Никого.
Прищурившись, он всмотрелся в темноту, и его лицо расплылось в улыбке. На полу что-то лежало.
— Джесс! — возбужденно крикнул Эд в рацию.
— Говори.
— Я у сторожки где-то в четверти мили к северу от реки. По-моему, мальчишка провел здесь ночь. Тут обертки от продуктов, пустые бутылки из-под воды. Катушка скотча. И знаешь еще что? Я вижу карту.
— Карту?
— Ага. Похоже, наши края. Быть может, она нам подскажет, куда мальчишка дел Мери-Бет. Ты как думаешь?
Но Эд Шеффер так и не узнал, как отнесся его напарник к замечательной следовательской работе. Лес огласился женским криком, и рация Джесса Корна умолкла.
* * *
Лидия Йохансон, отшатнувшись назад, снова вскрикнула. Мальчишка, выпрыгнув из зарослей высокого тростника, схватил ее крепкими, будто стальными пальцами.
— Господи Иисусе, только не делай мне больно! — взмолилась она.
— Заткнись, — сдавленно прошептал он, настороженно оглядываясь.
Он был высоким и худым, похожим на большинство шестнадцатилетних подростков провинциальных южных городов и необычайно сильным для своего возраста. Кожа его, покраснев, покрылась волдырями, вероятно, от соприкосновений с листвой ядовитого дуба. Волосы неровно обрезаны; судя по всему, он стриг их сам. В глазах застывший страх.
— Я просто принесла цветы… и все! Я не…
— Шш, — прошипел парень.
Его длинные грязные ногти больно вонзились ей в руку, и Лидия снова вскрикнула. Он сердито зажал ей рот ладонью, притягивая женщину к себе. Лидия ощутила терпкий запах немытого тела.
— Ты делаешь мне больно! — простонала она, пытаясь вырваться.
— Заткнешься ты, наконец?
Отрывистые слова хлестнули ее обледенелыми ветвями, капельки слюны попали на лицо. Парень затряс ее словно непослушную собаку. В борьбе одна кроссовка соскочила у него с ноги, но он, не обращая внимания на потерю, снова зажал Лидии рот, и молодая женщина наконец затихла.
С вершины холма донесся голос Джесса Корна:
— Лидия, где ты?
— Шш, — предостерегающе зашипел парень. Его безумные глаза округлились. — Еще раз крикнешь, и тебе будет больно. Понятно? Тебе понятно?
Сунув руку в карман, он извлек нож и показал его Лидии.
Она отчаянно закивала.
Парень потащил ее к реке.
«О нет, не надо! Пожалуйста, только не это! — взмолилась Лидия, мысленно обращаясь к своему ангелу-хранителю. — Не дай ему забрать меня туда!»
К северу от Пако…
Обернувшись, Лидия увидела Джесса Корна, стоящего на обочине ярдах в ста, прикрывавшего глаза сложенной козырьком рукой и оглядывающегося по сторонам.
— Лидия, где ты? — снова окликнул полицейский.
Парень дернул ее за руку.
— Господи, ну пошли же!
— Эй! — крикнул Джесс, наконец увидев их.
Он побежал вниз, но парень и женщина уже добрались до реки. В камышах был спрятан ялик. Толкнув в него Лидию, мальчишка прыгнул сам, оттолкнул лодку от берега и быстро погреб на ту сторону. Как только ялик уткнулся в отмель, парень рывком выдернул Лидию на берег и потащил ее в лес.
— Куда мы идем? — испуганно прошептала она.
— К Мери-Бет. Будете вместе.
— Но почему? — всхлипнула Лидия. — Почему ты выбрал меня?
Но мальчишка, ничего не ответив, рассеянно щелкнул пальцами и увлек ее за собой.
— Эд, — послышался из рации встревоженный голос Джесса. — Черт побери, дела плохи. Мальчишка захватил Лидию. Я потерял их из виду.
— Что?
Учащенно дыша, Эд Шеффер остановился. Переведя дыхание, он уже бежал к реке, но тут послышался новый крик.
— Лидию Йохансон. Он и ее захватил.
— Мать его! — пробормотал грузный помощник шерифа, ругавшийся так же часто, как и достававший оружие. — Зачем она ему?
— Он спятил, вот зачем! — ответил Джесс. — Ублюдок переплыл реку и сейчас направляется к тебе.
— Отлично. — Эд задумался. — Наверное, он вернется в сторожку за своим барахлом. Я спрячусь внутри и возьму его, когда он сюда придет. У него есть оружие?
— Не видел.
Эд вздохнул.
— Ладно… Перебирайся ко мне, как можно скорее. И предупреди Джима.
— Уже предупредил.
