— Острый Язык, — ответила она и выглянула в окно. В заполненной мужчинами и пропахшей козлом машине наружного наблюдения Старлинг ощущала себя брошенной и одинокой. К устоявшемуся козлиному духу примешивался коктейль из дезодорантов «Олд спайс», «Брут», «Чапс» и запах кожи. Ей было немного страшно, и страх этот имел привкус медного, положенного под язык пенса.
Перед ее мысленным взором возникли образы прошлого. Пахнущий табаком и душистым мылом отец в кухне их дома чистит перочинным ножом с отломанным кончиком апельсин и делит очищенный плод на двоих. Исчезающие габаритные огни его пикапа. Отец отправился на ночное дежурство, с которого не вернулся. Его убили. Одежда отца в шкафу. Рубашка, в которой он танцевал кадриль. Красивые, так ни разу и не надетые наряды в ее шкафу. Грустные вечерние платья на вешалках, похожие на старые, забытые на чердаке игрушки.
— Еще минут десять, — бросил, чуть обернувшись, водитель. Бригем глянул вперед через ветровое стекло, а затем посмотрел на часы.
— Изучим еще раз обстановку, — сказал он, разворачивая грубо начерченную черным маркером схему и еле различимый поэтажный план дома, полученный по факсу из Архитектурного управления. — Здание рыбного рынка стоит вдоль берега на одной линии с лавками и складами. Парселл-стрит упирается в небольшую площадь перед рынком. Взгляните, строение расположено у самой воды, сзади, вдоль всего дома — вот здесь — тянется причал. На первом этаже рынка и находится лаборатория Эвельды. Вход в нее здесь — рядом с аркой. На время варки «льда» Эвельда выставляет дозоры по меньшей мере в трех кварталах от рынка. Дозорные должны предупредить ее заранее, с таким расчетом, чтобы она успела вылить варево в реку. Поэтому команда УБН из третьего автобуса пересядет в рыбачий катер и вступит в дело в пятнадцать ноль-ноль, если мы не затребуем помощи раньше.
— Каким образом мы вскрываем дверь? — спросила Старлинг.
— Если там все тихо-спокойно, используем таран, — ответил Берк. — Если услышим разборки и стрельбу, тогда скажет свое слово «Глас Эйвона». — Он ласково погладил свое оружие.
Старлинг знала, о чем идет речь. «Гласом Эйвона» называлось ружье, которое заряжалось особым длинным патроном с зарядом из высококачественного пороха. Он был способен пробить любой замок, не причинив вреда укрывшимся за дверью людям.
— А как быть с детьми Эвельды? Где они?
— Информатор сообщает, что видел, как она отвозила их в дневную группу, — сказал Бригем. — Наш парень уверен в этом не меньше, чем человек, пользующийся презервативом, верит в безопасный секс.
Старлинг услышала шорох в радионаушнике Бригема. Джон посмотрел через заднее стекло микроавтобуса на небо и произнес в закрепленный на шее микрофон:
— Возможно, он наблюдает за уличным движением. — И, обращаясь к водителю, добавил:
— Вторая штурмовая группа заметила вертолет службы теленовостей компании «Дабл-ю-эф-ю-эл» минуту назад. Вы что-нибудь видели?
Водитель отрицательно покачал головой.
— Лучше бы он наблюдал за движением. Ладно, пора седлать коней и застегиваться на все пуговицы.
Даже глыба искусственного льда не способна принести прохладу пяти человеческим существам, закупоренным теплым днем в железном чреве микроавтобуса, особенно в тот момент, когда эти человеческие существа натягивают на себя бронежилеты.
Подняв руки, Болтон еще раз доказал, что несколько капель дезодоранта «Каное» не способны заменить душ.
Изнутри под плечи камуфляжной куртки Клэрис Старлинг подшила плотную прокладку, призванную принять на себя вес жилета из кевлара, который — и в это хотелось верить — считался пуленепробиваемым. Жилет утяжеляли закрепленные на груди и на спине керамические пластины.
Несколько трагических случаев продемонстрировали ценность дополнительного прикрытия сзади. Вести на штурм отряд, собранный из незнакомых людей с разной степенью подготовки, — предприятие довольно опасное. Когда вы идете во главе колонны, состоящей из необстрелянных и напуганных новичков, позвоночник вам может раздробить пуля, выпущенная рукой друга.
Не доезжая трех километров до рынка, идущий последним автобус откололся от колонны и повез штурмовую группу Управления по борьбе с наркотиками на свидание с рыбачьим катером, а микроавтобус поддержки, чтобы не вызывать подозрений, немного отстал от головной, не имеющей опознавательных знаков машины.
