— Больница Санкта-Патриция. Вы знаете, где это?
— Еще бы…
Шофер похож на рождественского гнома, но не такой добродушный. Молча отложил газету и повернул ключ зажигания. Ян уселся на заднее сиденье и поймал на себе настороженный взгляд — а вдруг он тоже из этих… психов?
Он прикинул, не спросить ли водителя, знает ли он, что это за больница, но раздумал. Конечно знает. Он же местный.
Шоссе довольно долго сопровождало железную дорогу, но в конце концов они нырнули в туннель под путями. По другую сторону стояла группа внушительных красно-коричневых зданий. У самого большого фасад остеклен. Очень похоже на больницу, и как раз в этот момент к подъезду подкатила желтая машина «скорой помощи».
— Это она и есть? — спросил Ян. — Санкта-Патриция?
Гном покачал головой:
— Не-е… здесь лечат, у кого болячки в теле, а не в котелке.
Солнце продолжало светить вовсю, на голубом небе ни облачка. От больницы они свернули налево, поднялись на холм и оказались в этом самом районе вилл с голубым пластиковым щитом на въезде:
Осторожно! Здесь играют дети!..
Ян вспомнил о детях, с которыми он возился все эти годы. Не о своих детях, конечно, — ему платили за то, что он с ними возился. Но в какой-то степени они были и его детьми, и расставаться, когда заместительство подходило к концу, было очень тяжело. Они частенько плакали, да и Ян иногда тоже.
Вдруг он и в самом деле увидел детей: четверо мальчишек лет по двенадцать-тринадцать играли в хоккей у гаража.
А их еще можно называть детьми? В двенадцать лет? А в тринадцать? Когда дети перестают быть детьми?
Он откинулся на сиденье. Оставим философские вопросы. Пока. Надо сосредоточиться и подготовить четкие и ясные ответы. Собеседование при приеме на работу может стать довольно неприятной штукой, если есть что скрывать, — а много ли таких, кому скрывать нечего? У всех есть свои маленькие секреты, и ими вовсе не хочется делиться с посторонними. Яну тоже. А сегодня — тем более. Секреты должны остаться секретами.
Хёгсмед — психиатр, не забывай.
Проехали район вилл, за ним шли застроенные таунхаусами кварталы, а потом дома кончились. Справа и слева от дороги простирался луг, а за ним, по мере приближения, постепенно росла выкрашенная серо-зеленой краской колоссальная бетонная стена. Не меньше пяти метров высотой, а по верхней кромке стены — туго натянутая, похожая на огромную растянутую пружину спираль колючей проволоки.
Не хватает только сторожевых башен с вооруженными часовыми.
За стеной — большое серое здание, чем-то напоминающее замок. С дороги виден только верхний этаж с рядом узких зарешеченных окон.
Там, за этими решетками, они и сидят, подумал Ян. Опаснейшие из опасных. Те, кого ни под каким видом и ни при каких условиях нельзя выпускать на свободу… А мне туда и надо.
Сердце заколотилось. А вдруг Алис Рами в эту самую секунду сидит и смотрит на него в одно из этих окошек? Через решетку?
В стене обнаружились широкие стальные ворота, но остановка там запрещена, и машина остановилась на разворотном кольце. Приехали. Он покосился на счетчик — девяносто шесть крон — и протянул сотенную бумажку:
— Сдачи не надо.
— Ну-ну… — Таксист был явно разочарован скромностью чаевых. Конфет детям не купишь. Он даже не вышел из машины открыть клиенту дверь.
— Надеюсь, повезет, — буркнул он, протягивая Яну квитанцию.
Ян кивнул и одернул пиджак:
— А вы знаете кого-нибудь, кто здесь работает?
— Нет… а может, и знаю. Если кто здесь и работает, помалкивает в тряпочку. Кому охота отвечать на вопросы…
В широченных воротах открылась маленькая калитка — Ян сразу ее и не заметил, — и в проеме появился человек лет сорока, в очках в черной оправе и с густыми каштановыми волосами. Издалека напоминает Джона Леннона, решил Ян.
Леннона застрелил Марк Чапмен, подумал ни к селу ни к городу Ян, и сам себе удивился — почему он про это вспомнил? И тут же сообразил почему: убийство за одну ночь сделало из Чапмена звезду мирового масштаба.
И если Рами здесь, то кто еще из печально известных знаменитостей составил ей компанию?
Забудь, настойчиво произнес внутренний голос. И про «Рысь» забудь. Сосредоточься на собеседовании.
Мужчина у ворот был без халата — черные брюки и коричневый пиджак, но никаких сомнений, кто это, у Яна не возникло.
Доктор Хёгсмед поправил очки и внимательно смотрел на него. Собеседование началось.