Отпустив красную кнопку вызова, Эд вгляделся в кусты, ведущие к реке. Никакого присутствия мальчишки и его жертвы. Задыхаясь, Эд вернулся бегом к сторожке и, отыскав дверь, пинком распахнул ее. Она со странным хрустом отворилась, и полицейский, заскочив в сторожку, припал на колено перед бойницей.
Он был настолько переполнен страхом и возбуждением, настолько поглощен тем, что предстояло ему сделать, когда мальчишка сюда вернется, что поначалу не обратил внимания на две — три желто-черные точки, закружившиеся у него перед лицом. И на неприятные ощущения на затылке и спине.
Но тотчас же щекотание переросло во взрывы пронзительной боли, возникшей в плечах и мгновенно разлившейся по рукам и телу.
— О боже, — ахнул Эд, вскакивая на ноги и потрясение взирая на десятки ос, злобных желто-полосатых насекомых, облепивших его тело.
Охваченный паникой, он смахнул их с себя, но это движение лишь еще больше разъярило бестий. Они принялись жалить его в руки. Эд закричал. Боль была невыносимой, страшнее всего, что ему доводилось испытывать, хуже, чем когда он сломал ногу, хуже, чем когда он схватил чугунную решетку с плиты, не зная, что Джин оставила зажженную конфорку.
Воздух внутри сторожки стал непрозрачным, туча ос вылетела из большого серого гнезда, которое Эд опрометчиво раздавил, резко распахнув дверь. Сотни разъяренных насекомых обрушились на полицейского. Они забирались в волосы, усаживались на руки, залезали в уши, заползали под рубашку и в штанины, словно понимая, что жалить ткань бесполезно, и необходимо искать неприкрытую кожу. Эд бросился к двери, срывая с себя рубашку и с ужасом замечая мириады блестящих полумесяцев, облепивших его широкую грудь и внушительный живот. Отказавшись от бесплодных попыток стряхнуть насекомых с себя, Эд, как безумный, сломя голову, побежал в лес.
— Джесс, Джесс, Джесс! — что есть силы крикнул он, но вдруг осознал, что на самом деле едва слышно шепчет. Горящее от укусов горло не издавало звуков.
«Беги! — приказал он себе. — Беги к реке!»
И Эд не стал медлить ни секунды. Он бежал так быстро, как не бегал никогда в жизни, несся напролом через густые заросли, топая массивными ногами. «Беги… Беги что есть силы! — твердил он себе. — Только не останавливайся… Убеги от этих маленьких убийц. Подумай о своей жене, о близнецах. Беги, беги, беги…»
Количество ос уменьшилось, хотя тридцать — сорок точек все еще чернели на его коже, выгибая брюшка, готовясь снова ужалить.
«Через несколько минут я буду на берегу реки. Брошусь в воду. Они утонут. Все будет хорошо… Беги! Беги от боли… от боли… Как такие маленькие твари могут причинять такую сильную боль? Господи, до чего же мне больно…»
Эд бежал как профессиональный спортсмен, как затравленный олень, круша кусты, которые едва различал сквозь слезы, затянувшие глаза.
Сейчас он…
Но подождите, подождите! В чем дело? Оглядевшись вокруг, Эд Шеффер вдруг понял, что он никуда не бежит. Он даже не стоит. Он лежал на земле всего в тридцати футах от сторожки, беспомощно дергая ногами.
Эд схватил рацию, и хотя его большой палец распух от ядовитых укусов, ему удалось нажать на кнопку вызова. Но тут судороги, начавшиеся с ног, достигли торса, шеи, рук, и он выронил рацию. Какое-то мгновение Эд еще слышал доносившийся из динамика голос Джесса Корна, затем осталось только зловещее жужжание, постепенно превратившееся в едва слышный писк и вскоре совсем затихшее.
Только Господь бог может исцелить его. Но в намерения Господа это не входит.
Впрочем, это не имело никакого значения. Линкольн Райм доверял науке, а не теологии, и поэтому он поехал не в Лурд, Турин или к баптисту-целителю, а сюда, в больницу Северной Каролины, в надежде снова стать если не полноценным человеком, то хотя бы не таким ущербным.
Райм спустил свое механическое кресло-каталку «Штормовая стрела», ярко-красное как спортивная машина, по пандусу микроавтобуса, в котором он, его помощник и Амелия Сакс только что проехали пятьсот миль от самого Манхэттена. Умело нажимая губами на управляющий мундштук, Райм ловко развернул кресло и, набрав скорость, покатил к широким входным дверям исследовательского института неврологии медицинского центра университета Северной Каролины.
Том убрал пандус в сверкающий черный «Крайслер», приспособленный для транспортировки инвалидного кресла.
— Припаркуй машину на стоянке для инвалидов, — окликнул его Райм.
Амелия Сакс, удивленно подняв брови, взглянула на Тома.
— У него отличное настроение, — бросил тот. — Не упусти случая. Долго это не продлится.
