«Блеск, – подумала Аманда, – я так все провалила, что даже моя клиентка считает нужным меня утешить».
– И вы были одеты так же, как сейчас, мистер Паурс? – продолжил Родни Дарт.
– Нет, сэр. Я был в гражданской одежде, потому что операция проводилась под прикрытием.
– Благодарю вас, мистер Паурс. Теперь расскажите присяжным, что произошло дальше.
– Я спросил у подследственной, сколько будут стоить ее интимные услуги. Она сказала, что у нее есть комната в мотеле через дорогу и ей удобнее обсуждать деловые вопросы там. Я подъехал к мотелю и прошел за обвиняемой в комнату номер семнадцать.
– Что произошло в номере мотеля?
– Я попросил обвиняемую назвать мне стоимость различных интимных услуг, и она назвала цену от пятидесяти долларов до двухсот за нечто названное ею «ночью экстаза».
– Что именно подразумевалось под «ночью экстаза», мистер Паурс?
– Если честно, мистер Дарт, это было слишком сложно запомнить, а вытащить блокнот и записать я не мог, я ведь работал под прикрытием.
У Даррила Паурса были детские голубые глаза, вьющиеся светлые волосы и улыбка, какую Аманда видела только на рекламе зубной пасты. Он даже покраснел, отвечая на вопрос о «ночи экстаза». Две женщины-присяжные выглядели так, как будто готовы были перепрыгнуть через заграждение и оторвать кусочек от его одежды на память.
Аманда все больше расстраивалась по мере того, как полицейский рассказывал об обстоятельствах, приведших к аресту Латрисии за проституцию. После перекрестного допроса, который производил жалкое впечатление, Родни Дарт сказал:
– Штат отдыхает.
Затем он повернулся к Аманде, оказавшись спиной к присяжным, и состроил насмешливую гримасу. Аманда даже подумала, не показать ли Дарту палец, но она была слишком подавлена, чтобы защищаться. Ей хотелось, чтобы ее первое судебное заседание поскорее закончилось, уехать домой и сделать харакири. К тому же у Дарта были все основания насмехаться. Он проехался по ней паровым катком.
Полицейский Паурс, покидая место, где он давал свидетельские показания, улыбнулся присяжным. Все пять женщин-присяжных улыбнулись ему в ответ.
– Еще свидетели, мисс Джаффе? – спросил судья Робард, но Аманда его не слышала. Она вспоминала предыдущий день, когда хозяин юридической фирмы, ее отец Франк Джаффе, дал ей дело Латрисии Суит и велел подготовиться к защите на следующий день.
– Как я могу вести свое первое дело, не расспросив свидетелей и не изучив всех подробностей? – в ужасе спросила Аманда.
– Поверь мне, – ответил Франк Джаффе, – с такой клиенткой, как Латрисия Суит, чем меньше знаешь, тем лучше.
Аманда прочитала дело «Штат против Латрисии Суит» четыре раза, прежде чем решительно отправилась в офис отца, подошла к его столу и бросила папку.
– Что я должна с этим делать? – сердито спросила она.
– Яростно защищать клиентку, – ответил Франк.
– Каким образом? Есть всего один свидетель, сам служитель закона. Он расскажет, что наша клиентка пообещала за деньги сделать для него то, о чем девяносто пять процентов человечества даже не слышало.
– Латрисия сама позаботится о себе.
– Пап, будь реалистом. Ее тринадцать раз арестовывали и обвиняли в проституции, запрещенных приемах и похотливом поведении. Кто поверит ей, а не полицейскому?
Франк пожал плечами:
– Мир полон парадоксов, Аманда.
– Я не могу вести это дело без подготовки, – настаивала Аманда.
– Разумеется, можешь. Доверься мне. И доверься Латрисии. Все будет замечательно, если ты просто будешь плыть по течению.
Судья откашлялся, затем повторил вопрос:
– Мисс Джаффе, у вас есть еще свидетели?
– Да, ваша честь.
Когда Аманда встала, юбка черного делового костюма от Донны Каран задралась вверх. Ей хотелось ее одернуть, но она побоялась, что все это заметят, поэтому она осталась стоять с частично открытыми бедрами и покрасневшим лицом.
– Защита вызывает Латрисию Суит.
Прежде чем встать и пройти к месту для дачи показаний, Латрисия наклонилась к Аманде и прошептала на ухо:
– Ни о чем не беспокойся, лапочка. После того как я скажу «клянусь говорить только правду», ты спроси меня, чем я зарабатываю на жизнь, что я сказала тому полицейскому и почему я это сказала. Затем садись и отдыхай, я все сделаю.
Латрисия проплыла через зал, ее бюст и зад были такими огромными, что Аманда боялась, не лопнут ли на ней обтягивающий красный свитер и черная кожаная мини-юбка. На голове криво был надет светло-рыжий парик. Аманда сравнила свою клиентку с сияющим Даррилом Паурсом и внутренне застонала.