Ян в последний раз повернулся к таксисту:
— А теперь-то вы можете сказать название?
— Какое название?
— Название больницы. Ну… как ее люди зовут.
Рождественский гном ответил не сразу — улыбнулся. Его позабавило любопытство пассажира.
— Санкта-Психо.
— Как?
Таксист мотнул головой в сторону ворот:
— Привет Ивану Рёсселю… Он, похоже, здесь и сидит.
Водительское стекло поползло вверх, машина развернулась и укатила.
Оказалось, нет — вовсе не обычная колючая проволока натянута спиралью на стене клиники Санкта-Патриция. Она еще и под током. Ян заметил это, пока обменивался рукопожатием с доктором Хёгсмедом. Метровая спираль со злобно мигающими красными светодиодами на поставленных с двухметровыми интервалами стойках.
— Добро пожаловать! — Хёгсмед без улыбки смотрел на него сквозь толстые стекла очков. — Трудно было нас найти?
— Нет, что вы… совсем не трудно.
Эта бетонная стена с высоковольтной шевелюрой могла бы служить крепостью или вольером для особо крупных тигров, но на траве рядом стоял абсолютно мирный велосипедный штатив с гнездами для десятка велосипедов — дамских, мужских, с корзинами для продуктов, а на одном даже было смонтировано детское сиденье.
В калитке что-то щелкнуло, и невидимая рука отвела ее в сторону.
— После вас, Ян.
— Спасибо.
Пройти через тюремную дверь было как шагнуть в огромную темную пещеру. Тюремный двор. Совершенно отдельный, чужой и страшноватый мир. Калитка с таким же щелчком встала на место. Первое, что Ян увидел, — длинная белая камера наблюдения, объектив направлен прямо на него. Укреплена на столбе у входа, неподвижная и беззвучная.
А вон еще одна, на другом столбе поближе к зданию, и на самом доме несколько. У дорожки большой щит с желтой надписью: «ВНИМАНИЕ! ВЕДЕТСЯ ВИДЕОНАБЛЮДЕНИЕ!»
Они прошли парковку. Там тоже щиты с объявлениями. Несколько парковочных мест под надписью «ДЛЯ БОЛЬНИЧНОГО ТРАНСПОРТА», и еще несколько клеток на асфальте отведено для полиции.
Отсюда, со двора, Яну открылся весь светло-серый фасад больничного корпуса. Пять этажей, длинные ряды узких окон с решетками; на нижнем этаже окна кое-где увиты плющом, похожим на клубок огромных зеленых червей.
Яну стало не по себе. Странно, над ним сияло веселое сентябрьское солнце, а он ощутил нечто вроде приступа клаустрофобии, будто его зажали между этим странным домом и огромной бетонной стеной. Ему захотелось поскорее уйти отсюда, но доктор шел широким шагом и даже не оборачивался. Яну ничего не оставалось, как следовать за ним.
Дорожка уперлась в еще одну стальную дверь. Врач сунул в щель магнитную карточку и помахал ближайшей камере. Через полминуты в замке чмокнуло, и дверь открылась.
Они оказались в небольшой комнате, что-то вроде лобби в гостинице, только стойка администратора была закрыта толстым стеклом. Здесь тоже видеокамера. Пахло мылом и мокрым камнем. Видимо, только что мыли пол. За стеклом маячила широкоплечая тень.
Вахтер? Или как правильно — надзиратель? охранник? Интересно, есть ли у него оружие?
Оружие… в таких заведениях наверняка иногда приходится применять силу. Ян прислушался — не слышно ли криков больных. Нет. Наверняка они где-то далеко отсюда. За стальными дверьми. И с какой стати они должны кричать, хохотать или колотить пластмассовыми кружками о решетки? Нет… здесь, наверное, всегда тихо. Тихие палаты, пустые коридоры.
Доктор спросил что-то и вывел Яна из задумчивости.
— Простите?
— Удостоверение личности…
— Да-да… конечно.
Ян порылся во внутреннем кармане пиджака, извлек права и протянул главврачу.
— Не надо… откройте на странице с вашими данными и подержите перед камерой.
Ян, чувствуя себя идиотом, протянул к камере пластиковую карточку водительского удостоверения. Характерный звук сработавшего затвора фотокамеры. Итак, он зарегистрирован.
— Хорошо. Теперь… извините, мы должны ознакомиться с содержимым вашей сумки.
Ян пожал плечами и вывалил из сумки все, что там было: пакет с бумажными носовыми платками, дождевик, небрежно сложенный номер «Гётеборгс Постен».
— Достаточно, спасибо.
Доктор кивнул вахтеру, тот вышел из-за укрытия, провел Яна через большой, подмигивающий разноцветными лампочками стальной портал — магнитный детектор — и открыл еще одну дверь.
