— Нам предстоит умереть здесь? — спросила она, не открывая глаз.
— Мы постараемся этого избежать, — ответил Тим.
Номер на третьем этаже отеля все более напоминал Тиму каньон, заканчивающийся тупиком. Устье у него было только одно, и если плохиши занимали его, выйти из каньона ты мог только по их трупам.
Среднестатистический наемный убийца. Если бы такой существовал, он бы не стал и пробовать настичь свою цель в отеле. Попытался бы уложить на улице, имея в своем распоряжении несколько путей отхода.
Вспоминая ненасытный голод этих черных бездонных колодцев по центру глаз киллера, Тим все более утверждался в мысли, что в этом парне не было ничего среднестатистического. Никаких пределов для Кравета не существовало. Он мог сотворить все, что угодно.
По-прежнему сидя на кровати, Тим смотрел на Линду, лежащую с закрытыми глазами. Ему нравилось смотреть на нее, особенно в тот момент, когда она своим взглядом не вскрывала его, как скальпелем.
Тим видел много женщин куда более прекрасных, чем она. Но любоваться ему хотелось именно ею.
Почему, он не знал. И не хотел анализировать, искать причины. В наши дни люди тратят слишком много времени, пытаясь понять собственные чувства... и обычно приходят к выводу, что искренности в них нет.
И хотя номер на третьем этаже отеля скорее тянул на западню, чем на убежище, Тим не мог предложить более безопасное место. На текущий момент весь мир представлял собой тупиковый каньон.
Интуиция подсказывала: безопасность — в движении. Но им требовался отдых. Если б они сели сейчас в «Эксплорер», то приехали бы только к полному изнеможению.
Он как можно тише поднялся с кровати, с минуту смотрел на Линду, потом прошептал:
— Ты спишь?
— Нет, — также шепотом ответила она. — А ты?
— Я выйду в коридор на пару минут.
— Зачем?
— Осмотреться.
— Для чего?
— Точно не знаю. Пистолет на тумбочке между кроватями.
— Когда вернешься, я тебя не пристрелю.
— Надеюсь на это.
Он вышел из номера, осторожно прикрыл за собой дверь. Убедился, что она заперта.
В каждом конце коридора горели красным таблички с надписью «ВЫХОД», указывая местонахождение лестниц. Лифты располагались у северной лестницы.
На западной стороне коридора, по левую руку,
Тим насчитал шесть дверей. На ручках четырех висели картонки «НЕ БЕСПОКОИТЬ».
Справа находились четыре номера. Судя по картонкам, заняты были два ближайших.
У южной лестницы дверь тихонько скрипнула, когда Тим ее открыл. Стоя на площадке, он прислушался к шепоту моря в уходящих вниз винтовых пролетах, но услышал только тишину.
Спустился на первый этаж. Дверь слева вела в коридор с номерами. Справа — на подсвеченную дорожку, уходящую к фасаду отеля.
Вдоль дорожки росли кусты гибискуса. Большие красные цветы качались на ветру.
Выйдя из отеля, Тим направился к расположенному рядом трехэтажному гаражу, где стоял их «Эксплорер».
Каждому гостю отеля предлагалось отдавать ключи дежурному гаража, который и ставил автомобиль на стоянку. Тиму отдавать ключи и тем самым связывать себе руки совершенно не хотелось. А вдруг им потребовалось бы срочно уехать? И где бы они тогда искали дежурного?
На их счастье, между полуночью и шестью утра в гараже дежурил только один человек. И при этом исполнял обязанности коридорного. Поэтому гостю предлагалось вызвать дежурного из основного здания звонком.
Тим звонить не стал. Припарковался, где счел нужным.
Теперь же, около часа ночи, взял из салона «Эксплорера» фонарь, а из ниши для домкрата достал маленький, закрытый на «молнию», виниловый пакет с набором инструментов.
У невнятных голосов и угрожающих шорохов, доносящиеся со всех сторон, источник был один: ветер, практикующийся в роли чревовещателя.
Вернувшись в их номер на третьем этаже, Тим закрыл дверь, запер на замок. Потом и на цепочку, хотя она не выдержала бы и одного крепкого удара. Задержала бы нападающего максимум на две-три секунды. Но в некоторых ситуациях эти секунды могли стать решающими.
Он подошел к изножию кровати Линды. Она все так же лежала на спине, с закрытыми глазами.
— Ты спишь? — прошептал Тим.
— Нет, — шепотом ответила она. — Я умерла.
— Мне нужно зажечь верхний свет.
— Валяй.
— Я хочу кое-что проверить.
— Хорошо.
