Ей хотелось плюнуть на все это, набрать номер 10–90, по которому сообщают о пропавших людях, и отправиться восвояси. Колени у нее побаливали, а все тело в этой августовской жаре чувствовало себя, как рагу в духовке. Она мечтала о том, как окажется в Порт-Оторити и в компании ребят выпьет баночку ледяного чая. Затем, часа через два, в половине двенадцатого, она заглянет в участок, соберет вещи, а потом отправится на занятия.
Но сейчас она никак не могла так поступить. Нельзя было проигнорировать подобный вызов. Поэтому Амелия упорно продолжала поиски: она перемещалась сначала по раскаленному асфальту тротуара, потом исследовала пустырь между двумя заброшенными домами, затем снова направилась в заросшее сорняками огромное поле.
Сдвинув форменную фуражку, она запустила пальцы в свои густые рыжие волосы и принялась чесать зудевшую от пота голову. Амелия повторила эту процедуру несколько раз: капельки соленой влаги стекали по лбу и пропитывали ее брови.
«Последние два часа на улице, — думала она. — Ничего, с этим можно смириться».
Сакс добралась до кромки кустов, и тут, впервые за утро, вдруг ощутила беспокойство. За ней явно кто-то наблюдал.
Горячий ветер шуршал в высохших ветвях, а по шоссе проносились грузовики и легковушки, въезжая и выезжая из Линкольн-Тоннеля. Женщина задумалась о том, как должен вести себя в подобном случае патрульный офицер. Амелия отдавала себе отчет, что в таком шумном городе к ней могут подобраться сзади на расстояние, достаточное для удара ножом, а она ничего и не услышит.
Она резко обернулась.
Ничего. Только сухие листья, ржавеющие останки техники и прочий хлам.
Она взобралась на груду камней и поморщилась.
Амелия Сакс в возрасте тридцати одного года — всего тридцати одного, как говорила ее мать, — уже страдала артритом. Эту болезнь она унаследовала от своего деда, в то время, как мать наградила ее гибкой и стройной фигурой, а отец — привлекательностью и чувством здорового карьеризма (оставалось непонятным только наличие рыжих волос на голове). Еще один приступ боли в ногах настиг ее, когда Амелия, пробравшись через заросли кустов, остановилась на самом краю довольно крутого спуска, длиною около тридцати футов.
Перед нею простирался глубокий каньон, врезанный в коренные скальные породы Западной стороны, по которому были проложены железнодорожные пути северного направления.
Она прищурилась, вглядываясь в обрывистые склоны, уходящие вдаль.
Что это?
Участок перекопанной земли и нечто, напоминающее корявую ветку, воткнутую в небольшой холмик. Похоже, что это…
О Господи, не может быть!..
Ее всю передернуло от открывшегося ей зрелища: к горлу подступила тошнота, а кожу покрыли крупные мурашки. Женщине с трудом удалось справиться с желанием отвернуться и сделать вид, что она ничего не заметила.
Он надеялся, что жертва мертва. Для ее же блага.
Амелия бросилась к железной лестнице, ведущей вниз, к рельсам. Она уже протянула руку к металлическим перилам, но тут же отдернула ее. Черт! Преступник мог уходить этим же путем, и на поручнях в этом случае должны были остаться отпечатки пальцев. Тогда мы поступим вот как. Глубоко вздохнув, чтобы несколько умерить боль в суставах, она принялась спускаться прямо по крутому откосу. Начищенные по поводу ее нового назначения до зеркального блеска туфли скользили по камню. Когда до земли оставалось фута четыре, она спрыгнула и побежала к могиле.
— Бог ты мой!..
То, что она приняла за торчащую из земли ветку, оказалось человеческой рукой. Труп был захоронен вертикально, с таким расчетом, чтобы из-под насыпанного холмика земли выглядывали предплечье и кисть. Амелия уставилась на ее безымянный палец: вся плоть с него была содрана, а коктейльное кольцо с бриллиантом, видимо, снятое до этого, было вновь надето на кровоточащие лохмотья.
Сакс опустилась на колени и принялась раскапывать землю. Грунт так и летел из-под ее ладоней — так обычно роются собаки. Она обратила внимание на то, что остальные пальцы застыли в самом неестественном положении, что говорило об одном: жертва была еще жива, прежде чем последняя лопата засыпала ее с головой.
Не исключено, что она еще жива и сейчас. Амелия яростно раскидывала податливую почву, не обращая внимания на то, что порезалась осколками бутылки, и теперь ее кровь брызгала во все стороны, смешиваясь с землей. Вот, наконец, показались волосы и лоб неприятного, серо-синюшного оттенка. Так бывает вследствие недостатка кислорода. Сакс продолжала копать, пока не очистила лицо жертвы: пустые, застывшие глаза и рот, искаженный гримасой ужаса.
