они предложили Лорен пожить какое-то время в принадлежащем им доме в Оук-Кнолле.
Семья Бристолей являлась в каком-то смысле частью семейства Лоутон. Для Ланса и Лорен они были почти что старшими братом и сестрой, а их девочки относились к друзьям родителей так, словно они их родные бабушка и дедушка. Каждое Рождество Бампер становился Санта-Клаусом, а в другое время года выступал в роли судьи во время спортивных соревнований, в которых принимали участие девочки. Сиси исполняла роль хорошо разбирающейся в моде крестной матери и с удовольствием ездила с ними по магазинам, а также много чего рассказывала о маникюре и педикюре.
На самом деле Бампера звали Бобом. Свое прозвище он получил много лет назад из-за агрессивной манеры игры в поло. Именно там, на поле для игры в поло, Ланс и Боб, встретившись, подружились, несмотря на двенадцать лет разницы в возрасте. Они вращались в одних и тех же социальных кругах. Бампер работал в сфере финансов, а Ланс был архитектором. За долгие годы они приобрели общих клиентов и знакомых. Сиси владела антикварным магазинчиком на Лили-авеню в Саммерленде, на юге Монтесито. Лорен, будучи дизайнером, работала сама на себя.
В 1984 году Ланс взялся за проект перестройки принадлежащего Бристолям дома в Оук-Кнолле, куда хозяева изредка приезжали, желая сменить обстановку. Лорен иногда подшучивала над друзьями. Шутки не прекращались даже тогда, когда она вместе с Сиси обсуждала детали нового интерьера. «Вы живете в раю. Какой смысл ехать куда-то отсюда?»
Красивый, словно сошедший с почтовой открытки город Санта-Барбара стоит на берегу Тихого океана, на фоне далеких гор. Знаменитости запросто разгуливают по его улицам, обедают в модных ресторанах, покупают себе особняки на околицах Монтесито. Каждое лето сюда валят толпы туристов. Здесь никогда не соскучишься. В Санта-Барбаре процветает искусство. Это город концертов и фестивалей.
Лорен обожала Санта-Барбару. Тут она провела все двадцать лет своей замужней жизни. Муж родился и вырос в этом городе. Здесь родились их девочки. Лоутоны вели активную общественную жизнь, а их дети хорошо зарекомендовали себя в школе.
Лесли похитили в Санта-Барбаре.
Ланс погиб на горной дороге, идущей к северу от города, спустя два года после похищения.
Лорен не могла спокойно пойти в супермаркет, ибо каждый раз становилась объектом всеобщего внимания и пересудов. В тщетной попытке поддержать в людях интерес к пропавшей дочери женщина то и дело появлялась на экране телевизора, ее имя часто мелькало в газетных публикациях. Так продолжалось год за годом. Владельцы всех магазинов в городе хорошо знали Лорен Лоутон. Она приходила к ним с очередными плакатами и листовками, на которых было написано:
ПРОПАЛА
ПОХИЩЕНА
ВИДЕЛИ ЛИ ВЫ ЭТУ ДЕВОЧКУ?
В ее присутствии люди чувствовали себя неуютно. Вначале они просто не знали, что говорить убитой горем матери, а затем уже не знали, как поскорее от нее отделаться. Прошли годы, и всем надоело видеть ее, слышать по телевизору о пропавшей Лесли. Им больше не хотелось выказывать жалость, подспудно мучиться чувством вины. В адрес Лорен то и дело раздавались советы: «Перестаньте изводить себя… Время лечит любые раны».
Даже лучшие из подруг призывали Лорен успокоиться: «Прошло очень много времени, Лорен. Лесли уже мертва. Тебе пора угомониться».
Им, конечно, легко говорить. Лесли не их дочь.
Бристоли, душевные и добрые люди, выразили Лорен больше сочувствия. У них был дом, и они предложили ей на время уехать из Санта-Барбары. А может, она и им порядком надоела, может, они тоже хотели избавиться от нее. С глаз долой — из сердца вон.
Но в любом случае Лорен была им благодарна.
Дом находился в тупике, в конце дороги, которая, выходя из города, подобно пальцу указывала на утопающие в багровом свете холмы на западе. Тихая, располагающая к мечтаниям местность. По большей части соседние дома были гораздо старше особнячка Бристолей. Разросшиеся кусты бугенвиллии и олеандра надежно закрывали их от любопытных глаз. Местным жителям не было дела до того, чем занимались их соседи. Именно уединение и приватность повлияли на решение Лорен избрать себе местом жительства эту местность.