— Я постараюсь не шуметь.
— Ты не сможешь побеспокоить мертвую.
Тим продолжал стоять, глядя на нее.
Она открыла глаза.
— Опять мои волосы?
Оставив в покое и Линду, и ее великолепные волосы, он включил верхний свет, пошел к балконным дверям.
Отражение в стекле заставило его поморщиться. Выглядел он как медведь. Большой, неуклюжий, взъерошенный, бестолковый медведь. Не стоило удивляться, что она предпочла закрыть глаза.
Ширина каждой из двух стеклянных дверей составляла четыре фута. Правая стояла неподвижно. Перемещалась только левая, сдвигалась в параллель с правой, со стороны комнаты.
Поскольку отель считался первоклассным, внимание уделялось даже деталям. Поэтому металлические кронштейны дверной коробки не закрепили на стене, а вделали в нее и заштукатурили ниши, так что обои подходили к самому стеклу.
Даже плоские головки винтов портили бы вид, вот неподвижную дверь и закрепили со стороны балкона, а не комнаты.
Тим сдвинул левую дверь на несколько дюймов. Любопытный ветерок, ворвавшись в щель, обнюхал его.
Отель построили давным-давно, и эти двери поставили еще при строительстве. Время тогда было более безмятежное, да и находился балкон на высоте в пятьдесят футов, поэтому серьезный замок на дверь не установили.
Обошлись простенькой пружинной щеколдой, которая не выдержала бы и легкого напора.
Выпрямившись в полный рост (щеколду он осматривал, присев на корточки), Тим повернулся, чтобы позвать Линду, ему требовалась ее помощь, и обнаружил, что она стоит у него за спиной.
— Так ты все-таки не умерла.
— Это чудо. Что происходит?
— Хочу посмотреть, удастся ли мне это сделать, никого не разбудив.
— Я не сплю. И спать мне совершенно не хочется. Помнишь?
— Может, у тебя расстройство сна.
— Как раз об этом думаю.
— Я хочу посмотреть, смогу ли я это сделать, не разбудив людей в соседних номерах. Запрешь меня на балконе?
— Почему нет?
С фонарем и инструментами Тим вышел на балкон. Прохлады прибавилось, ночной ветер куснул его, будто раздраженный тем, что кто-то навязывается ему в компанию.
Линда сдвинула стеклянную дверь обратно, закрыла щеколду. Осталась у окна, глядя на Тима.
Он помахал ей рукой, она — ему.
Ему понравился этот ее жест. Множество женщин пускали в ход руки, предлагая ему поторопиться, или стояли, сжав пальцы в кулаки, сверля его сердитым взглядом. Ее лицо, когда она махала рукой, оставалось совершенно бесстрастным.
И хотя ему хотелось взмахнуть рукой еще раз, он сдержался. Даже такая экстраординарная женщина, как Линда, могла потерять терпение.
Он решил начать с неподвижной двери. При удаче ему не пришлось бы связываться со щеколдой. С помощью фонаря быстро нашел два крепежных винта в верхней горизонтальной пластине рамы и еще два — в вертикальной, у стены.
Из винилового пакета достал одну из трех отверток «Филлипс». Сразу угадал с размером.
Он ожидал, что десятилетия коррозии «сцепили» винты с рамой, и не ошибся в своих предположениях. Однако не отступился, и головка винта отлетела. Стержень винта упал в полую раму.
Второй винт тоже переломился, но оба винта в вертикальной пластине со скрипом вывернулись. Шум не привлек бы внимания принцессы, которая не могла заснуть из-за горошины, положенной под двадцать матрасов.
Двери устанавливались в направляющие после того, как рамы закреплялись на положенных местах. Следовательно, достать их не составляло труда. Поскольку эти двери изготовили в век безмятежности, их даже снабдили специальными углублениями для пальцев, призванными облегчить работу установщика.
Будь эти панели в шесть футов шириной, один бы
Тим с такими не справился. Но ширина составляла четыре фута, а он был большим, взъерошенным медведем.
Он поднял дверь вертикально вверх, и верхний торец ушел в глубокую щель в верхней пластине рамы. Нижний торец поднялся из направляющих.
Тим наклонил низ двери к себе и медленно опустил на пол. При этом верхний торец вышел из щели, так что теперь он мог вытащить дверь и положить на балкон.
Но это была всего лишь проверка. Он хотел убедиться, что может, и относительно тихо, убрать дверь. Напрягая мышцы, Тим поднял дверь, направив верхний торец в щель, и поставил на место, уже не закрепленную, так что он мог двигать ее так же легко, как и соседнюю.