Поскольку своего плана у нее не было, Аманда решила последовать совету своей клиентки.
– Мисс Суит, – сказала она после того, как Латрисия приняла присягу, – чем вы зарабатываете на жизнь?
– Я хожу по улицам Портленда и продаю свое тело, мисс Джаффе.
Аманда моргнула. Это признание оказалось для нее сюрпризом. С другой стороны, она почувствовала облегчение: ее клиентка не врала под присягой.
– Не могли бы вы рассказать присяжным, что произошло вечером третьего августа этого года?
– Да, мэм.
Латрисия повернулась в присяжным:
– Третьего августа я работала на бульваре Мартина Лютера Кинга, когда мимо проехал полицейский Паурс.
– Вы знали, что он полицейский?
– Да, знала.
– Знали?
– Конечно. Я видела, как он устраивал такие же игры с некоторыми из моих подруг.
– Тогда почему вы… Гм, что случилось потом?
Латрисия поправила юбку и откашлялась.
– Полицейский Паурс спросил меня, не займусь ли я с ним сексом. Понимаете, я знала о его намерении. Как я уже сказала, я видела, как он арестовывал моих подруг. Но я знала, что он не сможет меня арестовать, пока я не упомяну про деньги. Вот я и сказала, что у меня есть комната в мотеле через дорогу, где удобнее будет обсудить наши дела. Паурс спросил меня, какие дела я имею в виду, и я кое о чем упомянула, что, похоже, его встряхнуло. Во всяком случае, мне так показалось, потому что лицо его стало красным и я заметила, что поднялась не только его температура.
Двое из присяжных переглянулись.
– Что случилось дальше? – спросила Аманда.
Латрисия посмотрела на судью, затем опустила глаза.
– Паурс оставил машину на стоянке у мотеля, и мы пошли ко мне в номер. Когда мы оказались внутри… Я немного смущаюсь, мисс Джаффе, но я знаю, что должна говорить правду.
– Вы не спешите, мисс Суит, – посоветовала ей Аманда.
Латрисия кивнула, глубоко вздохнула и продолжила:
– Как я уже говорила, я видела офицера Паурса много раз в нашем районе и всегда считала, что он самый милый парень, какого мне когда-либо приходилось видеть, такой молодой и робкий. Все мои подруги, которых он арестовывал, говорили, что он очень вежлив и обращался с ними как с леди. Не так, как другие полицейские. Ну и…
– Да?
Латрисия снова опустила глаза. Когда она опять заговорила, голос ее был еле слышен.
– Дело в том, что я влюбилась в полицейского Паурса, и я призналась ему в любви, как только закрыла дверь комнаты.
Присяжные наклонились вперед. Кто-то в конце зала хихикнул.
– Я понимаю, это звучит дико, – сказала Латрисия, обращаясь к присутствующим в зале. – Я также знаю, что полицейский Паурс ничего не сказал о моем признании, когда давал показания. Не знаю, опустил он это, потому что смущался, или не хотел смущать меня. Он ведь такой джентльмен. Потом я сказала ему, что я знаю, что я старая шлюха, тертая жизнью, но я никогда не испытывала таких чувств к мужчине. Он покраснел, и мне показалось, что он с радостью оказался бы где-нибудь в другом месте, а не со мной, и я это вполне понимаю. У него, возможно, есть хорошая белая женщина, такая красотка. Но я сказала, что хочу от него всего одну ночь любви, а потом он сможет отвести меня в тюрьму, потому что за одну ночь с ним я готова заплатить вечностью в тюрьме.
По щеке Латрисии побежала слеза. Она помолчала, достала из сумки носовой платок, вытерла слезу, потом сказала:
– Простите меня. – Она обращалась к присяжным.
– Не хотите ли воды, мисс Суит? – спросила Аманда, которую полностью захватил драматизм происходящего. Родни Дарт вскочил на ноги:
– Возражаю, ваша честь. Это уже чересчур.
– О, я не жду, что вы мне поверите, мистер прокурор. Такая старая кошелка, как я, пытается найти любовь мужчины вдвое моложе ее. Но разве мне не дозволено мечтать?
– Ваша честь? – взмолился Дарт.
– Обвиняемая имеет право защищаться, мистер Дарт, – ответил судья Робард тоном, который ясно показал присяжным, что он не купился на трогательный рассказ Латрисии, но тем не менее некоторые из присяжных бросали злые взгляды на помощника прокурора.
– Больше нечего говорить, – сказала Латрисия. – Я ставила на любовь и проиграла. Я готова принять то, что пошлет мне судьба. Но я хочу, чтобы вы знали: я ни на одну секунду не хотела от этого мужчины денег. Я хотела только любви.