В бунгало, расположенном через два дома на левой стороне от дороги, жил художник по металлу. У него во дворе громоздились груды металлолома. Напротив художника жила старая супружеская чета бывших хиппи. Возле дома они вскопали огромный огород, а в палисаднике на длинных веревках вечно сушились вылинявшие до безобразия футболки. Ближайшим соседом Лорен был ушедший на пенсию преподаватель из Мак-Астерского колледжа. Окна своего дома он обычно оставлял открытыми. Мужчина любил камерную музыку, так что по вечерам ее звуки долетали до слуха Лорен вместе с порывами прохладного ветерка.
Дом Бристолей находился в конце дороги. Его с самого начала строили ради уединения и покоя, царящего здесь. За домом на лугу росла трава нежно-золотистого оттенка. У подножия пологого холма текла небольшая речушка, по обеим берегам которой зеленели деревья. За ними виднелся скалистый гребень невысоких гор, отделявших долину от виноградников и побережья Санта-Барбары. Иногда Лорен казалось, что горы — это стена, отгораживающая ее от тяжелых мыслей и воспоминаний о прошедших годах.
Так, по крайней мере, ей хотелось думать.
Устав от собственных мыслей, женщина спустилась со второго этажа, где располагался ее кабинет, и через холл направилась в хозяйскую спальню принимать душ.
Бампер и Сиси не пожалели денег на то, чтобы осовременить дом. По правде говоря, от первоначального строения мало что осталось. Работа обошлась им в кругленькую сумму.
Ланс превратил обитую досками, выкрашенную в белый цвет коробку в калифорнийскую причуду, выполненную в новоанглийском стиле залива Кейп-Код. Крылья и другие пристройки были выполнены так, что у постороннего человека возникало ошибочное впечатление и ему казалось, что дом постепенно расширяется. В одном из двух крыльев располагались четыре смежные спальни, в которых во время праздников и каникул размещались взрослые дети и внуки Сиси и Боба. Посреди столовой стоял огромный старинный стол, за которым во время обеда легко усаживалась дюжина друзей и родственников Бристолей.
Из одной комнаты человек прямиком попадал в другую. Повсюду были расставлены «сокровища», которые Сиси и Лорен вместе приобретали на блошиных рынках и во время распродаж вещей, доставшихся кому-то по наследству после смерти хозяев. Полы в доме были сделаны из широких, потемневших от времени досок. Их специально для этого доставили в Калифорнию с восточного побережья страны. Камины в гостиной и общей комнате украсили речным камнем, взятым, возможно, из той самой речки, что текла позади особняка.
Несмотря на подчеркнуто сельский дизайн остального дома, хозяйскую ванную комнату выложили белым с вкраплением серого мрамором, обставили новенькой белой мебелью, украшенной декоративными рифлеными панелями. Стены были выдержаны в светло-голубых тонах. Лорен и Сиси неплохо поработали над тем, чтобы превратить это место в храм отдохновения, и теперь можно было понежиться в глубокой ванне с бокалом вина в руках, почитать на досуге книгу.
Лорен слишком нервничала, поэтому не могла расслабиться. Пить в такую рань нельзя. Если она напьется, то не сможет поехать в супермаркет за едой к ужину. Лорен уже несколько лет ничего ради собственного удовольствия не читала. Мысль об удовольствии вызывала у нее сильнейшее чувство вины.
Она быстро приняла душ. Прикасаться к собственному телу было неприятно. Лорен всю жизнь была стройной, атлетически сложенной женщиной. Теперь же она настолько похудела, что под кожей проступили ребра. Ей казалось, что она сможет на ощупь сосчитать свои ребра так же легко, как слепой читает текст, написанный шрифтом Брайля. Ей с трудом удавалось заставить себя что-нибудь пожевать. Мысль о полноценном обеде вызывала у женщины непроизвольные спазмы и тошноту. Сейчас она жила на протеиновых батончиках и напитках для спортсменов. Выйдя из-под душа, Лорен быстро накинула на себя халат из толстой ткани и укуталась в него до самого подбородка.