Кварталы, по которым они проезжали, становились все более обшарпанными. Треть домов стояли заколоченными, а у тротуаров там и здесь виднелись остовы сгоревших машин. На перекрестках, перед входами в бар и у дверей крошечных лавчонок бесцельно топтались юнцы. На тротуаре, вокруг горящего матраса, резвилась детвора.
Если Эвельда выставила дозорных, то те сумели успешно раствориться среди обитателей округи. В автомобилях, запаркованных у винных и продуктовых магазинов, сидели, оживленно беседуя, мужчины.
Приземистая «импала», с открытым верхом и пятью молодыми афроамериканцами на борту, проехав на зеленый свет, двинулась за машиной штурмовой группы. На радость проходивших по тротуару девиц, пассажиры «импалы» врубили свое стерео так громко, что металлический корпус оперативного микроавтобуса начал вибрировать.
Бросив взгляд через заднее стекло автобуса, Старлинг поняла, что молодые люди в открытой «импале» угрозы не представляют. Боевые дредноуты банды Крипсов были либо мощными седанами, либо столь, же мощными универсалами, достаточно подержанными для того, чтобы легко раствориться в уличном движении. При этом стекла на их задних дверцах оставались всегда опущенными. Экипаж боевой машины состоял обычно из трех и лишь в редких случаях — из четырех человек.
Баскетбольная команда в «шевроле» могла показаться устрашающей лишь тому, кто мало что соображает.
Когда микроавтобус остановился перед светофором, Бригем снял колпачки с окуляров перископа и, постучав Болтона по колену, сказал:
— Посмотрите, не появились ли на тротуарах местные знаменитости.
Линзы перископа скрывались в вентиляторах на крыше и имели только боковой обзор.
Болтон, сделав полный оборот, оторвался от прибора и протер глаза.
— Эта штука ужасно дрожит от работы двигателя, — сказал он.
Бригем связался по радио с командой в катере.
— Прошли четыреста метров вниз по течению. Уже на подходе, — повторил он полученную информацию.
Машина остановилась на красный сигнал светофора в квартале от Парселл-стрит, и им пришлось торчать перед рыбным рынком, как всем показалось, бесконечно долго. Водитель, сделав вид, что поправляет боковое зеркало, слегка повернулся, скривил рот и пробормотал, обращаясь к Бригему:
— Похоже, покупателей не очень много. Все, поехали, Зеленый глаз светофора загорелся в два часа пятьдесят семь минут, и ровно за три минуты до начала операции потрепанный микроавтобус остановился у тротуара рядом с входом на рыбный рынок Феличиана.
Люди, выжидающие в глубине оперативного автомобиля, услышали негромкий скрип — водитель поставил машину на ручной тормоз.
Бригем уступил перископ Старлинг.
— Взгляни, — сказал он.
Старлинг вращала перископ, и перед ней проплывала картина всего, что происходило перед зданием рынка. Под установленными на тротуаре брезентовыми навесами тускло поблескивала лежащая на льду рыба. Улов с мелководья у побережья Каролины был искусно разложен на измельченном льду, в открытых ящиках шевелили клешнями крабы, а омары карабкались друг на друга в заполненных водой баках. Какой-то хитроумный торговец укладывал мокрую тряпицу на глаза большой рыбины, чтобы те продолжали блестеть до вечера, когда на рынок ринется поток рожденных на Карибах, чрезвычайно подозрительных домохозяек, всегда внимательно изучающих и даже обнюхивающих разложенный перед ними товар.
Над столом для разделки рыбы играла радуга. Мужчина латиноамериканского вида умелыми ударами рубил на куски серо-голубую акулу, одновременно поливая ее из шланга с мощным разбрызгивателем. Кровавая вода стекала в сточную решетку, и Старлинг слышала журчание под днищем машины.
Водитель что-то спросил у рыботорговца. Старлинг увидела, как тот бросил взгляд на часы, пожал плечами и показал в направлении ближайшей закусочной. Водитель еще с минуту потолкался у рынка, закурил сигарету и зашагал в сторону кафе.
Мощное стерео, установленное на рынке, изрыгало «Макарену» так громко, что все слова были ясно слышны в закрытой машине. Старлинг подумала, что никогда в жизни больше не сможет слушать эту мелодию.
Интересующая их дверь находилась чуть справа от микроавтобуса. Это были двустворчатые стальные ворота в металлической раме. К воротам вела единственная бетонная ступенька.
Старлинг уже была готова оторваться от окуляров перископа, как вдруг одна створка дверей открылась и оттуда вышел крупный белый мужчина в гавайской рубашке и в сандалиях на босу ногу. Одной рукой мужчина придерживал на груди сумку, другая скрывалась под этой сумкой. За ним на улице появился жилистый негр с плащом в руках.
