Фрэнк поставил чайник и принялся прослушивать автоответчик. Ничего интересного. От Киклайтера или Адэр тем более ничего. Приглашение на обед. Приглашение сыграть в покер. Несколько звонков просто так, от приятелей. Множество сообщений от источников и психов, включая звонок от хрипловатого типа, который утверждал, будто «разгадал убийство Кеннеди, и не только!». Самая последняя запись — напоминание о том, что в понедельник в девять вечера игра в футбол.
Насыпав чайную ложку молотого кофе в бумажный фильтр, Фрэнк принялся просматривать почту.
Ее набралось немного: «Журнал научных изысканий», «Экономист», счет из «Визы» и банковский баланс, остальное — мусор, не стоящий бумаги, на которой напечатан.
Чайник засвистел. Фрэнк начал потихоньку заливать бумажную воронку водой и ждать, пока она протечет в чашку. Да, он напал на сенсацию, хотя пока и не ясно, какого рода. Мысли о загадке постоянно крутились в голове; загадке невидимой, как черная дыра, которую возможно опознать только потому, что все предметы к ней притягиваются — и исчезают.
Как, например, Киклайтер и Адэр.
Весь вечер Дейли провел за письменным столом, составляя на стандартных бланках «Вашингтон пост» письма в огромное количество учреждений: ФБР, ЦРУ, Национальный институт здоровья, Национальный центр контроля инфекционных заболеваний, Национальное управление по океану и атмосфере, министерство обороны и государственный департамент. Каждое было адресовано в отдел общественной информации и начиналось одинаково:
Дорогой мистер,
этот запрос производится согласно поправке к закону о свободе информации (5 С. 3. США 552).
Меня интересует любая имеющаяся информация или документы касательно экспедиции доктора Бентона Киклайтера, которая стартовала из Мурманска (Россия) к архипелагу Шпицберген на борту норвежского ледокола «Рекс мунди». Насколько мне известно, проведению экспедиции содействовал Национальный научный фонд. Целью экспедиции была эксгумация трупов пяти шахтеров, похороненных в поселении Копервик. Корабль отплыл из Мурманска 23 марта 1998 года и прибыл в Хаммерфест (Норвегия) 27 марта 1998 года.
Дальнейший текст сводился к тому, что запрос необходимо выполнить без промедления, поскольку он представляет общественный интерес. В конце, в самую последнюю минуту, Дейли добавил:
Копия: «Уильямс и Конноли»
«Уильямс и Конноли» — юридическая контора, которая ведет дела «Пост». Ссылаться на нее не обязательно, потому что закон в любом случае обязывает правительственные службы отвечать на запросы в течение десяти дней. На практике государственные институты предпочитали ограничиваться подтверждением, что письмо получено, — по крайней мере отвечая обычным гражданам, действующим по собственной инициативе и не прославившимся страстью к сутяжничеству. Этой припиской Фрэнк дал понять, что он (и «Пост») готовы обратиться в суд.
Распечатав письма, Дейли понес их в почтовое отделение на Коламбиа-роуд. По дороге миновал торговца надувными зверюшками, несколько магазинчиков всякой подержанной всячины, новый эфиопский ресторанчик и неплохой бар «У Милли и Эла».
Письма принимал жизнерадостный парень с Ямайки с голубой банданой, завязанной на голове четырьмя симметричными узелками.
— Чего у тебя там?
Фрэнк протянул письма.
— Ни хрена себе! — завопил тот, перескакивая взглядом с адреса на адрес. — Цэ-рэ-у! Фэ-бэ-рэ! Пень-да-гон! Во житуха! — С придурковатым смешком он взял деньги, выдал сдачу и ссыпал письма в холщовый мешок за спиной. — Спасибо, что к нам обратились!.. Следующий, пожалуйста!
После этого Фрэнк в основном занимался статьей, которую до сих про мысленно называл «Часть один», и звонил по телефону.
Звонил он трем одним и тем же людям, с одинаковым результатом. Нила Глисона не было на месте, Киклайтера тоже. Адэр просто нигде не было, хотя ее автоответчик все исправно записывал. Домашний телефон Глисона в справочнике не значился. Фрэнку дважды удавалось дозвониться поздно вечером до Киклайтера, но старик только говорил «Алло?» и вешал трубку. Потом он сменил номер и исчез из телефонной книги.
Закончив статью про грипп, Дейли отослал ее в офис фонда с курьером. На следующий день позвонил Коу, сказал, что ему понравилось и что статья прекрасно смотрится «сама по себе».
— Отлично, — ответил Фрэнк. — Я тоже так считаю.
— И что дальше? — осторожно поинтересовался Коу после небольшой паузы. — Надеюсь, что-нибудь не настолько накладное?