Несмотря на дамское кольцо, захороненным оказался мужчина плотного телосложения, лет примерно пятидесяти с небольшим. Мертвый и неподвижный, как и похоронившая его земля.
Она выпрямилась и, не отрывая взгляда от глаз покойника, сделала шаг назад, едва не споткнувшись о рельсы. Целую минуту она не могла думать ни о чем, кроме того, что нелепо и страшно умирать подобным образом.
Потом она пришла в себя. «Итак, дорогуша, давай, — подбодрила себя Амелия. — Имеется место преступления, жертва, а ты все-таки офицер полиции и знаешь, что надо делать.
Следуем правилу пяти пунктов:
1. Арестовать преступника, если таковой известен.
2. Задержать свидетелей или подозреваемых.
3. Осмотреть место преступления.
4… Черт побери! Что же там четвертое?»
Сакс склонила голову к микрофону:
— 5885 вызывает Центральную. Обнаружен труп возле железной дороги между 38-й и 11-й. Убийство. Требуются детективы, эксперты-криминалисты, автобус и выездной врач. Как поняли?
— Вас понял, 5885. Преступник арестован?
— Пока не найден.
— 5885, вас понял.
Амелия снова уставилась на ободранный до кости палец с совершенно неуместным кольцом и на лицо, изуродованное гримасой. Женщину снова всю передернуло. Когда-то ей приходилось плавать по рекам в окружении змей и прыгать со стофутовой высоты на тарзанке. Она хвасталась, что не испытывала при этом ни малейшего страха. Но стоило ей только подумать о замкнутом пространстве… Если бы ее связали и обездвижили, она ударилась бы в такую панику! Для Сакс это было сродни электрошоку. Вот почему она предпочитала передвигаться быстрым шагом или ездить на большой скорости. Когда ты в движении, тебя трудно поймать… До ушей Амелии донесся какой-то неясный шум, и она склонила голову, прислушиваясь. Грохот усиливался. Над рельсовыми колеями запорхали обрывки газет и закрутились, словно рассерженные призраки, маленькие пылевые смерчи.
Воздух разорвал пронзительный гудок поезда. Патрульный офицер Амелия Сакс, небольшого роста и хрупкого телосложения, стояла, наблюдая, как на нее надвигается бело-красно-синяя тридцатитонная металлическая громадина локомотива «Амтрак» со скоростью десять миль в час.
— Немедленно остановитесь! Эй, вы там! — закричала она.
Машинист, казалось, проигнорировал ее вопли. Амелия бросилась навстречу поезду, держась посредине колеи и размахивая руками, приказывая составу затормозить. Завизжав колесными парами, локомотив нехотя остановился. Машинист высунулся из окна.
— Туда ехать нельзя, — категорично заявила Сакс. Пока тот интересовался причинами, она невольно подумала о том, что парень слишком молод, чтобы управлять таким огромным механизмом.
— Там, чуть дальше, место преступления. Пожалуйста, выключите двигатель.
— Леди, но я не вижу никаких следов преступления, — возразил машинист.
Но Сакс не слушала его и смотрела туда, где наверху, сквозь прогалину в кустарниках, была видна часть путепровода 11-й улицы. Именно через этот промежуток и можно было, припарковав машину на 11-й, незаметно перетащить сюда тело. На перекрестке же с 37-й человека с такой ношей заметили бы не менее дюжины людей, окна домов которых выходили туда.
— Оставьте поезд на месте, — повторила Амелия.
— Но я не могу этого сделать.
— Я прошу вас немедленно выключить двигатель.
— На таких поездах просто так это сделать невозможно. Двигатель работает постоянно.
— Соединитесь с диспетчерской или еще с кем-нибудь. Пусть они остановят поезда, двигающиеся навстречу вашему.
— Это невозможно.
— Имейте в виду, что номер вашего транспортного средства я запомнила.
— Транспортного средства? — удивился машинист.
— Предлагаю вам немедленно выполнить распоряжение офицера полиции! — рявкнула Амелия.
— И как вы намерены поступить? Выписать мне штраф?
Но Амелия Сакс, не слушая его, опять карабкалась по каменной стене. При каждом шаге суставы ее похрустывали, а на губах ощущался смешанный привкус известковой пыли, глины и собственного пота. Выбравшись, она устремилась к проезду, который увидела снизу. Здесь она остановилась и принялась осматривать тот перекресток, где 11-я вплотную подходила к Джевитс-центру. Здесь уже собралось множество народу, включая бесчисленных корреспондентов. Огромный плакат провозглашал: «Добро пожаловать участникам конференции ООН». Но это было сейчас, а утром, когда местность здесь пустынна, преступник без труда мог незаметно оставить машину и перенести жертву к железной дороге. Амелия прошлась по 11-й улице, заглядывая в переулки, уже запруженные транспортом.
