ему, что не следует заниматься тем же, чем занималась женщина, убившая его отца, он в конце концов — и впрямь почти случайно — выбрал именно эту профессию. К ней его привела целая цепь малозначительных событий. Впрочем, вся его жизнь состояла из цепочки случайностей.
Такова была его позиция. И хотя он не ставил целью выследить того, кто заказал его отца, Бык смутно понимал, ни на что особо не надеясь и ничего не ожидая, что так или иначе наткнется на зацепку. Если и есть причина, говорил он себе, по которой не стоит слишком стараться найти женщину, выпрыгнувшую тогда в окно, так это слишком малая вероятность, что она до сих пор жива. А если и жива, ей должно быть не меньше шестидесяти. Встретившись лицом к лицу со сморщенной старухой, он неминуемо дрогнет. И хотя в этой профессии мир был тесен, в нем все-таки вращалось немало спецов, и вряд ли кто-нибудь сумеет припомнить, что случилось с конкретной женщиной-киллером. Быку не хотелось тратить кучу времени и сил, а потом услышать, что она погибла, выполняя заказ.
И все же, обнаружив, что некоторые документы из дела его отца уничтожены, он был разочарован. Ему не пришлось долго выяснять, кто заказал его отца, хотя первоначальный поиск выявил, что людей с таким же именем больше трех тысяч. Бык добавил деталей, чтобы сузить круг, однако это не приблизило его к цели. Похоже, заказчик действовал по чьему-то приказу, а непосредственное решение об устранении его отца — которое, по мнению Быка, было связано с политикой и большими деньгами — принималось на уровне посредников другого посредника. Само событие утонуло под таким слоем привходящих обстоятельств, что докопаться до истины не представлялось возможным. Из папки удалось почерпнуть только одно: та женщина до сих пор жива и даже продолжает работать.
Начиная со следующего дня Бык зачастил в офис под предлогом того, что хочет лично получать задания и докладывать о завершении заданий.
И что ей сказать?
Увидев ее, Бык моментально вспомнил изящные брови фальшивой домработницы, ее впалые щеки и упрямые губы. Конечно, Когти лишь беспечно глянула на него и отмахнулась от приветствия. «Нам не обязательно знакомиться, — заявила она. — У нас тут командная игра не приветствуется, и я не тот человек, с которым тебе следует знаться». Когда стало ясно, что она не узнала его, где-то в самой глубине души он ощутил запахи больницы. Перед его мысленным взором промелькнули сцены из его ужасного прошлого.
И как с ней поступить?
«Ты уже старая, строптивая и далеко не умная, — думал Бык. — Когда ты с таким безразличием поворачиваешь ко мне голову, я могу схватить ее и вышибить тебе мозги. Ты не потеряла бдительность? Успеешь выставить блок и отразить мое нападение? Это будет непросто. Ты ведь отдаешь себе отчет, что твое тело не поспеет за взглядом и волей.
И все же печально осознавать, что, пока ты сидишь тут, как и все эти жалкие ублюдки, цена на тебя падает все ниже и ниже.
Женщина, раскроившая череп моему отцу, не может снизойти до столь немудрящих заданий. Это никак не укладывается в сюжет».
Сам того не заметив, он протянул руку к ее спине. Потом отдернул пальцы и поднес к губам, не сводя с Когти глаз. Те прямые волосы, которых он мальчишкой мечтал коснуться, исчезли. Теперь у нее были ломкие седые кудряшки, напоминающие рыхлый клубок пыли, притаившийся на недосягаемой по высоте полке. Тут реальность расходилась с воспоминаниями, действительность не соответствовала воображению, словно заключенная в скобки.
Бык вылез из такси и пошел пешком. При смене времен года температура воздуха часто скакала, и ему пришлось снять пиджак. Внезапно, ни с того ни с сего, у него возникло непреодолимое желание съесть чего-нибудь сладкого. Тяга была настолько сильной, что сбивала его с толку. Отличаясь от обычного голодного урчания в желудке, это ощущение больше напоминало наваждение, страсть, которая требовала немедленного удовлетворения. Он порылся в карманах, но обнаружил только пустые обертки из-под шоколадок. Бык собрался было выкинуть их прямо на землю, но, увидев неподалеку дворника в светло-зеленой униформе, подметавшего листья, передумал.
На пути не оказалось ни одного магазинчика, поэтому он вытащил из фруктовой корзинки, прикрытой пиджаком, белый персик и, не задумываясь, поднес его ко рту. Мягкий пушок защекотал губы, кожу вокруг рта защипало. Сок потек по подбородку и закапал на ладонь, скапливаясь под браслетом «ролекса». Потом липкая дорожка потянулась по руке, намочив закатанный рукав сорочки. Бык слизал сладкий нектар с губ, усиливая раздражение кожи. А потом не просто бросил почти целый фрукт на землю, а швырнул со всей силы. Кусочки мякоти разлетелись во все стороны и попали на бродячую кошку, которая отпрыгнула и, устроившись в сторонке, принялась вылизываться.
Одна деталь касательно домработницы до сих пор не давала Быку покоя. Почему она старательно давала ему лекарства по инструкции, уделяя этому столько внимания? Ей ничего не стоило подменить препараты или нарушить дозировку. Самый простой способ избавиться от мальчишки. Или она следовала принципу не вредить тому, за кого не заплачено? Соблюдать такое предписание было намного хлопотнее, и никто не узнал бы, возьми она любой яд, чтобы смешать его с мукой и дать мальчику.
— Ох! Как же жарко. — Его слова прозвучали без раздражения и усталости, а даже с некоторым воодушевлением.
Примерно каждый месяц она получала новый заказ. Закончив приготовления перед выходом на задание, Когти опускалась на колени и притягивала к себе Гирю. Это напоминало религиозный ритуал.
Когти часто забывала накормить или выкупать собаку и совсем не баловала ее прогулками, но Гиря, похоже, не жаловалась на жизнь. Их отношения ничем не отличались от отношений между обычным хозяином и его собакой. Они встретились на закате жизни и поэтому не проявляли друг к другу особой привязанности.
Когда Когти возвращалась домой, Гиря бежала к входной двери и вежливо виляла хвостом. Она не напрыгивала на хозяйку и не терлась об нее. После сдержанного, сухого приветствия, которое собака, по-видимому, считала необходимым минимумом, ожидамым от нее при встрече, Гиря обнюхивала Когти, вбирая ноздрями запахи пороха или химикатов, но чаще крови. Химикаты пахли не слишком приятно, и было бы простительно, если бы собака принималась кружить возле хозяйки и лаять в замешательстве. Но Гиря, как всегда невозмутимая, спокойно отворачивалась и шла прочь. Когти частенько приходило в голову, что безразличие собаки делает их идеальной парой. Похоже, Когти