— Я хотел съездить в Нью-Мексико, — ответил Фрэнк. — Можно написать про вирус sin nombre[7]. Для этого надо побывать в Таосе, поговорить с тамошними медиками. Неплохая выйдет статья.
— Прекрасно, — с облегчением произнес Коу. — С удовольствием ее почитаю.
— Да, сэр.
Но отъезд Фрэнк пока отложил. Вечером в понедельник, как и планировалось, он сыграл в футбол с приятелями. Команда противников состояла из перуанцев, которые играли хорошо и жестко. Игра шла на равных, Фрэнк забил два гола и вернулся домой в синяках, зато с неплохим настроением.
Вечером он набрал номер Энни, наверное, в десятый раз за неделю, и неожиданно дозвонился.
— Я нигде не могу вас найти!
— Я ездила к родителям. У меня на автоответчике полно сообщений. — Она говорила доброжелательно, даже с некоторым раскаянием.
— Вы собирались перезвонить?
Наступила тишина.
— Понимаете… — ответила наконец девушка, — по-моему… Мне нечего сказать. Вот только… жаль, что так получилось. Но об этом нет смысла говорить.
— Нет, есть, — возразил Фрэнк. — Статья очень важная.
Энни молчала так долго, что он не выдержал:
— Доктор Адэр?
— Да, слушаю.
— Я сказал, что статья очень важная.
— Слышу. Но не могу вам помочь.
— Вообще-то можете, только не хотите. Я все пытаюсь понять почему.
— Ну… — Тут она замолчала так надолго, что Дейли показалось, будто она положила трубку. — Мне надо идти.
— Но это невежливо!
— Что?! — Обвинение ее поразило. Фрэнк пожалел, что ни разу не испытал этот прием на Глисоне.
— Невежливо! Сами посудите! Я прошел огонь, воду и медные трубы. Потратил целое состояние. А вы даже разговаривать не желаете.
— Я не могу.
— Почему?
— Просто не могу.
— Из-за Глисона, да?
— Что? — удивилась Энни.
— Говорю, из-за Глисона? Нила Глисона?
— Мне надо идти.
— И все? «Мне надо идти» — это все, что вы можете мне сказать?
— Честное слово…
— Вас что, заставили… — он запнулся, пытаясь верно подобрать слова, — дать клятву молчания?
Снова молчание.
— Послушайте, доктор Адэр…
— Энни.
— Что?
— Меня все зовут просто Энни.
— Хорошо. Энни, мне казалось, что мы друг друга понимаем. То есть пока не началась вся эта… — Внезапно Фрэнк замолчал. На язык просилось не слишком куртуазное словечко, а перед Энни ругаться не хотелось. — Но сначала ты мне так помогала!
— Спасибо, — ответила Энни.
— Так, может, поужинаем?
— Что?
— Ну его, этот Шпицберген. Пойдем ужинать. Выбирай день и место. Только никакой канадской кухни.
— Неожиданно… — помолчав, ответила Энни. — Пожалуй, не стоит. В нынешних обстоятельствах это не самая лучшая идея.
В ее голосе мелькнуло такое искреннее сожаление, что Фрэнк решил рискнуть.
— При каких обстоятельствах? Не знаю никаких обстоятельств.
Энни рассмеялась:
— Но ты же хочешь меня расспросить, а я не могу ничего рассказать.
— Не можешь? Значит, ты все-таки что-то подписала!
Энни сердито вздохнула:
— Мне надо идти. Все равно ничего не выйдет.
— Не бросай трубку! Дай мне еще один шанс!
— Поговори лучше с доктором Киклайтером.
— Надо же, как я не догадался! — воскликнул Фрэнк. — Ну конечно!.. Беда в том, что он отключил телефон.
— Мне очень жаль. Он человек занятой.
— Все мы такие. Ты тоже. И я! Даже Глисон занят!
— Да, знаю, извини… Мне и правда пора идти. Честное слово!
— Почему?
Она сделала глубокий вдох.
— Потому что у меня цыпленок в духовке, и он уже горит, кухня потихоньку наполняется дымом, и если я ничего не сделаю, скоро сработает пожарная сигнализация, и приедут пожарные, а за ними — полиция, и меня выгонят из квартиры, я стану бездомной побирушкой и замерзну насмерть — ты этого хочешь?!
Фрэнк задумался.
— Нет. Но через неделю я перезвоню, и мы с тобой обязательно поужинаем.
Лос-Анджелес, 11 апреля 1998 годаСюзанна повесила сумку с подгузниками на локоть, взяла малыша на руки и сложила новую коляску. Наконец-то научилась: надо просто нажать ногой педальку — она сама схлопнется! Пожилая китаянка взяла коляску, чтобы Сюзанне было проще войти в автобус.
